VII фестиваль камерной музыки «Окно в Швейцарию»
В программе VII Московского международного фестиваля камерной музыки «Окно в Швейцарию» («Window to Switzerland»), который прошел с 10 по 15 апреля, значились пять интереснейших концертов. Один из них, по традиции расширяя географию, переместился в Санкт-Петербург, а еще один (в нынешнем году – впервые) состоялся в Клину. Первое для рецензента знакомство с этим знаковым форумом музыки произошло в 2015 году на IV фестивале, но, пожалуй, наиболее яркие впечатления прошлых лет всё же связаны с V фестивалем, с 2016 годом. В силу форс-мажорных обстоятельств в 2017 году VI фестиваль от критика досадно «ускользнул», но в этом году «поймать» VII фестиваль, к счастью, не помешало уже ничто!
В Рахманиновском зале Московской консерватории
Концерт-открытие в Рахманиновском зале Московской консерватории состоялся 10 апреля, и по задумке художественного руководителя и продюсера фестиваля Валерия Прошутинского большая программа этого гала-концерта стала экспликацией участников, которые выступили затем и в другие фестивальные дни. Интернациональное струнно-духовое трио «SÆITENWIND» (Швейцария) в составе швейцарского саксофониста Йонаса Чанца (Jonas Tschanz), шведской виолончелистки Каролины Оман (Karolina Öhman) и немецкой аккордеонистки Оливии Штаймель (Olivia Steimel), сразу же обратившее на себя внимание поистине высочайшим мастерством и необычностью тембрально-яркой палитры исполняемой ими музыки (в основном, музыки современной), повторно выступило 12 апреля. Этот концерт состоялся в Прокофьевском зале Российского национального музея музыки (бывшего Центрального музея музыкальной культуры им. М.И. Глинки).
Темпераментная, виртуозная, скрупулезно вдумчивая и многопланово обстоятельная швейцарская пианистка Аглая Граф (Aglaia Graf) в день открытия фестиваля запомнилась, прежде всего, потрясающе красочной интерпретацией интересной программной музыки собственного сочинения. А еще одна на редкость впечатляющая встреча состоялась с ней на другой день в Концертном (камерном) зале Мемориального музыкального музея-заповедника П.И. Чайковского в Клину (11 апреля). Ту же сольную программу гостья из Швейцарии повторила 14 апреля в Санкт-Петербурге (в Камерном зале Госкапеллы).
Неизменный участник фестиваля – инструментальный барочный ансамбль «Telemann Consort Moscow». Он был основан известным отечественным флейтистом Валерием Прошутинским в 1996 году в знак уважения к великому немецкому композитору эпохи барокко Георгу Филиппу Телеману (1681–1767). Вслед за выступлением в первый день концерт этого коллектива в Галерее искусств Зураба Церетели 15 мая стал блистательным финальным аккордом, закрывшим фестиваль на живой оптимистичной ноте.
В день открытия на сцену Рахманиновского зала Московской консерватории, одного из лучших акустических камерных залов столицы, выходили также исполнители, чье участие в фестивале лишь этим концертом и ограничилось. Наиболее значимым коллективным участником из их числа стал Государственный струнный квартет им. М.И. Глинки. В его составе из-за болезни двух музыкантов (альтиста и виолончелиста) произошла ротация, и на сей раз на сцену вышли Степан Якович (первая скрипка), Владислав Безруков (вторая скрипка), Алексей Симакин (альт) и Арсений Котляревский (виолончель).
Прозвучавшие Струнные квартеты швейцарца Мартина Ягги (Martin Jaggi, р. 1978) и отечественного «классика XX века» Валерия Гаврилина (1939–1999) предстали в единстве и борьбе музыкальных противоположностей: иррационально-имитационной амелодичной фактуре швейцарского опуса на рельефном контрасте была противопоставлена рационально-осмысленная, хотя и довольно жесткая мелодика русской музыки, в которой пульсировал саднящий нерв и трепетала израненная душа. Пунктирную «программность» опуса Ягги под названием «Gharra» явно «победила» абстракция первой и второй частей подчеркнуто академичного Струнного квартета № 1 Гаврилина (были сыграны лишь эти две части). Слово «Gharra», в принципе, может иметь отношение к паре топонимов на карте мира, но, скорее всего, судя по скрежещущей звуковой фактуре опуса, речь в данном случае идет о названии внезапных и частых шквальных бурь на северо-востоке Африки.
