Фестиваль в Арена Сферистерио в Мачерате
Фестиваль на уникальной площадке, именуемой Сферистерио, что в Мачерате, небольшом (около сорока тысяч жителей) городе в Центральной Италии, кажется, выигрывает нелегкую битву. Почему битву — спросит недоуменно читатель, плохо знакомый с итальянскими реалиями? Да потому, что на родине оперы этому виду искусства, столь привлекательному для решительно немногих, сколь элитарному, а, справедливее сказать, попросту неизвестному абсолютному большинству, объявлена война. Впрочем, наследница Древнего Рима, ренессансной Флоренции и папского государства ведет со всей культурой, а также с образованием, войну не на жизнь, а на смерть. И дело здесь не только в постоянном урезании фондов, а в национальном духе: культура занимает в жизни и мыслях нормальных итальянцев, и тех, кто правит ими, последнее место.
Почему же фестиваль в Мачерате выигрывает? Да потому, что во главе это музыкального предприятия стоят люди с головой, способные делать большие дела сравнительно малыми средствами. В первую очередь дизайнер и режиссер Пьер Луиджи Пицци: он возглавил летний сезон в Сферистерио в 2006-ом году, когда на полном серьезе говорили о закрытии фестиваля. Пицци не только придумал новую концепцию — фестиваль на тему, в отличие от монографических фестивалей в Пезаро и Торре дель Лаго или от колоссальных зрелищ в Арена ди Верона, он смог предложить публике несколько названий, в реализации которых лежала одна сценографическая идея, изысканные и стильные костюмы не стоили слишком дорого, исполнительские же составы отличал высокий уровень.
После «Инициации», «Игр властителей», «Соблазна» и «Обмана» фестиваль 2010-ого года вынес на суд публики несколько произведений, объединенных темой «A maggior gloria di Dio» — «Для большей славы Божией». Программа посвящена падре Маттео Риччи, иезуиту, математику, путешественнику, картографу и миссионеру, влиятельному советнику при дворе китайского исператора, рожденному в Мачерате, которому принадлежит честь попытки сближения двух великих цивилизаций — европейской и китайской. В этом году исполняется четыреста лет со дня его смерти.
«Фауст», «Сила судьбы» и «Ломбардцы в первом крестовом походе» под звёздами Сферистерио
Для всех трех опер на необычной сцене Сферистерио Пицци создал единую сценографическую основу с использованием уже существовавших и новых элементов. Видевшие его спектакли без труда могли узнать руку Мастера в простоте конструкций и строгости линий. Налицо и мудрось, и фантазия, и (что имеет ныне чуть не первостепенное значение!) экономия средств...
В «Фаусте» можно увидеть девять кипарисов (дорога, обсаженная этими деревьями, традиционно ведет к кладбищу), неизменно присутствующих на сцене, в то время как иные элементы обозначают место действия: библиотеку Фауста, внутренность церкви. Особое значение приобретает крест: большой и черный, он создает ощущение тревоги и безнадежности в церкви, еще один, но в ином ракурсе, сзади, осеняет финал. Маэстро любит эротические намеки (те, кому посчастливилось видеть «Дон Жуана» в минувшем году, не забудут всегда готовую принять любовников кровать на почти полностью обнаженной сцене): голое тело мелькнуло в сцене договора Фауста с Мефистофелем, а в третьем действии Марта занималась с тем же Мефистофелем оральным сексом. Режиссура минималистская, элегантная и, как всегда, идеальным образом приспособленная к уникальной сценической площадке, коей является Сферистерио.
(В скобках заметим, что «Фаусту» не суждено было дебютировать в назначенный день. На город обрушились потоки воды, и публика, прикрываясь зонтиками, тщетно толпилась у входа в Арену Сферистерио. Премьера состоялась четырьмя днями позже).
