String Quartets, Op. 59
Квартет op. 59, № 1 (№ 7)
Квартет op. 59, № 2 (№ 8)
Квартет op. 59, № 3 (№ 9)
Создав в 1800 г. шесть струнных квартетов Op. 18, Людвиг ван Бетховен не обращался к этому жанру в течение последующих нескольких лет. За это время было создано немало значительных произведений в иных жанрах – Вторая и Третья симфонии, множество сонат – десять фортепианных, включая такие знаменитые, как № 14, названную впоследствии «Лунной», № 21 («Аврора»), № 23 («Аппассионата»), шесть скрипичных, включая «Крейцерову», а также фортепианный концерт.
Заказчиком следующего творения Бетховена в области смычкового квартета выступил граф Андрей Кириллович Разумовский, русский посол в Вене, которому композитор и посвятил три квартета, вошедшие в Op. 59, и потому они известны как «Русские квартеты». Впрочем, тому есть и иная причина – в двух квартетах из трех Бетховен процитировал русские народные песни. По свидетельству Карла Черни, ученика Бетховена, композитор в то время был увлечен русской народной музыкой – внимательно читал статьи, посвященные ей, приобретал издания песен.
Эти произведения были завершены в 1806 г., но работать над ними композитор начал еще в 1804 г., эскизы к ним появляются параллельно с эскизами к «Фиделио». За время, разделяющее Op. 18 и Op. 59, Бетховен не просто приобрел композиторский опыт – изменилось его отношение к музыке, в которой он уже не видит просто «приятное искусство», изменяется и процесс работы над произведением – прежняя легкость уступает место напряженной, зачастую тяжелой и болезненной работе. Композитор постоянно носит при себе небольшие нотные тетради, продолжая что-то записывать и исправлять даже в гостях и во время прогулок – современникам он казался «одержимым Богом или демоном». Столь напряженный творческий процесс был связан с усложнением музыкальных образов, с углублением образного содержания произведений, что проявляется и в квартетах Op. 59. Эскизы к ним, изобилующие исправлениями – наглядное свидетельство того, в каких муках рождались темы этих произведений. Лишь одна мелодия «вылилась из-под пера» сразу в окончательном виде, во всей красе – тема медленной части Седьмого квартета.
Различие между Op. 18 и Op. 59 поразительно. Бетховен, успевший приобрести не только композиторский, но и жизненный опыт, уже определенно никому не подражает. Гениальному композитору становится тесно в рамках традиционных форм, но он не столько «ломает» их, сколько расширяет, наполняя новым содержанием. В произведениях камерного жанра композитор стремится воплотить не столько собственные чувства, сколько радости и печали всего мира – музыкальная мысль приобретает масштабность, квартеты сближаются с симфониями по многообразию и широте тематического развития. В фактуре квартетов чувствуется оркестровое начало – в звучании струнных слышатся то арфа, то гобой, то другие инструменты симфонического оркестра. Основой музыкальной формы становится тематическое зерно, развитие которого пронизывает всю музыкальную ткань произведения.
Масштабность образного содержания Квартета № 7 фа мажор заставила Бетховена пойти на беспрецедентный для того времени шаг в истории жанра – все четыре части квартета написаны в сонатной форме. Особым драматизмом, интенсивностью развития отличается первая часть. Необычная гармонизация диатонической темы (долгое выдерживание доминантсептаккорда) сближает главную партию с традициями народного музицированя – для того времени это было смелым приемом. Интонационно родственна главной пасторальная побочная. В бурно-героической разработке получает развитие внутренний контраст, заложенный в главной партии. В репризе изложение тем становится более оживленным. Вторая часть – скерцо, по масштабу превышающее все те скерцо, которые Бетховен создавал прежде, и воплощающее целую гамму чувств – от скорби до веселья. О широкой кантиленной первой теме третьей части Бетховен записал в черновике: «Плакучая ива на могиле моего брата» (композитор подразумевал своего брата Людвига, умершего в младенчестве до его рождения). Ей контрастирует героическая, гордая побочная тема. Основной темой финала становится русская плясовая «Ах, талан ли мой, талан».