Ноту просветленного умиротворения в программу первого дня внес Детский хор ЦМШ при Московской консерватории (художественный руководитель и дирижер – Анатолий Кисляков). Сначала юные певцы «провокализировали» хрестоматийную «Арию» Иоганна Себастьяна Баха (1685–1750), а затем спели «Тирольскую песню» из оперы «Вильгельм Телль» Россини (1792–1868) и бравурную песню «На качелях» Луиджи Денцы (1846–1922).
В гостях у Чайковского в Клину
Два фортепианных цикла – «Рождение богов» Аглаи Граф (р. 1986) и «Аргентинские танцы» (1937, op. 2) Альберто Хинастеры (1916–1983) – в день открытия прозвучали на концерте в Москве, а в Клину были повторены. В обоих циклах – по три части. Триптих «Рождение богов», который составляют части «Гея», «Шёпот Эроса» и «Тартар» – это рождение Земли, Любви и Подземного мира, возникающих из Хаоса согласно знаменитой «Теогонии» Гесиода. Премьера этого опуса – сюиты ярко-характеристических музыкальных пьес в стиле изысканно рафинированного, элегантного постимпрессионизма XXI века – состоялась в рамках дебюта исполнительницы на Люцернском фортепианном фестивале в ноябре прошлого года, и представление его на фестивале «Окно в Швейцарию» в Москве стало одной из восхитительных «изюминок» программы.
Элегической центральной части «Танец прекрасной девушки» в сочинении Хинастеры предшествует энергично-терпкий «Танец старого пастуха», а финал опуса – ошеломляюще мощный, стремительный, наполненный филигранностью мелкой техники и неудержимой ритмикой «Танец кичливого пастуха». Этот разнохарактерно-контрастный ранний опус аргентинского композитора в интерпретации Аглаи Граф покорил как супервиртуозным пианизмом, так и тонкой лирической проникновенностью. Два номера (№ 4 Allegro и № 7 Lento) из цикла «Восемь прелюдий для фортепиано» (1947–1948) швейцарского композитора-«классика» Франка Мартена (Frank Martin, 1890–1974) внесли в атмосферу клавирабенда толику серьезной философской созерцательности, а романтический пласт музыки Эдварда Грига (1843–1907) оказался красочно емко представлен тремя номерами из цикла «Лирические пьесы»: «Весной» (op. 43, № 6), «Свадебный день в Трольхаугене» (op. 65, № 6) и «Шествие гномов» (op. 54, № 3).
С романтики Грига концерт в Клину стартовал, но на романтически масштабной волне и завершился, ведь прозвучавшая под занавес поистине «бесконечная» нон-стоп Фантазия до мажор (1822, op. 15, D 760) Франца Шуберта (1797–1828), больше известная как Фантазия «Скиталец», дает повод говорить именно так. Рожденная из духа одноименной Lieder композитора, написанной в 1816 году на слова немецкого поэта Георга Филиппа Шмидта (Шмидта из Любека), Фантазия во второй части вобрала в себя из песни лишь трагический мотив одиночества и неприкаянности, один из излюбленных «кирпичиков» немецкого романтизма. Однако опус для фортепиано – это эстетически нечто иное, более фундаментальное, существенно более оптимистичное и жизнерадостное, помноженное на сложнейшую виртуозность самóй его фактуры. И на сей раз Аглая Граф, пианистка хорошо известная как в Европе, так и в Азии, но в Россию приезжающая впервые, легко смогла пленить романтической экспрессией и роскошным пиршеством музыкальных аллюзий.
Мемориальный дом Петра Ильича Чайковского (1840–1893), сохранивший подлинную атмосферу быта его бывшего владельца, – настоящая Мекка для всех любителей музыки, а для музыкантов и подавно! Но заветная мечта любого пианиста – сыграть на рояле самогó Чайковского в гостиной, прикоснуться к его клавишам и ощутить волшебство рождения звука. Такой уникальный шанс Аглае Граф был предоставлен, и пьесой, которую она сыграла на легендарном кабинетном рояле «Беккер», стал «Апрель» из фортепианного цикла Чайковского «Времена года» (op. 37bis). Именно эта пьеса на апрельском концерте швейцарской пианистки в Клину и явилась органично найденным романтическим бисом…
В Прокофьевском зале Российского национального музея музыки
Название трио «SÆITENWIND» складывается из двух слов – слегка измененной формы «SAITEN» («струны») и «WIND» («духовые»). Трое музыкантов из разных стран объединились в коллектив, дебют которого состоялся в 2013 году на фестивале «LiaiSons» в швейцарском городе Мутье, и сегодня это трио как обладатель всевозможных призов и наград в сфере профессиональной музыки хорошо известно в Швейцарии и Германии. Коллектив, приезжающий в Россию впервые, как раз и был создан с целью исполнения современной музыки, и тесное сотрудничество с композиторами, которые пишут музыку в расчете на этих исполнителей и поручают им премьеры своих сочинений, имеет для этого трио огромное значение. Наряду с этим важным направлением в его репертуар входят и аранжировки некоторых классических сочинений, которые его участники, как правило, создают сами. Именно эти две ипостаси своего творчества музыкантам с блеском довелось продемонстрировать в день открытия фестиваля.