Еще более минимальными средствами Пицци решает «Силу судьбы». Видевшим хотя бы один раз удивительное неоклассическое творение Алеарди понятно, что главным героем оперных постановок в Сферистерио всегда будет сам Сферистерио с его необыкновенной кирпичной стеной длиной в 90 и высотой в 18 метров, с тремя открытыми в ней отверстиями. Для многих опер это готовая и идеальная «рама», и «Сила судьбы» среди них. Еще и потому, что действие почти всех ее сцен происходит в ночное время, а очарование и своеобразие ночного колорита в Сферистерио возникают сами по себе, когда зажигаются звезды, прохладный ветер с холмов вызывает дрожь, и пара лучей света может создать ощущение настоящего чуда. Пицци помещает в центре этой аномальной сцены помост соломенного цвета; к возвышению в центре помоста ведут ступени, по бокам — «пратикабли» в форме креста. Все остальное пространство пусто. Идеальное место для жизни и смерти трех аристократов, преследуемых жестокой и иррациональной судьбой. Крест (вспомним тему фестиваля, «Для большей славы Божией») неизменно присутствует и здесь, как в «Фаусте», подвешенный в самом центре кирпичной стены и словно отбрасывающий мрачную тень на деяния героев. В спектакле мало движения, зато художник по свету Серджо Росси создает атмосферу, полную изумительных оттенков (особенный энтузиазм вызывает итальянский трехцветный флаг, изображение которого проецируется на стену в момент зажигательного хора «Ратаплан»), и немало украшают оперу танцы румынской группы «Аерос», состоящей из гимнастов, под руководством бывшего знаменитого танцовщика Георге Янку.
Ранняя опера Верди «Ломбардцы в первом крестовом походе» — абсолютная новость для Сферистерио. Кажется, эта опера понравилась больше всех, и это легко понять: в январе 2009-ого года в «Ломбардцах» на сцене театра Реджо в Парме выступили Микеле Пертузи, Димитра Теодоссиу и Франческо Мели, воистину лушие из лучших на сегодняшний момент! Этот звездный состав Пицци удалось собрать вместе еще раз в Сферистерио. Что касается внешнего облика спектакля, то он создан из тех же элементов, что и «Сила судьбы»: помост из светлого дерева все так же размещен в центре, все так же на сцене присутствует крест, но на этот раз его выносят восемь артистов миманса. Серджо Росси — истинный соавтор режиссера, за увлекательные эффекты последнего акта ему можно смело аплодировать: плещущаяся в двух боковых бассейнах вода, символизирующая воды Силоама, удивительно красиво отражается на кирпичной стене Сферистерио, а образ заветного Иерусалима создается благодаря лучам света, которые проецируются сверху. Управиться с массой, которая предстает очень хорошо организованной и весьма элегантной, Пицци помогает Роберто Мария Пиццуто. А что касается костюмов, то тут архитектора-режиссера никто не может превзойти: в глухую черноту затянуты ломбардцы, в то время как их враги мусульмане носят яркие, солнечные цвета; шерсть для первых, камка для вторых. В спектакле много волнуюших моментов, как, например, исполнение скрипичного соло, предшествующего смерти Оронте, скрипачом, одетым в черное и с босыми ногами, на его фоне известная балерина Анбета Торомани танцует волнцющее соло; или звучание знаменитого хора O Signore dal tetto natio (это старший брат более знаменитого Va’ pensiero sull’ali dorate из «Набукко») в момент, когда ломбардцы парами пересекают Силоам.
Если в «Ломбардцах» состав звездный, то в прочих операх очень и очень достойный. Теодор Илинкай, молодой тенор из Румынии, обладающий красивым голосом и неплохой техникой, — корректный, хотя и не вполне увернный в себе Фауст; Александр Виноградов (Мефистофель) обладает теми же достоинствами, что его румынский коллега и точно также ему пока недостает раскованности на сцене, этот Сатана слишком сдержанный. Превосходная певица Кармела Ремиджо (Маргарита) недостаточно владеет секретами стиля французской оперы, а, кроме того, персонаж получается у нее монотонным. Зато грузинская певица Кетеван Кемоклидзе завоевывает большой персональный успех в небольшой роли Зибеля благодаря красивому тембру голоса и сценическому обаянию. Лука Сальси — один из тех отличных баритонов, на которых не скудеет итальянская земля, являет вокально безупречного, но сценически маловыразительного Валентина.
Французу — французская опера! За пультом Жан-Люк Тинго, который предлагает прочтение, быть может и не во всем совершенное, любимой многими оперы Гуно, особенно в том, что касается темпов (то слишком медленных, то преувеличенно быстрых), но демонстрирует доверие и любовь к певцам. Так что блестящих и полных очарования моментов немало.
