Juan Diego Flórez
Хуан Диего Флорес (исп. Juan Diego Flórez Salom; 13 января 1973, Лима, Перу) — перуанский оперный певец (тенор).
«Я очень хорошо беру коварные ультравысокие ноты», — так говорит о себе перуанский певец, tenore di grazia Хуан Диего Флорес. И это отнюдь не похвальба, а объективная самооценка. Певец с легкостью берет девять верхних до в арии Тонио из «Дочери полка», за это его даже называют «преемником Паваротти».
Между тем, в детстве Хуан Диего не помышлял об оперной карьере, ему хотелось стать футболистом или космонавтом (и по сей день певец не оставляет надежды отправиться когда-нибудь в космос в качестве туриста). Но невозможно было не увлечься музыкой в музыкальной семье. Отец Флореса — певец и гитарист, исполнитель креольских песен — работал с такой известной в своей стране певицей, как Чабука Гранда, а дядя с материнской стороны был участником Laghonia — группы экспериментальной музыки. Вместе с отцом мальчик пел и играл на гитаре, даже сам сочинял песни, а в подростковом возрасте увлекся рок-н-роллом. Но уже в юности руководитель школьного хора стал привлекать его к исполнению академической музыки в качестве солиста.
Юноша мечтает о карьере эстрадного певца и для реализации этой мечты поступает в Национальную консерваторию Перу. Тут-то и выясняется, что голос этого «несостоявшегося эстрадного певца» прямо-таки создан для оперы. Особое влияние оказал на него перуанский певец-тенор Эрнесто Паласио, с которым молодой человек встретился в 1994 г. Он сказал, что с таким редким голосом обращаться следует бережно. С ним Хуан Диего отправился на учебу в Италию.
Звездный час наступил для двадцатитрехлетнего певца в 1996 г. На фестивале в Пезаро Флорес должен был петь маленькую партию в опере Джоаккино Россини «Матильда ди Шабран», но в силу обстоятельств пришлось исполнить центральную теноровую роль. Выступление дебютанта стало истинной сенсацией, в одночасье молодой певец приобрел репутацию блестящего россиниевского тенора. Приглашение следовало за приглашением — в основном из Италии, но не только. Уже в декабре того же года молодой исполнитель выступал на сцене «Ла Скала» в опере Кристофа Виллибальда Глюка «Армида», а в Уэксфорде — в «Северной звезде» Джакомо Мейербера.
С этого времени Хуан Диего Флорес жил в Пезаро, и не сразу ему стало известно, что в этом же городе живет Лучано Паваротти. Знакомство певцов состоялось в 2002 г., Паваротти пригласил Флореса выступить на концерте в Нью-Йорке. Великий тенор очень тепло относился к молодому коллеге, говорил в его адрес немало прекрасных слов, в том числе и публично. В свою очередь, Флорес сохранил о Паваротти самые теплые воспоминания. Славе трех теноров он никогда не завидовал, а их знаменитый проект певец рассматривает как создание нового жанра, являющего собою нечто среднее между оперой и эстрадой. Такому художественному явлению легче «пробить дорогу в массы», чем опере в чистом виде — и в этом Флорес видит достоинство того, что осуществили три тенора.
Изящный, легкий тенор Хуана Диего Флореса не создан для таких «тяжелых» партий, как герои опер Джакомо Пуччини или Джузеппе Верди, зато в области бельканто ему нет равных. Певец искренне любит чарующие мелодии и сложные колоратуры Винченцо Беллини, Гаэтано Доницетти и Джоаккино Россини. Дон Рамиро в «Золушке», Эльвино в «Сомнамбуле», Родриго в россиниевском «Отелло», граф Альмавива в «Севильском цирюльнике», Артуро в «Пуританах» — в этих партиях он блистает. Включает он в свой репертуар и оперы Глюка («Орфей»), и французские оперы («Ромео и Джульетта» Шарля Гуно, «Искатели жемчуга» Жоржа Бизе). За блестящее исполнение сложнейших арий он удостоился прозвания «оперного аттракциона». Примечательно, что арию Альмавивы в «Севильском цирюльнике», которая иногда опускается из-за предельной ее сложности, Флорес исполняет всегда.