Главное содержание Квартета № 8 ми минор становится гневный протест, борьба против жесткой судьбы. За драматической первой частью следует возвышенная медленная, тоже написанная в сонатной форме. Примечательно, что ее разделы непосредственно переходят друг в друга, не получая определенного завершения. По свидетельству Черни, замысел этой части родился под впечатлением звездного неба, созерцая которое, композитор размышлял о гармонии небесных сфер. Третью часть Бетховен впервые обозначает не как скерцо или менуэт, а просто Allegretto, в трио этой части полифонически разрабатывается русская обрядовая песня «Слава». Финал, исполненный пламенного чувства, написан в форме рондо-сонаты.
Квартет № 9 до мажор музыканты неофициально именуют «героическим». В нем тоже есть необычные, новаторские черты, например, впервые в квартетном жанре первая часть начинается медленным вступлением. За трагической второй – медленной частью следует менуэт, напоминающий не столько о Гайдне или Моцарте, сколько о старинных французских менуэтах. В энергичном финале, объединяющем черты сонатной формы и полифонию, бетховенский темперамент словно встает во весь рост. Рядом с набросками к финалу этого квартета Бетховен написал: «Пускай твоя глухота не будет более тайной… Никогда ничто не помешает тебе сочинять музыку». Композитор принял «вызов судьбы», решив сражаться до конца, и одной из побед на этом нелегком пути стало создание трех квартетов Op. 59.
После окончания ор. 18 прошло пять лет до появления новых квартетов Бетховена. В эти годы он создал множество капитальных произведений. Среди них: Вторая и Третья симфонии, Третий концерт для фортепиано с оркестром, десять фортепианных сонат, в их числе «Лунная», «Аврора» и «Аппассионата», и шесть сонат для скрипки и фортепиано, в том числе — «Крейцерова». Во всеоружии мастерства Бетховен снова обращается к квартетному жанру и создает три квартета ор. 59. Они сочинялись по заказу графа А. К. Разумовского, которому и были посвящены.
Первые эскизы квартетов ор. 59 относятся к 1804 году; они чередуются с набросками к «Фиделио». Темы записаны «...на клочках бумаги, во время прогулок — беглый след случайных впечатлений, фразы, за которые Бетховен берется снова и снова и непрестанно их перерабатывает...».
Все три квартета ор. 59 создавались параллельно. Они записывались без указания дат, в течение двух лет, в разных тетрадях.
Французский музыковед Ж. Шантавуан в своей монографии о Бетховене пишет: «Представление Бетховена о музыке существенно изменяется с 1800 года и до его смерти; сначала он видит в музыке приятное искусство, как почти весь XVIII век; затем создает искусство лирическое и позже делает его все более возвышенным...» Параллельно этому происходит и изменение в методах работы: «...вместо прежней легкости наступает более длительное, тяжелое и болезненное рождение произведения; Бетховен вырывает музыку из своего сердца, он поет, кричит, содрогается... кажется, что он одержим демоном или богом».
Даже самый формат набросков меняется. Бетховен использует теперь не только эскизные тетради большого формата для работы за столом, но часто и небольшие нотные тетради, которые он носит под мышкой или в кармане, где они рвутся и мнутся. Его больше не увидишь без этих разлинованных лоскутьев; на прогулке или в гостях он что-то записывает либо исправляет в них.
Казалось бы, артист во всей полноте, зрелости и могуществе гения должен выполнять свою задачу с растущей день ото дня легкостью, но у Бетховена получается наоборот: непрерывное усложнение музыкальных образов требует большей работы, в связи с чем сроки сочинения музыки в средний и поздний период, как правило, увеличиваются.
В эскизах трех квартетов ор. 59 темы записаны в лихорадочном беспорядке, и в них внесено множество поправок. Лишь одна тема вылилась сразу полностью завершенной. Это Adagio квартета № 7. Композитор сделал здесь следующую пометку: «Плакучая ива или акация на могиле моего брата» (несомненно, Бетховен имеет в виду своего брата Людвига, умершего в младенческом возрасте до рождения композитора, получившего то же имя).