«Сила судьбы» предстала на сцене Сферистерио в редакции 1869-ого года, которую Верди сделал семь лет спустя после петербургской премьеры для театра Ла Скала. В Италии это довольно популярная вещь, хотя ее сопровождает глупейшее суеверие, будто она приносит несчастье. Молодая певица Тереза Романо (в прошлом году в Арена ди Верона она участвовала в гала-концерте по случаю сорокалетия карьеры Пласидо Доминго) может стать выдающейся Леонорой: красивый и гибкий голос, отличная дикция, споособности интерпретатора; певица должна достигнуть артистический зрелости. Партия Дона Альваро (ее исполнители почти всегда вызывают вздох «увы!») отдана Зорану Тодоровичу, который преподносит ее корректно, но как-то стаоробразно. Этот голос уже устал и не обладает выразительными качествами. Марко Ди Феличе — вот кто стал бы отличнейшим Доном Карлосом, если бы ларингит не помешал певцу выступить в этой важнейшей в репертуаре вердиевского баритона роли. Так что за него пел в оркестровой яме Элиа Фаббиан, а играл Роберто Мария Пиццуто. Анна Мария Кьюри, заменившая Элизабетту Фьорилло, интереснее как актриса (блестящая роль Прециозиллы ей очень подходит), чем как певица. Паоло Пеккьоли в комической роли Фра Мелитоне завоевывает искреннюю симпатию публики. И над всеми возвышается опытный Роберто Скандьюцци в роли Падре Гуардиано: голос мягкий, бархатный, гибкий, а мастерство фразировки, кажется, недостижимое.
Даниэле Каллегари дирижирует обеими вердиевскими операми в страстной, динамичной и блестящей манере, предпочитая высокие темпы; это Верди, в котором боевой дух Рисорджименто проявляется сполна. Лирические места, кажется, менее близки ему, и все же певцы никогда не остаются без внимания. Отлично функционирует под его руководством Оперный хор области Марке, подготовленный Давидом Крешенци.
В «Ломбардцах» три звезды светят только им присущим светом. Димитра Теодоссиу вот уже десять лет как выступает в партии Джизельды, и ее голос сохраняет свежесть. Внимая ей, трудно представить музыку Верди, спетую иначе. Она удивительным образом владеет piano и pianissimo, хотя порой испытывает трудности в верхнем регистре. Микеле Пертузи — великий Пагано и, может быть, уже великий Пертузи: его вокалу присуще удивительное совершенство в том, что касается фразировки и интерпретации. Франческо Мели, которого небо одарило голосом красивым, нежным, чистым, — рафинированный, деликатный, страстный Оронте.
Юдифь и Олоферн, Аттила и Аэций под одной крышей
В старинном театре Лауро Росси, истинной жемчужине архитекторов братьев Бибиена, дают в один день ораторию Вивальди «Торжествующая Юдифь» и оперу Верди «Аттила», начало спектаклей соответственно в шесть и в девять часов вечера.
Сочинение «Торжествующая Юдифь» («Juditha triumphans») восходит к 1716-ому году. Это оратория на латинском языке, в аллегорическом виде иллюстрирующая победу Светлейшей Венецианской республики над турками и возвращение острова Орфу. Так что иудейская вдова из Ветилуи Юдифь символизирует Венецию, а ассирийский военачальник Олоферн — турецкого султана. Все партии, включая Олоферна, жреца и евнуха, написаны Вивальди для женских голосов, так как первое исполнение оратории состоялось силами воспитанниц L’Ospedale della Pieta, а, следовательно, в распоряжении Il Prete rosso были только девушки. В инсценированной оратории, представшей на сцене театра Лауро Росси, партия Олоферна передана баритону.
«Аттилу» отделяют от оратории Вивальди ровно сто тридцать лет (1846): грубоватая, полная огня и дикой энергии музыка писалась в так называемые «годы каторги», когда молодой провинциал Верди завоевывал себе место под солнцем, до появления популярной трилогии, ознаменовавшей наступившую зрелость. Каватины, дуэты и хоры «Аттилы» соответстовали духу Рисорджименто и пользовались большой популярностью.
