«Дон Карлос» (итал. Don Carlos) — опера Дж. Верди в 5 действиях (8 картинах), французское либретто Ж. Мери и К. дю Локля по трагедии Ф. Шиллера «Дон Карлос, инфант испанский», итальянский перевод А. де Лозьера и А. Дзанардини.
Премьера 1-й редакции (в 5 д., 8 к., на французское либретто): Париж, Императорская академия музыки, 11 марта 1867 г.; 2-й редакции (в 4 д., 7 к., либретто в переработке К. дю Локля, итальянский перевод А. де Лозьера и А. Дзанардини) — Милан, театр «Ла Скала», 10 января 1884 г.; 3-й редакции (в 5 д., 8 к.) — Модена, 1886 г.
Тема «Дона Карлоса» Шиллера и «Филиппа» В. Альфьери давно привлекала Верди, но замысел оперы был осуществлен лишь в 1867 г., когда Императорская академия музыки заказала композитору новое произведение. Наученный горьким опытом с «Сицилийской вечерней», он не испытывал симпатии к помпезным формам спектакля, культивировавшимся этим театром, однако принял предложение. Верди сам выбрал тему и в большей мере, чем раньше, явился хозяином положения. И все же стиль театра наложил свой отпечаток на новую работу. Произведение с его пятиактной структурой, обязательной для «большой оперы», оказалось громоздким.
Сама драма Шиллера охватывает широкий круг проблем, огромна по размерам и почти никогда не исполняется без сокращения. При переделке ее в либретто многим пришлось пожертвовать, что не могло не сказаться на логике развития действия. Кое-что было добавлено: превосходная сцена в Фонтебло, рисующая зарождение любви Карлоса и Елизаветы; сцена аутодафе; наконец, финал, где Карлоса спасает восставший из мертвых император Карл V (в театральной практике эта фантастическая развязка нередко заменяется самоубийством принца). В результате сценарная драматургия далеко отошла от оригинала.
Опера создавалась в годы австро-прусской войны и борьбы итальянского народа за воссоединение, одним из злейших противников которого являлся Папа Римский Пий IX. В его лице католическая церковь, поддерживаемая австрийцами и французами, выступала как враг независимости Италии. Все надежды на освобождение были связаны с патриотической борьбой народа, возглавленной Гарибальди. Воздействие политических событий усилило мятежный дух оперы.
Силы свободы и рабства сталкиваются в непримиримом конфликте. Власть феодальной монархии и инквизиции царит в Испании, и жертвами ее становятся Карлос, Поза, Елизавета и порабощенный народ. Однако Верди не ограничился тем, что показал сопротивление тирании. Он раскрыл изнутри слабость и приближение к гибели носителей власти. Филипп II не только жесток, коварен, но и безмерно одинок. Верди не оправдывает тирана, а показывает запоздалое пробуждение в нем человека.
«Дона Карлоса» принято характеризовать как произведение, переходное от «Бала-маскарада» и «Силы судьбы» к высшим трагическим завоеваниям композитора — «Аиде» и «Отелло». Это справедливо. Частные уступки жанру «большой оперы» не могли заслонить качественно нового. Ничего равного сцене Филиппа и Великого инквизитора по углубленному психологизму и трагическому величию Верди дотоле не создавал. То же относится к монологу Филиппа II, открывающему эту картину. Перед зрителем-слушателем словно оживают страницы истории. Все лучшее, что было завоевано «большой оперой», Верди поставил на службу новым задачам. После этого возврат к традициям Мейербера был уже невозможен.
Премьера «Дона Карлоса» прошла подчеркнуто торжественно, но исполнение не удовлетворило композитора. Опера встретила скорее вежливый, чем горячий прием. Французские музыканты отнеслись к ней сдержанно, критики — корректно, зритель — равнодушно. Более успешно прошла лондонская премьера (1867). После первых представлений Верди сделал некоторые изменения и купюры. Позднее он создал новую, 4-актную редакцию, отбросив все то, что рассказывало об отсутствующей у Шиллера предыстории любви Карлоса и будущей королевы (I акт), снял сцену бала и балет. Не ограничиваясь сокращениями, он написал ряд превосходных новых эпизодов. В результате драматургия оперы выиграла, сделалась более компактной.