Прозвучавшие сочинения – «Fünf phonisische Baccunicellen» (2007/08) швейцарского композитора Миши Кезера (Mischa Käser, р. 1959) и аранжировки четырех номеров из «Лирических пьес» Грига, которые с оригинальными фортепианными интерпретациями Аглаи Граф пересеклись лишь в части «Шествия гномов» (op. 54, № 3), – музыканты повторили и в рамках отдельной программы. Благодаря пересечению интересно было сравнить разные интерпретации одной и той же музыки: палитру слушательских впечатлений это неожиданно обогатило новыми звучностями и свежими тембрами.
Из трех альтернативных номеров Грига – «Ноктюрна» (op. 54, № 4), «Норвежской пьесы» (op. 12, № 6) и «Канона» (op. 38, № 8) – именно последний своим хрустальным мелодизмом, расцвеченным «почти флейтовой» нежностью саксофона-сопрано на фоне настойчивых высказываний виолончели и загадочной медитации аккордеона, произвел наиболее сильное умиротворяющее впечатление. В аранжировке трио «SÆITENWIND» мы смогли восхититься также тремя из пяти детских пьес Мориса Равеля (1875–1937) для фортепиано в 4 руки в составе цикла «Моя Матушка-Гусыня» (1908). Речь идет о пьесах «Павана Спящей красавицы», «Мальчик-с-пальчик» и «Дурнушка, императрица пагод».
Каждый из солистов трио – музыкант высочайшего уровня. Глубокий, проникновенно «поющий» тембр виолончели (инструмента, академически ангажированного довольно широко) на слух ложится наиболее привычно, а звуковедение Каролины Оман потрясающе акцентировано и предельно открыто: оно словно книга, которую невероятно легко читать. Но саксофон, а тем более аккордеон, в каноны музыкального академизма вписываются гораздо сложнее. И всё же то, что в своих музыкальных сферах так мастерски смогли сделать и Йонас Чанц, сыгравший для нас на тройной линейке саксофонов (сопрано, теноре и альте), и Оливия Штаймель, аккордеон которой способен был звучать, словно маленький «живой» духовой оргáн, оказалось невероятно интересно и притягательно!
И это, безусловно, так, пусть даже произведения современных композиторов вообще (и представленных на концерте в частности) явили субстанцию исключительно для холодного рассудка, а не для пылкого восторга души. Крайне сложная, практически доведенная до абсурда форма большинства современных произведений, как правило, выхолащивает само музыкальное содержание, в котором либо нет вовсе, либо крайне мало таких структурно-компонентных блоков, как кластеры мелодики и гармонии.
Возможно, для восприятия современной музыки требуется значительная дистанция, которой у нас сегодня нет, и, пожалуй, названный выше опус Миши Кезера, сет из «пяти фонических» частей, из всей услышанной современной музыки воспринимается наиболее доверительно (похоже, слово «Baccunicellen» в его названии – составной неологизм, но от попытки его «аналитического» расклада всё же благоразумнее будет воздержаться). Любопытно, что по указанию самогó композитора пятая часть его опуса с недавних пор, как правило, опускается, а на обоих концертах в Москве оставшиеся части были исполнены в последовательности 1–2–4–3. Глубокомысленных выводов из этого не напрашивается, так что просто примем это как данность.
Сей опус Миши Кезера трио просто включило в свой репертуар, но еще четыре крайне авангардные композиции, которые мы услышали, и в которых «академическому» слуху зацепиться было практически не за что, были написаны специально для этого коллектива. Их премьеры состоялись в Швейцарии, а исполнения в Москве в рамках нынешнего фестиваля «Окно в Швейцарию» закономерно получили статус российских премьер. То же самое (возможно, лишь за единичными исключениями) можно сказать вообще обо всей современной швейцарской музыке, исполняемой в Москве в рамках этого фестиваля.
