«Валькирия» (нем. Die Walküre) — опера в трех действиях Рихарда Вагнера на либретто (по-немецки) композитора.
Вторая часть тетралогии «Кольцо нибелунга».
Действующие лица:
Вотан, верховный бог (бас-баритон)
его дети:
Зигмунд (тенор)
Зиглинда (сопрано)
Фрикка, его жена (меццо-сопрано)
Хундинг, муж Зиглинды (бac)
Брунгильда, валькирия (сопрано)
другие валькирии:
Герхильда (сопрано)
Ортлинда (сопрано)
Вальтраута (меццо-сопрано)
Швертлейта (меццо-сопрано)
Хельмвига (сопрано)
Зигруна (меццо-сопрано)
Гримгерда (меццо-сопрано)
Росвейса (меццо-сопрано)
Время действия: мифическое.
Место действия: Германия.
Первое исполнение: Мюнхен, 26 июня 1870 года.
Тетралогия «Кольцо нибелунга».
Пролог: «Золото Рейна».
Первый день: «Валькирия».
Второй день: «Зигфрид».
Третий день: «Гибель богов».
Если не быть слишком педантичным, то можно согласиться, что между событиями «Золота Рейна» и «Валькирии» лежит отрезок времени примерно в четверть столетия, в течение которого Вотан множил мир своим незаконнорожденным потомством. У него была продолжительная любовная связь с богиней земли Эрдой, родившей ему девять дочерей, выросших в атлетических всадниц, наделенных множеством полномочий. После сражений они прилетали на поле брани, чтобы подобрать только что убитых героев и поднять их на Валгаллу, где те должны были составить гвардию для охраны чертогов богов. Эти девушки известны как валькирии, и одна из них — тот персонаж, по которому называется эта опера. У Вотана была также любовная связь с безымянной смертной женщиной, произведшей на свет сына и дочь. С этой женщиной он жил под именем Вольфе, пока их дочь не была похищена. Их род называется Вельзунги.
Действие первое
Вступление и Сцена 1. Вагнер звуками мастерски изображает разбушевавшуюся стихию. Когда занавес поднимается, мы видим жилище изнутри: «зал», построенный вокруг могучего ясеня, являющегося центром постройки. Справа на переднем плане — очаг, за ним — кладовая; на заднем плане — большая входная дверь; слева, в глубине, вход во внутреннюю комнату, куда ведут ступеньки; с той же стороны, но на переднем плане, стоит стол; за ним широкая лавка в стене; перед столом — деревянная скамейка. Отворяя снаружи входную дверь, появляется незнакомец — по всему видно, воин; он безоружен. Еще держась рукой за дверной засов, он оглядывает жилище. Он кажется изнуренным от чрезмерного напряжения сил. Его одежда и весь внешний вид указывают на то, что он спасается бегством. Никого не обнаружив, он затворяет за собой дверь; с огромным усилием смертельно усталого человека направляется к очагу и бросается на разостланную перед ним медвежью шкуру. Он падает навзничь и лежит без движения. Из внутренней комнаты выходит на сцену Зиглинда. Она думала, что вернулся домой ее муж. На серьезном лице молодой женщины возникает удивление при виде чужого человека, распростертого у очага. Зигмунд, таково имя незнакомца (Зиглинда его еще не знает), приходит в себя. Зиглинда подает ему рог с питьем. В оркестре сначала звучит мотив сострадания, а затем лейтмотив любви, свидетельствующий о зародившемся у Зигмунда и Зиглинды чувстве.
Сцена 2. Внезапно Зиглинда вздрагивает и прислушивается: она слышит, что прибыл Хундинг, который отводит в стойло своего коня. Она поспешно идет к двери и отворяет ее. Хундинг, вооруженный щитом и копьем, входит и, увидя Зигмунда, останавливается на пороге. Зиглинда, в ответ на недоумевающий взгляд Хундинга, дает объяснение случившемуся. Хундинг снимает с себя оружие и передает его Зиглинде. Он обращает внимание на сходство черт лиц Зигмунда и Зиглинды, но скрывает свое удивление и с деланым простодушием обращается к Зигмунду: «Где же так измучился ты?» Тогда гость во время ужина, который Хундинг приказал Зиглинде приготовить, рассказывает о себе. Его прозвище, говорит он, Ве-вальт, то есть Скорбный (нем. Wehwalt), поскольку жизнь его сурова и полна невзгод. Его сестра-близняшка была похищена его врагами; его отец — Вольфе, то есть Волк (нем. — Wolfe) исчез во время охоты. С тех пор он живет постоянно преследуемый злобными Нейдингами. Хундинг понимает, что его гость — это один из Вельзунгов, и потому его смертельный враг. Угрюмо и мрачно он позволяет ему разделить с ним ночлег, но утром они должны будут сразиться насмерть. Поскольку у Хундинга оружие имеется, а у Вевальта его нет, то исход сражения ясен: произойдет откровенное убийство.