Постановка 2-й редакции имела большой успех. Но выявились недостатки ее конструкции: изъятие I акта делало все последующее не вполне ясным. Поэтому еще при жизни композитора возникла санкционированная им 3-я, смешанная версия, в 5 д., в основе которой — 2-я редакция с прибавлением сжатого I д. из первоначальной. Исполняется и четырехактная сводная редакция (в различных вариантах).
В России «Дон Карлос» был исполнен впервые в Петербурге 20 декабря 1868 г. Императорской итальянской оперой, и без большого успеха — возможно, потому, что требовал не только певческого, но и актерского искусства. Для русской сцены он долго оставался под запретом из-за своего антитиранического характера. Первая постановка на русском языке была предпринята в мае — июне 1895 г. в Казани (антреприза Я. Любина и М. Салтыкова).
Заслуга новой постановки и создания непревзойденного образа Филиппа II принадлежит Ф. Шаляпину. Впервые он выступил в этой партии в московском Большом театре 10 февраля 1917 г. В спектакле под управлением Э. Купера также участвовали К. Держинская — Елизавета, А. Минеев — Поза, А. Лабинский — Карлос, В. Петров — Великий инквизитор. Образ Фииппа относится к высшим достижениям Шаляпина. Жестокость, властность, беспощадность олицетворены были в этой страшной фигуре. Интерпретация раскрывала трагедию властелина, мужа, отца, человека, потрясая психологической силой. В духовном поединке с Великим инквизитором Филипп окончательно надламывался. Все жертвы, принесенные во имя абсолютной власти, оказались напрасными: он, король, должен подчиниться инквизиции. Шаляпин проводил своего героя через все пути и закоулки духовной пытки, виновником которой был он сам. Не развенчивая Филиппа, артист показывал всю бесчеловечность олицетворяемой королем системы. Шаляпин определил традицию музыкально-сценической трактовки этой партии как в России, так и за рубежои. В дальнейшем лучшими ее исполнителями были Б. Христов и Н. Гяуров.
После 1917 г. «Дон Карлос» был поставлен в Перми в 1947 г., в ленинградском Малом оперном театре (Театре им. Мусоргского) — в 1955, 1970 и 1988-м, на сцене Кремлевского Дворца съездов (труппа Большого театра) — в 1963-м, к 150-летию со дня рождения Верди, а в Мариинском (Кировском) — в 1976 и 1999-м. В 1978 г. в Милане в «Ла Скала» в связи с 200-летним юбилеем театра была осуществлена постановка под управлением К. Аббадо, с участием Е. Образцовой и Е. Нестеренко.
А. Гозенпуд
Действующие лица:
• ФИЛИПП II, король Испании (бас)
• ЕЛИЗАВЕТА ВАЛУА, королева Испании (сопрано)
• ПРИНЦЕССА ЭБОЛИ, ее фрейлина (меццо-сопрано)
• ДОН КАРЛОС, наследник испанского престола (тенор)
• РОДРИГО, маркиз ди Поза (баритон)
• ВЕЛИКИЙ ИНКВИЗИТОР (бас)
• ТЕБАЛЬДО, паж Елизаветы (сопрано)
• МОНАХ (бас)
• КОРОЛЕВСКИЙ ГЕРОЛЬД (тенор)
• ГОЛОС С НЕБА (сопрано)
Время действия: 1559 год.
Место действия: Мадрид.
«Дон Карлос» — превосходное зрелое творение великого мастера. Но ставится эта опера редко. Одна из причин такого положения дел в том, что она требует большого состава первоклассных певцов. Для её постановки нужны не только традиционные ведущее сопрано, контральто, тенор, баритон и бас, но такой же extra бас и extra колоратурное сопрано — ни больше ни меньше — для сравнительно небольших ролей. Первое исполнение — в Париже в 1867 году — было (возможно, по этой причине) малоуспешным. Пятнадцатью годами позже Верди сократил и переработал оперу, опустив целое действие. Он более приблизил ее к шиллеровской пьесе «Дон Карлос, инфант Испанский», и в этой версии она стала идти со значительно большим успехом во многих оперных театрах.