Наброски для финалов квартетов № 8 и 9 встречаются в изобилии, тональности их часто еще не определены. Тема менуэта квартета № 8 начата карандашом, далее различные ее варианты записаны чернилами. Тема, позднее использованная в Allegretto Седьмой симфонии, обработана много раз; она предназначалась для второй части квартета № 9, но вскоре была заменена другой. На измятом от долгого пребывания в кармане листке после прерванного наброска темы фуги квартета № 9 имеется следующая пометка: «Подобно тому как сегодня ты устремляешься в житейский водоворот, точно так же ты можешь создавать свои произведения, несмотря на все общественные препятствия. Пускай твоя глухота не будет более тайной даже и для искусства!».
Квартеты ор. 59 часто называют «русскими» потому, что в два из них — в квартеты F-dur и e-moll — Бетховен включил мелодии русских народных песен. Имеются сведения о том, что он заимствовал эти мелодии из широко популярного в начале XIX века сборника Ивана Прача. Кроме того, К. Черни сообщает, что Бетховен «зачитывался статьями [в „Allgemeine musikalische Zeitung"] о русской народной музыке и выписывал нотные приложения, включавшие издание этих песен». Бетховен был так увлечен ими, что, по словам Черни, выражал намерение в каждом из своих квартетов разработать какую-нибудь русскую мелодию.
Время окончания квартетов можно установить по письмам Бетховена. Он пишет 5 июля 1806 года издателю Г. Гертелю в Лейпциг о новых квартетах, один из которых уже закончен: «В ближайшее время я думаю заняться данного рода работой главным образом». Квартет, о котором Бетховен упоминает как о законченном, — первый в ор. 59. В конце того же 1806 года, в ноябре или декабре, Бетховен сообщает А. К. Разумовскому: «Имею честь послать Вам второй квартет и уведомить о том, что третий будет мною закончен в ближайшее время. <...> Меня очень порадовало, что первый квартет удостоился Вашего одобрения; надеюсь, что и второй Вам также понравится». Известно, что третий квартет ор. 59 был закончен вслед за вторым в декабре 1806 года.
Эти «русские квартеты» были впервые исполнены в начале 1807 года во дворце Разумовского квартетом, возглавляемым Шуппанцигом. Репетиции проходили у Разумовского и были особенно интересны исполнителям и композитору благодаря присутствию графа — живого свидетеля эпохи Гайдна и Моцарта. В своей биографии Бетховена А. Шиндлер утверждает, что «Разумовский своими рассказами о беседах и встречах с Моцартом и Гайдном и передачей Бетховену своих музыкальных воспоминаний оказал немалое влияние на его музыкальное развитие».
Тесное общение Бетховена с Разумовским не прерывалось и после того, как последний, прекратив свою дипломатическую деятельность, остался в Вене. Не без участия Разумовского посвященные ему квартеты попадают в Россию и в 1812 году исполняются в Москве и Петербурге.
Квартеты ор. 18 и ор. 59 резко отличаются друг от друга. В творчестве Бетховена, в том числе в его сонатах и симфониях, не найти такого скачка внутри одного жанра.
Квартеты ор. 59 написаны уже всеми признанным мастером, который доказал свою силу в других областях музыки и к этому времени испытал жестокие удары судьбы, борясь за свои идеалы. Эти квартеты создал гений, исполин, который, чувствуя, что традиционная форма сковывает высокий полет его фантазии, не ломает, а чрезвычайно расширяет ее.
Основные показатели художественной зрелости Бетховена в этих произведениях — драматизация музыкальной идеи и активизация ее разработки. В переданных Беттиной Арним Гёте высказываниях Бетховена содержится следующее описание его творческого процесса: «Из пламени энтузиазма вырывается мелодия; задыхаясь, я преследую ее, мне удается ее догнать... она снова улетает, она исчезает, она погружается в глубокую пропасть, где бушуют страсти. Я вновь настигаю ее; я схватываю ее, с наслаждением сжимаю в своих объятиях; ничто более не может разлучить меня с ней; я умножаю ее разнообразными превращениями, и вот я торжествую победу над музыкальной идеей».
Для Бетховена точно найденная и зафиксированная музыкальная идея стала основой, которая определяет форму произведения. Отсюда терпеливые, порой мучительные искания, о которых свидетельствуют тетради эскизов. Подчиняясь вдохновению и только ему, Бетховен то следует за традицией, то смело нарушает ее.