Премьера «Музыки для трио» (2015) композитора из Армении Артура Акшеляна (Artur Akshelyan, р. 1984), живущего сегодня в Швейцарии, состоялась в сентябре 2015 года во Фрутигене. Премьера опуса «Manes» (2014/15) немецкого композитора Кнута Мюллера (Knut Müller, р. 1963) прошла в октябре 2015 года в Дрездене. Езко Кикучи (Ezko Kikoutchi, р. 1968) родилась в Японии, но давно уже живет в Швейцарии. Премьера ее опуса «Onibi» (2017) состоялась в сентябре 2017 года в Берне, а премьера сочинения «Apples, Bees, and Ordnance» (2017) Майка Свободы (Mike Svoboda, р. 1960), американского композитора со швейцарской – с 2007 года – резиденцией, состоялась в декабре 2017 года в Базеле.
В отношении всех этих четырех сочинений ограничимся лишь констатацией факта их исполнения, ибо, как уже было сказано выше, для веских оценочных суждений о них наша нынешняя временнáя дистанция слишком мала. Но об опусе Майка Свободы необходимо сказать, что его явно «провокационная» иррациональность, отраженная, кстати, и в самом названии «Яблоки, пчелы и артиллерия», совершенно никак не вяжется с его милейшим детским опусом «от шести и старше» – «научно-познавательной» оперой «Der unglaubliche Spotz» («Невероятный Шпотц»), с которой в конце ноября прошлого года автору этих заметок по случаю довелось познакомиться в Берлине. Но, впрочем, общая тенденция развития современной серьезной музыки именно такова…
В Галерее искусств Зураба Церетели
За исключением пары современных опусов малой формы, прозвучавших на закрытии фестиваля, дистанция с музыкой барокко, составившей им восхитительный контраст и сыгранной ансамблем «Telemann Consort Moscow», сегодня для нас непреодолимо велика. Забыв об этой музыке на долгие годы, человечество, в сущности, лишь только во второй половине XX века вновь стало тянуться к ней с невиданным доселе энтузиазмом и рвением. При этом наивная чистота и первозданность барочной формы при пиршестве кластеров мелодики и гармонии в ее содержании к музыке той давно ушедшей от нас эпохи как раз и заставляет испытывать глубочайший пиетет! Открытий в области ее постижения немало было и на сей раз, но сначала несколько слов – о двух современных опусах.
Швейцарский композитор Михаэль Жаррель (Michael Jarrell, р. 1958) написал большую серию опусов для различных составов инструментов. Дав им общее название «Assonance», («Созвучие»), он пронумеровал их римскими цифрами от I до IX (первый относится к 1983 году, последний – к 2000-му). Но лишь один из них – «Assonance I» – предназначен кларнету соло, и его потрясающе ярко и сочно исполнил Антон Терехов. Вспомним, что на открытии фестиваля в его превосходной интерпретации мы также услышали и весьма «экзотическую» Сонату для кларнета соло румынско-венгерского композитора Тибериу Олаха (Tiberiu Olah, 1928–2002), или же – в венгерской версии – Олаха Тибора (Oláh Tibor).
На IV фестивале «Окно в Швейцарию в 2015 году опус «Die Schwestern» (2011/12) швейцарца Макса Келлера (Max E. Keller, р. 1947) для сопрано и контрабаса на слова немецкого поэта-классика Христиана Моргенштерна (1871–1914) на автора этих строк произвел колоссальное впечатление! На сей раз в том же сáмом исполнении (Светлана Сумачева – сопрано, Василий Зацепин – контрабас) диалог Пушки и Колокола прозвучал дважды (на открытии и на закрытии фестиваля). В этом диалоге Пушка утверждает сестринскую близость к Колоколу (отсюда и название опуса «Сестры»): «Сегодня они твои и молятся, завтра они мои и убивают». Колокол решительно это родство отвергает. Но так ли неправа Пушка? Разве история религии и войн не одно и то же? Контраст между сопрано и контрабасом в музыке очевиден, но иногда контрабас воспаряет до высоких нот сопрано и сам словно сливается с голосом… Что и говорить, глубинным дуализмом этой изысканнейшей метафоры музыканты завораживают необычайно сильно!