Действие первое
Сцена 1. Эта история произошла в Мадриде в XVI веке. В монастыре Сан Джусто некий таинственный монах в сопровождении других монахов молится за упокой души Карла V, некогда грозного императора Священной Римской империи. Входит дон Карлос, его внук, и ему кажется, что он слышит голос Карла, все еще посещающего монастырь. В арии он говорит о своей любви к прекрасной Елизавете Валуа. Елизавета, которую он встретил во Франции, была вынуждена — по политическим соображениям — выйти замуж за отца дона Карлоса, короля Испании Филиппа II. Пока дон Карлос изливает свою душу, входит его близкий друг Родриго. Он советует дону Карлосу просить должность наместника во Фландрии: вдали от родины дон Карлос скорее излечится от преступной страсти. К тому же принцу, наверное, удастся облегчить страдания угнетенного фламандского народа. Двое друзей в прекрасном дуэте клянутся в вечной дружбе («Dio, che nell’alma infondere amor» — «Ты, кто посеял в сердцах людей любовь»). В заключение этой сцены они видят Филиппа и его королеву, направляющихся в монастырь, и они вновь повторяют свою клятву дружбы.
Сцена 2 происходит в саду и начинается с мавританской любовной песни, которую поют фрейлины королевы во главе с принцессой Эболи («Nei giardin del bello» — «Ярко блещут звезды»). Мы еще услышим об этой принцессе, поскольку она влюблена в дона Карлоса, как и сама королева. Отзвучала любовная песня, и Родриго заводит разговор с королевой. Он просит ее уговорить Филиппа послать дона Карлоса в качестве наместника во Фландрию. Разговор окончен; Родриго теперь в обществе принцессы Эболи. В этот момент происходит сцена между Елизаветой и Карлосом. Поначалу он успокаивается, но вскоре он страстно заявляет о своей любви, и Елизавете приходится собрать все свои силы, чтобы отказать ему. После ухода дона Карлоса входит король Филипп. Он в негодовании от того, что находит свою королеву в одиночестве, чего не должно быть по этикету. На его голос сбегаются придворные дамы, пажи и маркиз ди Поза (Родриго). Заметив маркиза ди Поза, Филипп останавливает его и в разговоре с ним несколько успокаивается, поскольку уважает этого аристократа и доверяет ему. Он объясняет Родриго (но не убеждает его), что протестантов Фландрии необходимо усмирять ради безопасности Испании. При этом он почти открыто говорит, что церкви в лице Великого инквизитора — вот чего надо остерегаться (дуэт «O, signor, di Fiandra arrivo» — «Мой король, сейчас я из Фландрии»).
Действие второе
Сцена 1 происходит ночью в саду королевы. Дон Карлос, получивший письмо (без подписи), ожидает встречи с Елизаветой, и, когда подходит дама, лицо которой закрыто вуалью, он начинает объясняться ей в любви. Но вот маска снята, и он видит, что это принцесса Эболи, влюбленная в дона Карлоса и написавшая это письмо и назначившая ему свидание. Когда дон Карлос, необычайно смущенный, обнаруживает свою ошибку, он признается, что действительно любит королеву. В аду не сыскать более злой фурии, нежели женщина, которую отвергли. Эболи клянется отомстить обоим — королеве и дону Карлосу. И даже вмешательство Родриго, который угрожает убить ее, не может остановить принцессу в ее яростной жажде мести. Тем не менее сцена завершается без кровопролития. Дон Карлос передает все компрометирующие его документы Родриго на хранение. И они вновь оба клянутся в вечной дружбе.
Сцена 2 демонстрирует Великого инквизитора Испании за его трудами. Предстоит сожжение заживо группы еретиков (протестантов). Входит король Филипп, и осужденные бросаются к нему с мольбой о помиловании, но он и монахи непреклонны. Затем дон Карлос обращается к отцу с просьбой, чтобы его послали во Фландрию, дабы у этой многострадальной страны был более добрый правитель. Король отказывает ему в этом. Обнажив шпагу, дон Карлос клянется, что Фландрия получит свободу. Тогда король требует, чтобы он был разоружен. Только Родриго осмеливается сделать это для своего короля, и в награду за это он получает титул герцога.