Затем Хундинг приказывает жене приготовить ему его обычное ночное питье, и она, воспользовавшись моментом, всыпает в него снотворный порошок. Сделав это, она перехватывает взгляд гостя и тоже долгим взглядом явственно указывает ему с выразительной определенностью одно место на стволе ясеня. Но прежде, чем Зигмунду удается понять это ее послание, Хундинг замечает их обмен взглядами и приказывает ей отправиться в спальню, куда вскоре и сам следует за нею.
Сцена 3. Зигмунд остается один. Наступает ночь; зал освещен лишь слабым огнем очага. Зигмунд опускается на ложе близ огня и некоторое время сидит в молчаливом раздумье, охваченный сильным душевным волнением. Звучит его монолог, в котором он вспоминает, что отец завещал ему меч, который окажется у него в руках, когда он будет в беде.
Вдруг тлеющие в очаге дрова обваливаются: вспыхнувшее пламя внезапно бросает яркий свет на то место в стволе ясеня, на которое выразительным взглядом указала ему Зиглинда и где теперь ясно видна рукоять меча. В оркестре звучит триумфальный мотив меча, но герой его еще не понимает.
Огонь в очаге меркнет и в конце концов совсем затухает: на сцене полный мрак. Дверь спальни тихо отворяется. Появляется Зиглинда в белом одеянии и осторожными, но быстрыми шагами идет к очагу. Она склоняется к Зигмунду и рассказывает ему о мече. Он был вонзен в это дерево незнакомцем, появившимся в момент ее свадьбы; незнакомец сказал, что меч этот будет принадлежать тому, кто сможет его вырвать из ствола этого ясеня. Многие воины пытались это сделать, но всякий раз безуспешно. Но вот теперь «…ясно стало мне, — говорит Зиглинда, — чей привет утешил меня и кто лишь может меч достать могучей рукой…» Пока они говорили о мече, их страсть друг к другу становилась все сильнее. И вскоре они оказываются в объятиях друг друга. Большая входная дверь внезапно распахивается. На дворе — чудесная весенняя ночь. Лучи полной луны проникают в зал и светлым сиянием озаряют молодую пару, так что она вдруг становится видимой с полной отчетливостью: герой поет о весне и любви («Wintersturme wichen dem Wonnemond» — «Мрак зимы теперь побежден весной»). Зиглинда страстно ему отвечает: «Du bist der Lenz» («Ты этот Май»). Она в восторге охватывает руками его шею и глядит ему прямо в глаза. И вдруг они узнают Друг друга: оба они дети того странника, который вонзил этот меч в дерево — Вольфе, из рода Вельзунгов. Пусть теперь имя ее нежданного возлюбленного будет не Скорбный, а Зигмунд, а она — Зиглинда. Зигмунд вскакивает, мощным, напряженным движением вырывает меч из ствола и показывает его Зиглинде, охваченной изумлением и восторгом: «Зигмунд, сын Вель-зе пред тобой!» — восклицает он. Она бросается к нему на грудь. «Ты сестра мне, ты и жена мне, цвети же, Вельзунгов род». С этими словами Зигмунда они скрываются в весеннем лесу, освещенном лунным сиянием.
Действие второе
Вступление и Сцена 1. Зигмунд и Зиглинда вот уже некоторое время бегут от Хундинга, который пустился за ними в погоню, и Вотан (уже больше не Вольфе) предстает на скале среди диких ущелий, где он готовится к предстоящей битве между Зигмундом и Хундингом. С ним его любимая валькирия Брунгильда, которую он наставляет содействовать в битве Вельзунгам (то есть Зигмунду). Девушка-воительница счастлива и, перепрыгивая со скалы на скалу (по крайней мере, насколько это позволяют декорации), издает свой знаменитый воинственный клич «Хо-йо-то-хо!». Но ее воодушевленный возглас несколько приглушается, когда она видит Фрикку, богиню-хранительницу домашнего очага, жену ее отца. Фрикка явилась сюда исполненная гнева, и Брунгильда считает за благо удалиться, оставив Вотана и Фрикку наедине.
