С Максимом Новиковым мы говорим не только об альте и судьбе альтиста. Это интервью появилось в равной мере благодаря общению с музыкантом и знакомству с абсолютно новой музыкой, исполненной артистом. Благодаря его творческому стилю, умению почувствовать «своего» композитора, репертуар современных музыкантов (да-да, не только альтистов!) пополнился сочинениями Георга Пелециса, Роберто Ди Марино, Толибхона Шахиди, Павла Карманова, Эдуарда Айрапетяна, Ваче Шарафяна, Айвара Калейса, Артура Маскатса, Аршия Самсаминии, Анны Сегал, Элиезера Элпера.
— Нужны ли особые личностные качества альтисту? Именно альтисту!
— Думаю, что единственная вещь, единственная тема, которая отличает нас от других музыкантов, — отношение к нашему инструменту как будто к чему-то второсортному. Надо постараться не то чтобы не обращать внимания, а попытаться уяснить: те люди, которые говорят про твой инструмент что-то плохое, просто неумны. Надо научиться к этому спокойно относится. Это очень сложно.
— Лично для вас создано много интересных, незаурядных сочинений. А вы не испытываете чувство ревности, когда их исполняют другие?
— Ревности не испытываю. Иногда могу обидеться на какого-нибудь композитора, который написал для меня сочинение, а из-за того, что я его сразу не сыграл, он пытается отдать его другому исполнителю. Вот этого я не люблю, потому что на какое-то время это мое произведение. А потом — пожалуйста, пусть все играют. Ради этого сочинение и создано, чтобы альтовый репертуар обогатился новыми прекрасными произведениями.
И своим ученикам даю новые сочинения. В образовательном процессе, на мой взгляд, есть большая проблема: преподаватели не стремятся обновить репертуар. На каких сочинениях их учили, они те и дают. Что-то вроде «дедовщины» в музыке: «Меня на плохом материале учили, и я буду также делать».
— «Свой среди чужих, чужой среди своих» — актуальная для вас формула. Жаль, если так…
— Альтисты-солисты почти не пересекаются. У каждого свой репертуар. И при этом карьера альтиста зависит не от качества исполнения и репертуарного разнообразия, а от личных контактов, «толерантности»...
У меня порядка пятнадцати программ в двух отделениях. Основа моего репертуара — произведения, созданные, образно выражаясь, сегодня. Если говорить о солистах высокого класса, их можно поделить на два клана. Первые — это «традиционщики», которые играют так называемые классические произведения: среди не так много шедевров. Эти музыканты держат марку альтиста. Для всего альтового мира они играют знакомую музыку — из того, «что мы проходили». Там есть «Гарольд в Италии», тот же Концерт Бартока в двух редакциях, сонаты Брамса, «Сказочные картинки» (Märchenbilder) Шумана. ХХ век подарил много интересного. Например, «Стикс» Канчели и альтовый концерт Шнитке — это прекрасные произведения, они заняли свое место в репертуаре на века.
Есть солисты, которые своим творчеством, общением вдохновляют композиторов. Важно, чтобы это были хорошие композиторы, понимающие, чего ты хочешь. Во всем мире не больше пяти альтистов-солистов, готовых осваивать новые сочинения. Они сами выбирают себе программу. Все зависит от того, насколько энергии хватит этим заниматься. Очень сложно постоянно учить новое. Нужны жизненные силы. Но я не хочу играть то, что неинтересно. Мне хочется, чтобы создавалась новая музыка. И она создается! Я понимаю, что не зря живу.
Возвращаясь к заданному вопросу: так стану ли я своим?..
— Ситуация не простая, но в хорошем смысле провокационная. Заставляет все время думать, искать, работать. Как вам работается с композиторами? Вы чувствуете себя больше редактором, солистом, знатоком возможностей инструмента?
— Это очень интересная тема. В работе с композитором — самое главное знать его предыдущие работы, чтобы понять, что он может сделать для тебя. Но это возможно, когда ты уже зрелый музыкант и разбираешься в процессе. В начале моего творческого пути, когда я только начал общаться с композиторами, я не спорил. Потом начал спорить, стал советовать. А через некоторое время стал во многих моментах соавтором.
— Есть такое сочинение для альта, которое можно сравнить с «посвящением в альтисты»?
— Не знаю, как другие ответят на этот вопрос, но для меня это Концерт Бартока и Соната Шостаковича. Естественно, Бартока ты должен сыграть с оркестром, а Шостаковича с очень хорошим пианистом — чтобы достичь правильного результата.
Здесь мы возвращаемся к вопросу о любопытстве. Много еще хорошей музыки, которую играют не так часто, хотя она достойна любого прекрасного зала. Это большое удовольствие — подарить слушателям свое видение этого произведения. Сейчас, когда я получил достаточно большое количество произведений современных композиторов, я открыл для себя новую тему. Это должно быть сочинение как таковое — неважно, на каком инструменте оно играется. Не принципиально, что это концерт для альта. Человек пришел в зал, зная, что сейчас прозвучит определенное сочинение. Он не будет углубляться, на каком инструменте оно играется. К примеру, «Времена года» Вивальди. 90% слушателей не знает, для какого состава эта музыка написана. Поэтому я прошу композиторов давать названия своим произведениям, чтобы музыка ассоциировалась именно с названием, а не с сухим определением: «концерт для альта с оркестром» или «соната для альта с фортепиано номер такой-то».