Сцена завершается сожжением еретиков — жертв инквизиции, и все странным образом (или это только мне так кажется) объединяются в радостном хоре. В самом же конце действия слышится «голос с неба», утверждающий невинность казненных мужчин и женщин, чистоту их душ и помыслов.
Действие третье
Сцена 1 открывается большим монологом короля Филиппа «Ella giammai m’amo» («Нет, не любила меня»). Елизавета, говорит он, никогда его не любила, и ему всегда придется быть одному. Входит Великий инквизитор — суровый, отталкивающего вида, слепой девяностолетний старик. С ним у Филиппа происходит диалог. Его мучают сомнения: что делать с доном Карлосом за его бунт? Он готов на крайнюю меру — казнить его. Великий инквизитор одобряет не только это, но он также требует смерти Родриго, который, как он говорит, даже еще более опасен. Их беседа прерывается — оба они друг другу не доверяют. К королю входит Елизавета, она просит защитить ее от гнусных интриг: неизвестными похищена ее шкатулка, в которой королева хранит свои драгоценности и реликвии. Но оказывается, что она у Филиппа. Он открывает ее и обнаруживает в ней портрет дона Карлоса. Она отвергает обвинения в неверности; от волнения она теряет чувства. На зов короля о помощи вбегают Родриго и принцесса Эболи (это она украла шкатулку). При виде несчастной королевы в душе Эболи просыпается голос совести: ведь это она в порыве мстительной злобы передала королю шкатулку Елизаветы. Король понимает, что Елизавета невиновна. Звучит большой квартет («Ah, sii maledetto sospetto fatale» — «Одно наважденье — проклятая ревность»), после чего две женщины остаются одни. И принцесса Эболи, раскаявшись, сознается Елизавете во всем, что она сделала. А сделала она это из любви к дону Карлосу и из ревности, когда он отверг ее. Елизавета требует, чтобы ее теперь уже бывшая подруга сама выбрала наказание: уйти ли ей в монастырь или отправиться в изгнание. Сцена завершается знаменитой арией принцессы Эболи «O don fatale» («Моя красота — коварный дар!»), в которой она скорбит по поводу красоты, которая явилась причиной ее краха.
Сцена 2. Дон Карлос в темнице. К нему входит Родриго и сообщает, что у него были найдены дискредитирующие его бумаги. Теперь дон Карлос должен быть именно тем человеком, который спасет Фландрию, а он, Родриго, приговорен И смерти. Не успел Родриго договорить, как некто, тайно прокравшийся в темницу, стреляет в него и смертельно ранит. Последнее, что успевает сказать Родриго своему другу, так это то, что Елизавета все знает и что она ждет дона Карлоса в монастыре Сан Джусто.
Действие четвертое
Короткое последнее действие начинается с арии королевы Елизаветы («Tu che la vanita» — «Ты, познавший тщету всех надежд и стремлений»). В ожидании прихода своего возлюбленного в монастыре она подчиняется своей судьбе, и, когда к ней приходит дон Карлос, они вместе поют грустный прощальный дуэт, поскольку дон Карлос в память своего умершего друга Родриго должен отправиться во Фландрию и возглавить борьбу ее народа за свободу. («Ma lassu ci vedremo» — «Так прощай, в этом мире мы навек расстаемся»). Но в тот самый момент, когда они в последний раз говорят друг другу «прощай», появляются король и Великий инквизитор. Они застают друзей вместе. Король требует смерти их обоих, и Великий инквизитор соглашается. Но тут из склепа Карла V неожиданно поднимается таинственный священник. Все убеждены, что это дух самого старого императора. Опера завершается тем, что этот таинственный священник — к великому изумлению слушателя — увлекает с собой в склеп дона Карлоса. (В России опера идет с другим окончанием: склеп не открывается, и таинственный священник не появляется. Филипп приказывает страже схватить инфанта, стража окружает дона Карлоса и Елизавету, королева теряет чувства. Карлос, проклиная неправый суд короля и инквизиции, закалывает себя. — А.М.)