Формула «от Баха до Оффенбаха» – всегда намек на всеохватность репертуара, но в дни открытия и закрытия фестиваля ее вектор был обратным – от современной музыки к Баху. 10 апреля ансамбль «Telemann Consort Moscow» завершил программу исполнением Концерта ре минор для двух скрипок, струнных и basso continuo (BWV 1043, части II и III) и Бранденбургского концерта № 2 фа мажор (BWV 1047). 15 апреля финалом концерта и всего фестиваля в целом стал Концерт для двух скрипок, прозвучавший уже полностью. Музыка Баха – одно из фирменных блюд этого коллектива, и на сей раз мы абсолютно ожидаемо в полной мере смогли ощутить себя истинными гурманами от музыки.
Скрипичная группа ансамбля – Алексей Стрельников, Наталья Стрельникова, Марина Слуцкая, Дмитрий Акинфин. Маргарита Спиридонова – альт, Андрей Спиридонов – виолончель, Василий Зацепин – контрабас, София Решетникова – клавесин. К солистам ансамбля на Бранденбургском концерте № 2 присоединились Леонид Гурьев (труба) и Михаил Штанько (гобой), а партию блокфлейты блестяще провел Валерий Прошутинский. Необычной «изюминкой» стало участие в Концерте для двух скрипок юных музыкантов – учащихся ЦМШ при Московской консерватории Глеба Прошутинского и Анастасии Алиповой, предъявивших уже довольно зрелое, стилистически выверенное, музыкально осмысленное владение инструментами в партиях первой и второй скрипок.
Редким расширением инструментальной барочной тематики и переводом ее стрелок на швейцарскую почву стало прелестное исполнение Сонаты для струнных и basso continuo швейцарского композитора и скрипача-виртуоза Гаспара Фритца (Gaspard Fritz, 1716–1783). Получив навыки мастерства в Италии, всю свою жизнь он провел в Женеве, где смог создать заметную по тем временам исполнительскую школу. Французское барокко оказалось представленным иронично игривой пьесой «Курица» для клавесина соло Жана-Филиппа Рамо (1683–1764) в живой, динамичной интерпретации Софии Решетниковой. Но явно оправдывая свое название, ансамбль «Telemann Consort Moscow» приготовил своим слушателям поистине царский подарок – первое исполнение в России светской кантаты Телемана «Тирсис на распутье» («Tirsis am Scheidewege», 1731, TWV 20:22).
Пастух Тирсис – персонаж мужской, типичный герой буколической идиллии, но для вычурной эпохи барокко гендерная принадлежность исполнителя этой партии была абсолютно не важна. В установке композитора сказано, что исполнение опуса предполагает средневысотный голос, «концертирующие» блокфлейту и струнные, а также basso continuo. Нам же предложен вариант для сопрано, и его прочтение Светланой Сумачевой, обладательницей голоса яркой, податливо плотной, драматически-чувственной фактуры, захватывает настолько всеобъемлюще, что о каких-то иных вокальных раскладах даже и не помышляешь! Стилистически безупречно выстраивая линию перманентного вокального монолога, на каждом новом движении обогащая образ Тирсиса нюансировкой колоратуры и свободно легко паря наверху, этот голос просто идеально попадает в «десятку барокко»!
В кантате – три пары сцепленных конструкций «речитатив – ария». Первая – «In einem Tal, umringt mit hohen Eichen … Ich wanke zwischen Ja und Nein» («В долине средь высоких дубов … Колеблюсь я меж да и нет»). Вторая – «Ich lieb’ an Silvien der Schönheit Gaben … Gefiderte Sirene, kräusle, wirble deine Töne» («Люблю я Сильвии дар красоты … Крылатые Сирены, ликуйте, разливайте свои трели»). Третья – «Der kleine Sänger fing drauf an zu schweigen … In Freiheit zu leben, ist das höchste Gut» («Маленький певец умолкает … Жить свободным – наивысшее из благ»). Никакой ламентации в кантате нет и в помине, а между последними речитативом и арией есть еще и энергичное ариозо «Drum, Ehr and Liebe, fort, fort» («Прочь, честолюбие и любовь»). Динамичны все три арии, но подлинный шедевр в эстетике aria di bravura – финал кантаты: распахнутое «Окно в Швейцарию» он наполняет мощным эфиром оптимизма на высокой волне немецкого вокального барокко!
Фото предоставлены дирекцией фестиваля «Окно в Швейцарию»