Хундинг, по-видимому, приходил к Фрикке в поисках ее помощи, которую рассчитывал получить от богини-хранительницы брака как обманутый супруг. И, безусловно, у нее все моральные козыри в той партии, которая теперь разыгрывается. В брачном союзе близнецов Вельзунгов — Зигмунда и Зиглинды — она видит поругание святыни брака. Вотан обманывается, полагая, что, спасая Зигмунда, он получит героя, который решит проблемы с утраченным Кольцом — эти двое жалких человечков, Зигмунд и Зиглинда, считает Фрикка, не более чем кровосмесительные любовники; и не только она, Фрикка, не окажет им никакой помощи, но она требует, чтобы не было никакого вмешательства богов, Брунгильды в том числе. Никакой волшебной силой меча, который теперь в его, Зигмунда, руках! При известии о том, что меч у Зигмунда, Вотан вздрагивает. Фрикка замечает, какое впечатление произвели на Вотана сказанные ею слова. «Что же мне делать?» — вопрошает Вотан. «Вельзунга бросить! Пусть идет своей дорогой, — отвечает Фрикка. — Лишь сталь волшебства и меч свой разбей: Зигмунд будет сражен!» Вотан старается сохранить свое достоинство и приводит умозрительные доводы в оправдание своих сомнительных действии; но в конце концов он вынужден признать, что Фрикка несомненно права во всем, что она говорит. Удрученный, он соглашается со всеми требованиями Фрик-ки, и она переживает краткий миг триумфа, когда встречает возвращающуюся Брунгильду и говорит ей, чтобы та спросила своего почитаемого отца, кому теперь суждено будет одержать победу в предстоящем поединке.
Сцена 2. Теперь следует очень долгая сцена, в которой Вотан рассказывает своей любимой дочери практически все, что произошло в «Золоте Рейна», и затем еще об Альберихе и Фафнере. На Фафнера он не может напасть сам ввиду своего договора с ним, по которому он отдал ему кольцо как плату за Фрейю, и его единственной надеждой было подвигнуть на это героя, который был бы в состоянии сразиться с великаном. Таким героем должен был стать Зигмунд — недаром Вотан закалял его волю в испытаниях скитальческой жизни. Теперь он должен отказаться от этого. Что касается Альбериха, то Эрда, в загадочное царство которой спускался Вотан, сказала ему, что любой из сыновей карлика сможет уничтожить богов. Хуже всего, что у Альбериха, несмотря на отвергнутую им любовь, есть беременная смертная женщина, «…она несет зависти плод, и зреет зло в лоне ее…» Итак, в предстоящем поединке Вотан приказывает Брунгильде: «Стой скромно за Фрикку, бейся за честь ее! Желание Фрикки — закон для меня». Другими словами, Брунгильда должна обеспечить Хундингу победу над собственным сыном Вотана, Зигмундом. Но она категорически отказывается, так как сам Вотан, как она говорит, научил ее любить Зигмунда. Снова — на сей раз твердо и гневно — он настаивает на том, чтобы она подчинилась его требованию, после чего бурно удаляется и быстро исчезает в горах. Брунгильда долго сидит в испуге и оцепенении. С тяжелым сердцем она печально наклоняется и поднимает с земли копье и щит, которые она положила рядом с собой, и медленно удаляется.
Сцена 3. Поднявшись на горный хребет и заглянув вниз, в ущелье, Брунгильда видит приближающихся Зигмунда и Зиглинду; она смотрит на них несколько мгновений, затем направляется в пещеру к своему коню, совершенно исчезая таким образом из поля зрения зрителя. Несколько мгновений сцена пуста, и о приближающихся Зигмунде и Зиглин-де мы догадываемся по краткому оркестровому вступлению к этой сцене. Наконец они появляются на горном хребте. Зиглинда торопливо идет вперед, Зигмунд старается удержать ее. Он крепко прижимает ее к себе. Вдруг она вздрагивает, охваченная внезапным ужасом: предчувствуя недоброе и виня себя в том, что навлекла на любимого гнев богов, Зиглинда уговаривает Зигмунда оставить ее и спасаться самому, так как она не в силах больше идти. Обуреваемая мрачными видениями, она теряет сознание, но постепенно обморок переходит в глубокий сон. Зигмунд прислушивается к ее дыханию и убеждается, что она еще жива. Садясь сам, он опускает ее на землю возле себя, причем кладет ее голову себе на колени. Воцаряется долгое молчание, во время которого Зигмунд с нежной заботливостью склоняется над Зиглиндой и долгим поцелуем целует ее в лоб. В этом положении — с возлюбленной сестрой и женой в своих объятиях — Зигмунд остается до конца следующей сцены.