Postscriptum oтносительно исторических обстоятельств. Главным из тех сравнительно немногих достоверных исторических обстоятельств этой драмы является тот факт, что дон Карлос в 1559 году был помолвлен с Елизаветой Валуа (тогда ему было всего четырнадцать лет) и что несколькими месяцами позже на ней женился его отец. Позже дон Карлос стремился быть посланным наместником во Фландрию, но вместо него им стал печально знаменитый герцог Альба, очень вероятно, потому, что дон Карлос, всегда своенравный и трудный молодой человек, быстро выходил из себя и терял рассудок. Когда ему было 23 года, он по приказу Филиппа был заточен в тюрьму и умер там через несколько месяцев, вероятно убитый по политическим соображениям. Очень скоро после этого умерла и Елизавета.
Никто не знает, что в точности произошло — или, по крайней мере, как и почему. Но коллизия треугольника отец-жена-сын стала сюжетом не только для Шиллера, но также для англичанина Отвея, итальянца Альфиери, француза Шенье (брата героя оперы) и многих других.
Генри У. Саймон (в переводе А. Майкапара)
Премьера, состоявшаяся в марте 1867 года на сцене «Гранд-Опера», прошла с успехом: больших похвал удостоились бас Обен, баритон Фор и сопрано Сасс; в фойе театра был установлен бюст маэстро. Не обошлось и без критиков, как и без страстных защитников, таких, как Эрнест Рейе и Теофиль Готье. В октябре того же года итальянская постановка в Болонье, которой дирижировал Анджело Мариани, принесла триумфальный успех. Четырёхактная редакция, созданная автором в 1882-1883 годах, не имела такого же приёма; что касается третьей, моденской постановки, то она показалась возвращением к первой, пятиактной версии, хотя и с исправлениями 1884 года. Но в 80-е годы славу «Дона Карлоса», как и «Симона Бокканегры» во второй редакции, уже совершенно затмил новый шедевр, «Отелло». Лишь недавно опера заняла надлежащее ей место в оценке международной критики и публики.
Обе редакции, четырёхактная и пятиактная, до сих пор состязаются друг с другом, и поныне неясно, какой из них отдать предпочтение. Между тем пятиактная версия кажется более логичной и завершённой, так как позволяет лучше обрисовать сюжет и персонажей, и материал в своём сценическом развитии в ней лучше распределён. Задуманный для помпезного парижского театра, где родилась большая опера, «Дон Карлос», естественно, отвечает требованиям этого жанра, в котором значительные сценические ситуации имеют одновременно большую историческую убедительность. Действующие лица не могут оказаться ниже своих задач. Верди выбирает для своей картины сильные или удручающие страсти, почти на грани человеческих возможностей, развёртывающиеся на широком фоне, освещённом мрачным заревом политических распрей и религиозного фанатизма. В этой огромной фреске композитор впервые обращается к драматическим характерам и музыкальным решениям, которые он затем, в процессе доработки, максимально приблизит к своей последней стилистической манере.
Филипп — «жестокий деспот», это, конечно, так, но в ещё большей степени это жертва старости, судьбы, которая лишает его даже любви жены. Его большой речетатив-ариозо «Нет, не любила меня» отмечен гармоническими модуляциями, которые словно влекутся и приглушаются усталой мелодией, почти бескровной в своём чисто напевном лиризме: жизненная энергия иссякла, король, бормоча кантилену «Сон лишь тогда» с мелодией короткого дыхания, приближается к смерти, окружённый немыми предателями. Он вынужден испытать давление церкви, которая держит в тисках мозг государства. Великий инквизитор, слепой, но непоколебимый в своей решимости, тёмной и гнетущей, подобной его слепоте, входит (в знаменитой сцене дуэта с Филиппом), сопровождаемый великолепными мрачными басами, равносильными уверенной поступи зрячего.
Образ Елизаветы, которой король мысленно посвящает несколько мгновений просветлённой нежности, музыкально раскрывается в пятом действии, в трёхчастной арии «Ты, познавший тщету». В заключительном возврате к первой теме королева как бы кладёт могильную плиту на своё прошлое, что хорошо подготовлено уже в оркестровой прелюдии с её торжественной начальной темой, в изломанном речетативе, оплакивающем любовь к Карлосу, декоративном и немного пустом прощании с садами Франции (счастливым временем и, однако, «менее истинным», чем настоящая горестная жизнь Елизаветы). Навязчивая идея могилы понижает голос до до-диеза первой октавы и в качестве контраста ведёт затем к молитвенному порыву.