Существенным признаком квартетов ор. 59 является то, что личное начало в них отступает на второй план. В этих квартетах Бетховен, как и в симфониях, воплощает радости и печали мира больше, чем свои собственные.
Масштабность музыкальной мысли и ее развития несут в квартетах среднего периода черты симфонизма. Широта и многообразие тематической разработки в них поистине поразительны. Вся музыка произрастает из одного зерна, порой даже зернышка. Рихард Вагнер в своей книге «Опера и драма» делает чуткое наблюдение о музыке Бетховена: «...самой своеобразной особенностью бетховенского творчества является то, что он начинает с мелких кусочков, из которых на наших глазах воздвигает роскошное и гордое здание».
Ясно ощущается в квартетах ор. 59 также оркестровое начало. Оно усиливается в ор. 59 от первого квартета ко второму, а от второго к третьему, иногда вызывая у слушателей желание услышать эту музыку в звучании оркестра. По словам Т. Хельма, для ор. 59 самым правильным названием было бы — «квартетные симфонии».
Тонко ощутив оркестровое начало, заложенное в квартетах ор. 59, Ромен Роллан пишет: «Оркестр в них ощущается постоянно. Струны передают гобой, рога, орган и арфу».
Пресса сразу откликнулась на первые исполнения квартетов. «La gasette musicale universelle» 27 февраля 1807 года писала: «Три новых квартета Бетховена, очень длинные и трудные, посвященные русскому послу графу Разумовскому, привлекают внимание всех знатоков. Они глубоко задуманы и написаны превосходным образом, но непонятны всем: за исключением, может быть, квартета в F-dur, который должен нравиться всякому просвещенному другу музыки своей оригинальностью, мелодией и гармонической энергией». «Allgemeine musikalische Zeitung» писала: «В Вене появились новые бетховенские квартеты, трудные, но превосходные, которые все больше нравятся. Они задуманы глубоко и отлично сделаны, но не общедоступны. Любители надеются увидеть их скоро в напечатанном виде».
Квартеты ор. 59 были опубликованы в 1808 году издательством «Индустриальная контора»: в 1808 году — голоса квартетов ор. 59, партитура же — лишь в 1830 году.
Первое публичное исполнение квартетов состоялось в Вене в феврале 1808 года. Они не имели успеха у слушателей. Это вполне понятно. С новизной и необычностью этих квартетов первое время никак не могли примириться современники, в особенности музыканты-профессионалы. Даже артисты квартета Шуппанцига, друзья и почитатели Бетховена, впервые ознакомившись с квартетом F-dur, начали смеяться, убежденные, что стали жертвой мистификации. Из близких к Бетховену лиц один Ф. Брунсвик почувствовал величие этих квартетов и попросил Бетховена дать их ему для изучения.
Композитор А. Гировец, увидев, что кто-то из его друзей покупает один из этих квартетов, воскликнул: «Вы бросаете Ваши деньги в окно». Аббат М. Штадлер, отличный органист, учитель Вебера и Мейербера, подчеркнуто ретировался, когда играли тот или другой из квартетов ор. 59.
Но вскоре произошло поразительное явление. После того как ошарашивающее впечатление от первого знакомства с непривычными по стилю квартетами ор. 59 прошло, эти произведения приобрели фанатичных почитателей, особенно среди венских музыкантов. Когда Россини в 1822 году приехал в Вену, скрипач И. Майзедер познакомил его с квартетами ор. 59 как наиболее замечательными произведениями этого времени. Россини восхищался ими и выразил горячее желание встретиться с автором квартетов.
В Лондоне квартеты ор. 59 охарактеризовали как «сумасшедшую музыку». «Скрипачу Радикати, который имел, смелость заявить, что эти квартеты не музыка, Бетховен ответил со спокойным презрением: „О, это не для вас, это для грядущего времени!"».