Главной составляющей своего успеха певец считает уверенность в исполнительской технике. Вокальные сложности бельканто он называет «акробатическими упражнениями» и утверждает, что безупречное исполнение подобного репертуара требует предельного контроля над эмоциями (по этой причине его даже упрекают иногда в некоторой холодности).
О том, чтобы стать «первым тенором мира», Хуан Диего не задумывался никогда, да и сейчас не задумывается. Тем не менее, достичь сценического успеха перуанскому певцу удалось… Но ведь у него на родине немало одаренных детей, и многие из них живут под дырявыми крышами, без электричества и водопровода — какое уж там музыкальное образование! Ближайшая музыкальная школа может находиться в нескольких десятках километров, преодолевать которые пришлось бы пешком. Чтобы помочь юным соотечественникам, Хуан Диего Флорес создал в Перу сеть музыкальных школ, взяв за образец аналогичную систему, существующую в Венесуэле. В созданных им школах учатся тысячи детей, и пусть не все из них станут певцами и музыкантами, Флорес уверен, что обучение даром не пройдет — ведь музыкальные занятия прививают самодисциплину, благородство и иные качества, которые непременно пригодятся в жизни.
Он не является кандидатом на звание «Четвертого Тенора» и не претендует на скоро освобождающиеся переходящие короны Паваротти и Пласидо Доминго. Он не собирается покорять массы Nessun dorm-ой — кстати, вообще не поет Пуччини и только одну вердиевскую роль — молодого любовника Фентона в «Фальстафе». Однако Хуан Диего Флорес уже на пути в звезды, благодаря редкостному типу голоса, называемому итальянцами «tenore di grazia» (изящный тенор). Виднейшие оперные театры мира уже сегодня отдают ему пальму первенства как исполнителю белькантовых произведений Россини, Беллини и Доницетти.
В Ковент Гардене помнят его триумфальное выступление в россиниевских «Отелло» и «Золушке» в прошлом году, а скоро он возвращается туда в роли Эльвино, жениха известной лунатички в беллиниевской «Сомнамбуле». В нынешнем сезоне 28-летний певец, четко осознающий свои возможности, уже спел эту партию в постановке Венской Оперы (в Лондоне ее увидят в марте 2002 года), причем, настоял на том, чтобы роль, написанная Беллини для его выдающегося современника Джованни Рубини, была исполнена без планируемых сокращений. И правильно сделал, поскольку из всего состава он был фактически единственным певцом международного класса, не считая Н.Дессей, которая заболела и была заменена. В Лондоне его Аминой будет молодая гречанка Елена Келессиди (родилась Казахстане, в Европе выступает с 1992 года — прим. ред.), уже успевшая завоевать сердца слушателей своим выступлением в «Травиате». Наконец, есть надежда, что постановка Королевской оперы окажется удачнее во всех отношениях, даже несмотря на довольно безнадежную сценографию Марко Артуро Марелли, поместившего действие оперы Беллини в обстановку альпийского санатория из «Волшебной горы» Томаса Манна! На это настраивает более сильный состав исполнителей в КГ, включающий Cardiff Singer of the World, Inger Dam-Jensen, Alastair Miles и дирижера М. Бенини — по крайней мере, на бумаге все выглядит более обещающим по сравнению с посредственностями в Вене.
Как бы там ни было, в роли Эльвино Флорес почти идеален, а те, кто видел его Родриго в «Отелло» или Дона Рамиро в «Золушке» знают, что и внешне он также строен и элегантен, как и его голос — классический в своем роде — итальянский, с блестящей атакой, диапазоном, простирающимся в стратосферы, которые Трем Тенорам и во сне не снились, гибкий, подвижный в руладах и украшениях, полностью удовлетворяющий требованиям, которые композиторы эпохи бельканто ставили перед своими тенорами.
Не удивительно поэтому, что Decca «схватила» его первой, заключив контракт на сольный диск. Первый россиниевский диск певца включает финальную арию графа Альмавивы из «Севильского цирюльника», которую почти всегда купируют, а Флорес, напротив, поет ее всякий раз, как только подворачивается случай. «Россини первоначально назвал оперу „Альмавива“ и написал ее для великого tenore leggiero Мануеля Гарсиа — уже поэтому нельзя ее сокращать. „Цирюльник“ — это опера тенора, а не баритона» — мало какой Фигаро согласился бы с этим утверждением, но история на стороне Флореса и у него хватает вокального великолепия подтверждать именно эту версию.