Следующий дуэт — кульминация мечтаний и надежд двух влюблённых, мистическая колыбельная в духе романтики Шиллера и Мандзони, — сопоставим с гедонистическими образами Маргариты и Фауста в «Мефистофеле» Бойто. В этом последнем испытании Карлос словно забывает свои страдания, своё безумие; болезненный свет солнца вспыхивает здесь, как и в дуэте первого действия, который вместе с открывающем оперу романсом инфанта придаёт явно симметричную структуру драме, завершающейся теми же двумя формами. Ужасная, восторженная мука, с какой он испытал жажду любви, немыслимая для молодого героя Верди, чувство двойного долга — по отношению к чужой жене и к мачехе — всё переходит в некое визионерское состояние.
Быть может, это следствие смерти Позы, лучшего друга, в чьём прощании звучит самая пылкая и развёрнутая мелодия во всей опере, которая вполне могла бы звучать в любовной арии; быть может, это и следствие самоотречения Эболи, другого значительного персонажа, которая сама наказывает себя после бессильного выпада, достойного Амнерис. Слушатель запоминает её песенку о фате, блистательный и мимолётный штрих, исчезающий в кошмаре тяжёлого и мрачного великолепия, под тёмными сводами дворцов.
Массовые сцены, хотя и с мощным участием толпы и фанфар, словно задыхаются в дыму искупительных костров. Слова утяжеляет взволнованное скандирование, более «явное» и разговорное, чем то, к которому привыкла музыка Верди. Очень искусная в гармоническом отношении смесь модальности и хроматизма позволяет воплощать самые мучительные и напряжённые моменты. Инструментовка разнообразна — от прозрачной до сверкающей, играющей светотенью тембров.
Г. Маркези (в переводе Е. Гречаной)
История создания
«Дон Карлос» был заказан Верди в ноябре 1865 года директором театра Большой оперы в Париже; французское либретто написали Ж. Мери (1798—1866) и К. дю Локль (1832—1903). Опера была закончена в сентябре 1866 года. Премьера состоялась 11 марта 1867 года и прошла без особого успеха. Для постановки в Италии в том же году был сделан перевод, повлекший за собой некоторые изменения и переделки в музыке. В 1882—1883 годах Верди значительно переработал оперу; в создании новых сцен принимал участие либреттист «Аиды» А. Гисланцони (1824—1893). Эта редакция, поставленная на сцене Миланского театра 10 января 1884 года, много короче первой: вместо пяти актов — четыре (исключен весь первый акт), убраны традиционные для французской «большой оперы» не связанные с действием балетные сцены и пр. Затем еще при жизни Верди, но без его участия, была сделана третья редакция, восстановившая первый акт по французскому варианту (в связи с чем пришлось вернуться и к раннему варианту второго акта). В настоящее время опера ставится обычно в смешанной редакции. В основу ее положена наиболее совершенная четырехактная редакция 1884 года, а в качестве пролога используется сильно сокращенный первый акт французской редакции. Сокращен и изменен также финал оперы.
Целью всех этих изменений было приближение оперы к ее литературному первоисточнику — трагедии Ф. Шиллера (1787). Использовав историческую легенду, далекую от современности, но популярную на протяжении XVII—XVIII веков, Шиллер придал ей политическую окраску. В соответствии со спецификой оперного жанра, либреттисты сократили публицистические монологи, в связи с чем резко уменьшилась роль маркиза Позы — главного, но слишком риторичного героя драмы Шиллера. Однако свободолюбивый дух пьесы в опере сохранен и даже усилен благодаря введению отсутствующих у Шиллера массовых сцен, показу народа — страдающего и бунтующего.
Музыка
В «Доне Карлосе» композитор с замечательным мастерством раскрыл сложные, противоречивые переживания действующих лиц, их острые столкновения. Но личная драма героев пронизана отзвуками больших исторических событий; потому такое важное место занимают в опере драматичные массовые сцены.
Первый акт проникнут светлым, радостным, настроением. Центральное место занимает лирический дуэт Карлоса и Елизаветы, обрамленный хором охотников и праздничным гимном. Дуэт открывает спокойная оркестровая тема; взволнованной мелодии Елизаветы «Закралось в душу тайное смущенье» контрастирует завершающая широкая мелодия, полная страстного чувства, в которой сливаются голоса героев, охваченных единым порывом.