— Выход на сцену, к публике — как вы для себя определяете это событие?
— Разговор с самим собой, слушателями. А что еще на сцене делать? Хвастаться перед залом своими достижениями? Тем, что ты быстро можешь сыграть пассаж? Это цирк. Виртуозность нужна, но для того чтобы быть свободным, иметь запас прочности. Это не самоцель. Если тебе нечего сказать, если ты не задумываешься, не умеешь сосредотачиваться на своем внутреннем пространстве, — значит, ты просто играешь ноты. Нет смыслового посыла! Надо сыграть — вот и сыграл. Во время исполнения работу мозга слышно мгновенно. Человек в зале, который разбирается в этом, сразу оценит, почувствует интерес, а не будет говорить: «О, он так двигался, играл громко, быстро!»
— Голос альта — какой он? Можно ли его сравнить с певческим голосом?
— Да, была в свое время мысль, что это женский голос — альт, меццо-сопрано. Но для меня сейчас важнее, чтобы инструмент «разговаривал», а не пел. У меня такой период в жизни.
— Меня как поклонницу академического вокала удивило и обрадовало ваше сотрудничество с певцами. Как оно строится? Чем для вас интересны эти проекты?
— Да, с некоторыми оперными певцами я дружу и горжусь своей дружбой. В сотрудничестве я заинтересован как продюсер. Камерной музыки для альта и голоса немного. И для ее исполнения не обязательно иметь выдающийся оперный голос. Не каждый певец, который хорош в опере, может справиться с камерной музыкой. Выдающиеся могут. У меня в репертуаре есть произведения с женским голосом, но пока еще нет с мужскими голосами. Я имею в виду сочинения, написанные для меня. Всему свое время, к этому, я думаю, тоже придем.
Последние год-полтора мне нравится играть с детским хором. И такую музыку для меня пишут. Это началось с произведения Павла Карманова «День первый». Я ему заказал произведение для альта, органа и хора мальчиков. Потом остановились на детском хоре. Сейчас есть уже несколько произведений с хором. Мне это очень нравится. В данный момент идет плотное сотрудничество с детским хором «Мелодия» московской школы Майкапара (детская музыкальная школа им. С. Майкапара – А.Б.). Я кайфую. Получаю сильные эмоции от того, что в момент, когда ты играешь, рядом много детей, которые на одной волне с тобой.
— Все, что я смогла послушать в вашем исполнении из новейшего репертуара, это очень красивая музыка. Но красивая в нетривиальном смысле. Для вас важна красота сочинений?
— Актуальная красивая музыка — это приоритет, то, о чем я прошу авторов. Недавно у меня был разговор с одним выдающимся композитором, которого я люблю. Он написал для меня потрясающую музыку, очень сложную для исполнения, для восприятия. Словом, не для всех. Я слышал одно из новых его сочинений, в котором была любовь, мелодия, красота. Так вот, я сказал, что он сделает что-то очень важное для себя, для культуры, если продолжит развивать именно этот новый стиль, мелодичность. Благодаря красоте мы очищаемся от забот, от проблем — пусть на короткое время. Мы получаем солнечный заряд от новой красивой музыки. Людям это нравится. А когда слышим со сцены композиторский «депресняк», описания душевных страданий… Это действует примерно так: «Господи, наверное, у меня еще не все так плохо!» Или: «Еще один такой же, как я, страдающий. Теперь мы будем вместе страдать». Думаю, это тоже нужно. Но внутри меня стоит какая-то другая задача. Мне кажется, если человек 25 или 30 минут своей жизни в какой-то тяжелый период послушает что-то очень красивое, может быть, он захочет, чтобы и жизнь стала такой — красивой. Прекрасная музыка может подарить человеку новую жизнь.
— Обозначаете ли вы сейчас для себя главную сферу деятельности?
— Все-таки исполнительское искусство. На втором месте — продюсерство, создание фестивалей.
— Если позволите, кодой нашей беседы станет блиц. Итак, лучший тембровый партнер для альта?
— Если говорить о струнных, то это, на мой взгляд, виолончель. Если говорить в целом, то рояль. Безусловно, по тембру очень подходит арфа.
— Ваша дневная норма занятий на инструменте?
— Дневной нормы не существует. У меня просто есть определенный подход к занятиям: после 15 минут работы надо обязательно отдыхать. Иначе все идет неправильно. Но это мое ощущение.
— Надеюсь, не обижу вас последним вопросом. Если не музыка, то что могло бы стать вашей профессией?
— <…>
Максим дал ответ на этот вопрос. Очень простой и реальный, хотя лично для меня очень неожиданный. У Максима Новикова действительно есть абсолютно немузыкальное хобби, которое доставляет ему радость. В принципе оно могло бы и «прокормить». Но мне бы хотелось, чтобы все, кто читает это интервью, как можно дольше находились под воздействием творческой энергии музыканта. Чтобы его арт-, биополе еще долго не отпускало читателей в обычную, хлопотную жизнь. В ней, действительно, важнее умение прислушиваться, подстраиваться. Но хотя бы иногда надо пробовать другое: не Вивальди, любимого с детства, а совсем незнакомого Шахиди.
Беседовала Алевтина Бояринцева
Ссылки по теме:
Максим Новиков: «Этот бронепоезд я толкаю своими руками» →
Фестиваль в Леричи: союз музыки и поэзии →