Сцена 4. Неожиданно перед ним предстает Брунгильда. Она торжественно сообщает Зигмунду, что он должен умереть и что она пришла, чтобы забрать его на Валгаллу, где он присоединится к другим героям. Его не спасет даже его волшебный меч, так как тот, кто ему его дал (Вотан), тот и лишил его силы. Все это Зигмунд воспринимает со спокойствием, но когда он узнает, что может лишиться Зиглинды и что она должна остаться на земле и вынашивать его сына, которым она уже беременна, он приходит в полное отчаяние. Он отказывается следовать на Валгаллу и заявляет: «Гелла примет меня!» — то есть, что он скорее готов отправиться в мир подземный, чем быть разлученным с Зиглиндой. Он даже заносит свой меч, чтобы убить спящую жену и так остаться с ней навсегда. Этот жест вызывает в Брунгильде сильнейшее, бурное сочувствие. Она восклицает: «Постой! Вельзунг! Слушай меня! Пусть живет Зиглинда, и Зигмунд, с нею живи! Так быть должно! Я жребий меняю». Теперь она обещает защитить его в бою. Она быстро удаляется и исчезает вместе с конем в одной из боковых расселин. Зигфрид глядит ей вслед радостным и ободренным взором. На сцене постепенно темнеет: тяжелые грозовые тучи нависают над задним планом, и вскоре утесы скал, ущелье и горный хребет погружаются во мрак.
Сцена 5. За сценой слышны звуки преследующего Зигмунда Хундинга. Свет начинает меркнуть; и в полутьме Зигмунд целует на прощанье Зиглинду и затем поднимается на вершину скалы, чтобы встретить врага. В следующее мгновение молния прорезает мрачные грозовые тучи. Зиглинда пробуждается ото сна. Еще одна вспышка молнии и раскат грома. Зиглинда с возрастающим ужасом глядит по сторонам, она зовет Зигмунда. Из глубины сцены, с горного хребта, раздается призыв Хундинга Зигмунду. Из еще большей дали ему отвечает голос Зигмунда. Постепенно они сближаются. Завязывается бой. В сиянии ослепительного света появляется Брунгильда; она парит над Зигмундом и прикрывает его своим щитом. В тот момент, когда Зигмунд замахивается своим мечом (Нотунгом), намереваясь нанести смертельный удар Хундингу, слева из тучи прорывается красно-огненный свет; в этом свете виден Вотан, стоящий над Хундингом и протягивающий свое копье под удар Зигмунда. Брунгильда со своим щитом в страхе отступает перед Вотаном. Меч Зигмунда разбивается о протянутое копье. В этот момент Хундинг ударом своего копья поражает в грудь оставшегося без оружия противника. Зигмунд падает мертвым. Зиглинда, слышавшая его смертельный стон, с криком безжизненно опускается на землю. С падением Зигмунда свет с обеих сторон мгновенно исчезает; густая тьма туч окутывает всю сцену. В наступившей тьме смутно видна Брунгильда, в смятении спешащая к Зиглинде; она быстро поднимает Зиглинду на своего коня и тотчас же исчезает с нею. Тучи в середине сцены разрежаются, так что ясно видна фигура Хундинга. На скале позади него стоит Вотан, опираясь на свое копье и горестно глядя на тело Зигмунда. «Ступай, раб! Склонись к ногам Фрикки», — обращается он к Хундингу. От презрительного мановения его руки Хундинг падает мертвым. И тут Вотан приходит в страшную ярость: «Но Брунгильда! Горе преступнице! Тяжко она искупит вину!» (ослушавшись его, бога Вотана). И он устремляется за валькирией.