Второй акт знакомит с новыми героями. Мрачное оркестровое вступление и ария Монаха с хором определяют эмоциональную атмосферу всей первой картины. В лирическом романсе Карлоса «Вмиг слились в одном дыханье» звучат отголоски любовного дуэта первого акта. Быстрая смена настроений отличает дуэт Карлоса и Родриго; его венчает героическая клятва дружбы «Ты, кто посеял в сердцах».
Вторая картина открывается беззаботным хором придворных дам, к которому примыкает «Песня о покрывале» Эболи с характерными восточными мелодическими оборотами и украшениями. Оригинально последующее терцеттино, где учтивым светским фразам Родриго и Эболи противопоставлены речитативные реплики смущенной Елизаветы (она читает записку Карлоса). В центре этой сцены — романс Родриго «Все мы на принца с верой взираем» с певучей, благородной мелодией. Богат различными настроениями большой дуэт Карлоса и Елизаветы; он начинается печальной протяжной мелодией «Пришел просить я милости у королевы», которую сменяют светлые лирические темы; в конце дуэта прорываются бурные драматические чувства. Грустью пронизаны красивые певучие мелодии романса Елизаветы «Не плачь, моя подруга». Заключительный дуэт Филиппа и Родриго — развернутая сцена-диалог, построенная на частой смене речитативных фраз.
Третий акт также состоит из двух картин — лирической камерной и драматической массовой. Оркестровая прелюдия первой картины в духе ноктюрна развивает мелодию романса Карлоса, рисуя его мечты о Елизавете. Те же настроения сохраняются в дуэте Карлоса и Эболи. Тревожные раздумья героев перед трагическими событиями воплощены в терцете Эболи, Карлоса и Родриго. В конце у оркестра вновь проходит героическая тема клятвы дружбы.
Грандиозный финал (вторая картина) третьего акта — одна из лучших массовых сцен Верди. Ее открывает и замыкает торжественный хор народа, обрамляющий мрачное шествие осужденных. В центре — драматическая сцена с фламандскими депутатами. Их скорбная мелодия перерастает в большой ансамбль, где гневным фразам короля и монахов противостоят мольбы остальных героев и народа.
В первой картине четвертого акта драматизм неуклонно нарастает. Интродукция и монолог Филиппа «Нет, не любила меня» раскрывают душевные муки короля; скорбные мелодии оркестра сменяются выразительным речитативом, незаметно переходящим в широкие напевные фразы. Скрытым драматизмом пронизан диалог Филиппа и Великого инквизитора — столкновение духов сильных характеров; короткие, сухие реплики сопровождаются суровыми и грозными аккордами оркестра. Лихорадочное волнение царит в сцене Филиппа и Елизаветы; некоторое успокоение наступает лишь в квартете, где приглушенным репликам «про себя» Филиппа, Эболи и Родриго противостоит широкая мелодическая линия Елизаветы. Завершающая картину драматическая ария Эболи «О дар проклятый, о красота» характеризует ее страстную, неукротимую натуру.
Смерть Родриго и мятеж — таково содержание второй картины четвертого акта. Образ Родриго раскрывается здесь с лирической стороны — в мягких, певучих мелодиях. Им контрастирует бурная динамика массовой сцены.
Последний акт завершает драму Елизаветы и Карлоса. Мрачные хоральные аккорды предшествуют большой арии Елизаветы «Ты, познавший тщету всех надежд и стремлений». Строгий скорбный напев, переходящий в широкую, словно парящую мелодию, обрамляет всю арию; в середине, подобно светлым воспоминаниям, мелькают обрывки предшествующих лирических дуэтов. Они звучат и в прощальном дуэте Карлоса и Елизаветы, богатом оттенками настроений. Выделяются героическая маршеобразная мелодия «Пламя свободы зажгло твою кровь» и завершающая дуэт торжественная, сдержанная тема «Так прощай, в этом мире мы навек расстаемся». Словно тема рока грозно звучат последние хоральные аккорды, сопровождая трагическую развязку оперы.
М. Друскин