Во Франции квартеты ор. 59 долго оставались неизвестными. Когда же в 1831 году впервые состоялось их публичное исполнение в Париже, оно встретило холодный прием слушателей. В то же время А. Габенек, дирижер симфонических концертов консерватории, восхищался ими. По его инициативе в программу четвертого концерта, состоявшегося 18 марта 1832 года, было включено два отрывка: Adagio из квартета № 7 и фуга квартета № 9 в исполнении всего струнного состава оркестра. Это едва ли не первый случай перенесения музыки бетховенских квартетов в сферу оркестрового звучания. Исполнение Adagio не произвело большого впечатления, но фуга была принята восторженно. И в последующие годы эта замечательная фуга нередко исполнялась струнным оркестром.
Тем не менее против квартетов ор. 59 возникла бурная оппозиция, причем одним из самых яростных их противников был музыкант-любитель Ж. А. Онслов, автор многочисленных малоинтересных произведений камерной и даже симфонической музыки, которую он считал превосходящей бетховенскую.
В дальнейшем квартеты ор. 59 постепенно входят в программы концертов камерной музыки. В 1850 году возникло «Общество квартетов Бетховена», основанное известным виолончелистом Шевльяром. Это «общество», часто исполняя квартеты ор. 59, познакомило с ними публику во Франции и Германии.
В России квартеты ор. 59 впервые прозвучали в начале 1812 года; их исполнили в доме фельдмаршала графа Салтыкова. Когда попробовали сыграть квартет F-dur, величайший виолончелист того времени Б. Ромберг после исполнения начала скерцо пришел в бешенство, бросил виолончельную партию на пол и стал топтать ее ногами, уверенный, что Бетховен издевается над исполнителями.
В дальнейшем до основания отделений Русского музыкального общества в Москве и Петербурге, то есть до середины шестидесятых годов, бетховенские квартеты публично почти не исполнялись.
Во второй половине XIX века появляются достаточно серьезные отклики на квартеты ор. 59, принадлежащие просвещенному любителю-музыканту, нижегородскому помещику Александру Дмитриевичу Улыбышеву и видному музыковеду Василию (Вильгельму) Федоровичу Ленцу. В 1852 году Ленд опубликовал свое известное сочинение «Beethoven et ses trois styles», где по поводу op. 59 он говорит: «Правильнее было бы эти квартеты называть чудесами». И далее: «...создание этих квартетов представляет дворец камерной музыки. Они являются перчаткой, брошенной прошедшему, настоящему и будущему искусства. Кто сможет когда-либо создать подобное этим трем шедеврам в новом стиле? Для этого нужно было бы стать в отношении Бетховена тем, чем Бетховен был в отношении Моцарта — гениальным творцом космоса идей и новых форм. Три квартета, посвященные Разумовскому, не были бы возможны без симфоний и фортепианных сонат, которые ознаменовали новую победу— введение нового стиля в квартет. Создание этих квартетов так же велико, как и создание симфонии».
В ответ на это сочинение Улыбышев написал исследование «Веethoven, ses critiques et ses glossateurs». Op. 59 внушает ему совершенно противоположные мысли: «Во время появления этого опуса у нас в Петербурге немногие находили в нем вкус. Но с тех пор ветер изменился, и современная критика ставит их намного выше первых шести квартетов Бетховена. Некоторые видят в них три чуда. Что касается меня, то я не удержался бы выразить смело свое мнение, что эти три квартета-чуда мне никогда не доставляли большого удовольствия. Я в течение долгих лет их играл, слушал в них первосортных скрипачей, заставляя себя полюбить то, что в конце концов нашли таким обаятельным, но увлечения ими у меня не явилось, и я уверен, что многие, не признаваясь, испытывали то же, что и я...» (43, 97).
Однако благодаря энтузиазму русских почитателей Бетховена уже в 1848 году квартеты Разумовского ставились выше шести первых квартетов — если не публикой, то ценителями и знатоками.
В наше время квартеты ор. 59, особенно первый из них, завоевали огромную и повсеместную популярность.
Примечательна оценка, которую дает этим квартетам Ромен Роллан: «Три квартета ор. 59, по-моему, несравнимы со всем написанным прежде. Я осмелюсь даже сказать, что они выше всех квартетов, написанных впоследствии».
К зрелому, второму периоду творчества Бетховена, кроме трех квартетов, посвященных А. К. Разумовскому, относятся еще два квартета ор. 74 и 95.
П. Долгов