Действие третье
Сцена 1. Последнее действие начинается волнующим «Полётом валькирий» — симфонической картиной, знакомой каждому посетителю симфонических концертов, но производящей гораздо более сильное впечатление в оперном театре, когда поднимается занавес и музыка сопровождается самими девами-воительницами, летящими над горами, — сначала четырьмя, затем восемью, — кличащими друг друга знаменитым возгласом «Хо-йо-то-хо!». Вид сцены завораживает: вершина скалистой горы; справа сцену окаймляет еловый лес, слева — вход в пещеру, над которой гора достигает своей высшей точки. В глубине сцены, над откосом, открываются дали. Утесистые камни разной величины образуют край откоса. Над обрывом, гонимые ветром, проносятся облака. Герхильда, Ортлинда, Вальтрата и Швертлейта — все в полном вооружении расположились на крайней вершине горы. Что касается авторского требования (таковы сценические ремарки), чтобы девушки скакали на лошадях и чтобы каждая из них везла с собой на Валгаллу тело убитого героя, то немного найдется театров — если они вообще существуют, — в которых мог бы быть собран такой талантливый женский хор, который смог бы исполнить эту сцену буквально как оперу «на скаку». Из девяти дочерей Вотана и Эрды одна, правда, отсутствует. Это Брунгильда. И когда позже она появляется на сцене, то везет с собой не воина, а беременную женщину — Зиглинду. Брунгильда быстро объясняет своим сестрам, кто такая Зиглинда и почему Вотан преследует ее. Они боятся помочь ей, так как опасаются гнева их отца; тем не менее они говорят, что на Востоке великан Фафнер, превращенный в дракона, стережет Кольцо. Здесь — Брунгильда знает это наверняка — Зиглинда будет спасена от Вотана, поскольку он не осмелится приблизиться к этому месту. Она отдает Зиглинде подобранные осколки меча Зигмунда и говорит ей, что в один прекрасный день ее сын соединит их вместе. Взволнованная своей миссией быть матерью, Зиглинда благодарит свою спасительницу и быстро удаляется. Среди грома и черных туч на сцене появляется Вотан, и мы слышим его грозный возглас: «Брунгильда?». Сестры стараются прикрыть собою Брунгильду и робко глядят в сторону леса, который теперь освещен ярким огненным сиянием, в то время как глубина сцены погрузилась в совершенный мрак. Их слова: «В гневе лютом Мститель идет» — открывают вторую сцену этого действия.
Сцена 2. В величайшем гневном возбуждении Вотан выходит из леса и, ища глазами Брунгильду, стремительно направляется к группе валькирий. Он непреклонен и требует, чтобы Брунгильда предстала перед ним. Она покорно, но твердо спускается с вершины утеса и останавливается на небольшом расстоянии от Вотана. Каков же будет его приговор? Отныне она ему больше не дочь и не будет впредь служить емy. Она больше не валькирия; он лишает ее божественных привилегий и сверхъестественной силы. Брунгильда будет лежать в глубоком сне, до тех пор пока не придет земной человек, который разбудит ее и возьмет себе в жены. Вновь ее сестры вступаются за нее; и снова Вотан обращается к ним. с предостережением, что любую из них, которая осмелится вступиться за Брунгильду, ждет такая же кара. Валькирии по его приказу покидают сестру, оставляя Брунгильду одну с отцом. Черные тучи плотной массой тянутся у края обрыва; слышен дикий шум в лесу. Яркая молния прорезает тучи. Вскоре буря стихает; грозные тучи постепенно рассеиваются. Наступают сумерки, а затем и ночь — время действия последней сцены.
Сцена 3. Вотан и Брунгильда, распростертая у его ног, остались одни. Она медленно поднимает голову и спрашивает Вотана (сначала робко, потом более уверенно): «Так ли позорно дело мое, что так позорно ты дочь свою казнишь?» С чудесной женской логикой она пытается доказать Вотану, что сделала лишь то, что он сам желал. Огонь гнева Вотана несколько стихает. Очень пространно и с глубокой скорбью он говорит ей, что они теперь навсегда должны разлучиться. Он крепким сном сомкнет ее глаза, и тот, кто разбудит ее, тот и станет ее мужем. И теперь она молит отца: «Но свяжут меня сна оковы, и я достанусь в добычу трусу! Одно исполнить ты должен: ты спящую скроешь оградою грозной, чтоб лишь бесстрашный, гордый герой здесь на скале меня нашел!» Вотан прощается с Брунгильдой. Он долгим поцелуем целует ее в оба глаза. Она в тихом изнеможении, закрыв глаза, опускается к нему на руки. Он нежно ведет ее и укладывает на моховом холме, над которым могучая ель раскинула свои ветви. Он глядит на нее и замыкает ее шлем. Взгляд его снова останавливается на фигуре спящей дочери, которую он теперь полностью закрывает большим стальным щитом валькирии. Затем он призывает Логе, бога огня, и приказывает ему, чтобы он окружил Брунгильду, погруженную в сон на скале, морем огня и чтобы пламя охраняло ее. Звучит знаменитое «Заклинание огня». Вотан трижды ударяет копьем о камень. После третьего удара из камня вырывается огненный луч, постепенно разгорающийся в светлое пламя. Повелительным взмахом копья Вотан указывает огненному морю крайнюю окружность горы, где оно должно разлиться. «Кто знает страх перед этим копьем, тот не пройдет огня никогда!» — последние слова Вотана. Взором, полным муки, он оглядывается на Брунгильду и, пройдя сквозь пламя, удаляется.