Decca явно делает ставку на Флореса как партнера Ч. Бартоли. В Россини их голоса сливались бы идеально. Ходят слухи о записи «Сороки-воровки» — практически неизвестного шедевра, открывающегося одной из самых популярных увертюр композитора. Бартоли и Флорес могли бы вернуть эту оперу в репертуар.
Несмотря на молодость, Флорес хорошо понимает свои перспективы и возможности. «Я пел Ринуччи в Венской постановке „Джанни Скикки“ Пуччини и больше в театре этого не буду делать никогда. Это маленькая партия, но я чувствовал, как она тяжела для моего голоса». Он прав. Пуччини писал эту роль для того же самого тенора (Джулио Крими — прим. ред.), который пел драматическую роль Луиджи в первом представлении «Плаща», на мировой премьере Триптиха в нью-йоркском Метрополитен. На пластинках Ринуччи часто поют тенора с голосами типа Флореса, но в театре тут требуется молодой Доминго. Такая «грамотная» самооценка певца удивляет, возможно, еще и потому что Флорес, хоть и выросший в музыкальной семье из Лимы, никогда не собирался становиться оперным певцом.
«Мой отец — профессиональный исполнитель перуанской народной музыки. Дома я всегда слышал его пение и игру на гитаре. Сам, начиная лет с 14-и, я тоже любил играть на гитаре, правда, собственные сочинения. Я писал песни, любил рок-н-ролл, у меня был свой рок-банд, и классической музыки в моей жизни было не так уж много».
Случилось так, что руководитель хора старших классов стал поручать Флоресу сольные партии и даже заниматься индивидуально. «Он заставил меня повернуть на путь оперы и под его руководством я выучил арию Герцога „Questa o quella“ из „Риголетто“ и „Аве Марию“ Шуберта. Вот с этими двумя номерами я и выступал на прослушивании в консерваторию в Лиме».
В консерватории, рассказывает певец, он долго не мог определить, что же действительно подходило для его голоса, и метался между популярной музыкой и классикой. «Мне хотелось заниматься музыкой вообще, особенно композицией и игрой на фортепиано. Я стал учиться играть нетрудные ноктюрны Шопена и аккомпанировать себе самому». В венских аппартаментах Флореса, которые ему сдает Доминго, на фортепиано раскрыты ноты «Le Petit Negre» Дебюсси, что демонстрирует музыкальные интересы, выходящие за рамки тенорового репертуара.
«Впервые что-то понимать я начал во время работы с перуанским тенором Эрнесто Паласио. Он сказал мне: „У тебя особый тип голоса и с ним надо обращаться бережно“. Я встретил его в 1994 году и когда он услышал меня, у него уже тогда появились какие-то задумки, но так, ничего особенного, предложил записать небольшую роль на CD. Потом я отправился с ним на учебу в Италию и стал потихоньку совершенствоваться».
Первый серьезный «рывок» Флорес сделал в 1996 г., в возрасте всего 23-х лет. «Я поехал на Россиниевский фестиваль в Пезаро срочно готовить маленькую роль в „Матильде ди Шабран“, а закончилось все исполнением главной теноровой партии. На фестивале присутствовали руководители многих театров, и я сразу стал очень известным. После первого профессионального выступления в опере мой календарь был заполнен до предела. В Ла Скала я был приглашен на прослушивание в августе, а уже в декабре пел в Милане в „Армиде“, в Уэксфорде в „Северной звезде“ Мейербера, а другие большие театры уже тоже поджидали».
Годом позже Ковент Гардену посчастливилось «заполучить» Флореса на замену Д.Саббатини в концертном исполнении возрожденной оперы Доницетти «Елизавета» и оперативно заключить с ним контракт на «Отелло», «Золушку» и «Сомнамбулу». Лондон может смело ожидать возвращения очень удачной «Синдереллы» и, судя по всему, самое время подумать и о новом «Севильском цирюльнике» — ой, «пардон», — «Альмавиве» — для лучшего молодого россиниевского тенора наших дней.
Хью Каннинг
газета «The Sunday Times», 11 ноября 2001
Публикация и перевод с английского Марины Деминой