Генри У. Саймон (в переводе А. Майкапара)
«Валькирия» — опера лирико-драматического плана. Здесь сплетается несколько драматических судеб: влюбленных — Зигмунда и Зиглинды, вступивших в конфликт с законами окружающего общества. Вотана-отца, отрекающегося от своих детей. Брунгильды, нарушившей волю отца во имя сострадания к преследуемым им героям. В развитии действия много неожиданных переломов, взрывов, острых коллизий. В раскрытии внутреннего мира героев шире, чем в других частях тетралогии, используются певучие, задушевные мелодии.
Первый акт отличается замечательной цельностью; он посвящен многосторонней характеристике Зигмунда и Зиглинды. Оркестровое вступление рисует картину бушующей грозы; в неумолчном шуршании дождя слышатся тревога и смятение гонимого беглеца; из этого живописного фона вырастают лирические темы Зигмунда и Зиглинды. В первой сцене — диалоге героев, построенном на кратких речитативных репликах, эти певучие темы проникновенно звучат в оркестре, раскрывая тайные мысли, смутные, невысказанные чувства влюбленных. Контрастна характеристика Хундинга — отрывистые, резкие фразы, острый ритм оркестровых мотивов. Суров и скорбен большой рассказ Зигмунда «Мирным зваться не смею, Радостным быть не могу». Чувства героя широко разливаются в его монологе: первая часть «Про меч отец говорил мне» носит героический характер; в оркестре неоднократно повторяется краткий энергичный мотив меча и словно загорается яркое сияние; вторая часть монолога «Ночь покрывала очи мне тьмой» — лирически мягкая, напевная. Венчает акт большая любовная сцена Зигмунда и Зиглинды; здесь особенно выделяется «Весенняя песня» Зигмунда («Мрак зимы теперь побежден весной») с красивой певучей мелодией в народном духе.
Второй акт насыщен драматическими событиями. Первая его половина связана с обрисовкой драмы Вотана, вторая посвящена развязке судьбы Зигмунда. Воинственная характеристика валькирии Брунгильды сменяется лирическим ариозо Фрики, упрекающей Вотана в измене, — «Что тебе святость брака и клятв». В центре акта гигантский монолог Вотана — философское раздумье о судьбах мира и богов, построенное на смене контрастных эпизодов. Образ Зиглинды раскрывается в сцене бегства, полной.тревоги, смятения, нервных, отчаянных восклицаний. Один из лучших эпизодов оперы — диалог Зигмунда и Брунгильды — вестницы смерти; в основе его лежит проникновенная, скорбная мелодия балладного склада. Стремительная сцена поединка заключает акт.
В центре третьего акта — образы Вотана и Брунгильды. Он начинается красочной симфонической картиной «Полет валькирий». Лирический эпизод большой сцены Брунгильды с валькириями — пророчество о рождении Зигфрида; здесь звучат темы, которые в последующих частях тетралогии станут его музыкальной характеристикой: героическая, горделивая тема «Героев честь и красу в лоне своем ты носишь, жена» и страстная, приподнятая, полная восторга мелодия «Свершила ты чудо». Драматична сцена наказания Брунгильды, обрамленная взволнованным октетом валькирий; в ней три волны нарастания, отмеченные тремя ариозо Вотана; наиболее проникновенно последнее из них «Тебя не пошлю в битву к бойцам». Выразительно оправдание Зрунгильды «Разве постыдно дело мое, что так постыдно меня ты наказал?» с широкой драматически насыщенной мелодией. Лучшие, человеческие черты Вотана проступают в завершающем оперу «Прощании с Брунгильдой и заклинании огня»; здесь много свободно льющихся мелодий редкой красоты. Бурное волнение звучит в первой из них «Если я должен навек проститься с тобой, дорогая»; полон сдержанной скорби центральный эпизод «Простите, очи мои». В заключительной сцене заклинания огня важную роль играет гибкая, причудливая тема пляшущего, сверкающего пламени, соединяющаяся с ласковым, возвышенно-печальным мотивом колыбельной.
М. Друскин