Объединение двух таких разных произведений выглядит довольно произвольным, так что вряд ли речь может идти о дилогии. Единственная связь между ораторией Вивальди и оперой Верди — фраза из либретто Темистокле Солеры, вложенная в уста Одабеллы: Forеsto, rammenti di Giuditta che salva Israele? Di quel di che pianse caduto con suo padre nel campo di gloria, rinnovar di Giuditta l’istoria Odabella giurava al Signor — Форесто, ты помнишь Джудитту, что спасает Израиль? — В день, когда Одабелла оплакивала тебя, думая, что ты пал на поле славы вместе с отцом, она поклялась Богу стать новой Юдифью.
Постановка обоих спектаклей принадлежит Массимо Гаспарону, ученику и неизменному сотруднику Мастера. Он делает для обеих опер одну и ту ту же инсталляцию, вдохновленную греческим одеоном: свободное пространство в центре, арка из травертина, к которой ведут ступени. В костюмах также очевиден классический дух, сочетающийся с восточным. Красиво ниспадающие драпировки гармонично сочетаются с изысканными позами и кажущимися замедленными движениями. «Торжествующая Юдифь» предстает в золоте и в зеленом и красном цветах, а в «Аттиле» преобладают синий и белый. Массимо Гаспарон посвятил себя опере, но это не настоящий оперный режиссер. Он всегда и во всем остается архитектором, художником, отлично знающим историю искусств и часто прибегающим к цитатам. Его спектакли — прежде всего доставляющие наслаждение глазу живые картины. Впрочем, таковы и спектакли его учителя, хотя в них всегда есть и нечто большее.
Американо-панамский баритон Нмон Форд (не так давно ему присудили премию имени Франко Корелли) выступает в ролях обоих злодеев, библейского военачальника Олоферна и предводителя гуннов Аттилы. Околооперные дамы, несомненно, издавали вздохи удовольствия: весьма привлекательный темнокожий певец не должен стесняться своего тела с красивой мускулатурой, а, кроме того, от него идет сильное эротическое излучение. В роли Аттилы молодой баритон чувствует себя естественнее, чем в барочной стихии музыки Вивальди, хотя ему еще надо дорасти до одной из выдающихся вердиевских ролей, которая кстати, написана для баса.
Все женщины в «Juditha triumphans» воистину хороши, как с вокальной, так и с артистической, но, в особенности, с эстетической точки зрения: Мильяна Николич (Юдифь), Джачинта Никотра (Вагаус), Давиния Родригес (Оциас), Алессандра Визентин (Абра).
В «Аттиле» особый успех сопутствует молодой сопрано Марии Агрести (Одабелла), наделенной голосом удивительной мощи и могущей похвастаться хорошо контролируемым звуком и точностью в колоратурных пассажах. Очень хорошим Форесто предстает Джузеппе Джипали: его техника крепкая, а пение мягко и выразительно. Клаудио Згура производит большой эффект в роли римского военачальник Аэция (Гаспарон одел его в белое пальто): чистый тембр его голоса темнее, чем у Форда, верхние ноты очень уверенны. Так что для артистов вердиевская опера превращается в триумф.
Для «Аттилы» в театре Лауро Росси выбрана «камерная» форма, скорее, с целью сблизить звучание ранней оперы Верди с барочной ораторией Вивальди. В обеих операх за пультом во главе Оркестра области Марке стоит Риккардо Фрицца. В «Торжествующей Юдифи» он несколько замедляет темпы, романтическая стихия ему ближе барочной. В «Аттиле» дирижер убеждает гораздо больше, особенно удаются ему лирические места.
Победа хоть и не грандиозная, но значительная
Вначале мы говорили о том, что фестиваль на тему под руководством архитектора-дизайнера-режиссера Пьер Луиджи Пицци выигрывает. Фестиваль в Мачерате не так «раскручен», как его кузен в Пезаро. Прежде всего, город расположен гораздо дальше и не на побережье, туда труднее добираться народу. Это вам не туристическая Романья, естественным продолжением которой яаляется Пезаро с его золотыми пляжами. Южные провинции области Марке — Мачерата и Асколи-Пичено вообще рекламируются мало, хотя их красоты вполне этого заслуживают. Сами жители Мачераты «сбегают» из города на период фестиваля, стремясь к морю, и в дневное время город абсолютно вымерший.
Летний сезон в Сферистерио чуть было не погиб, а благодаря Пицци (кстати, Маэстро в будущем году стукнет восемьдесят) ныне в его кассы поступает один миллион евро. Собственно доход очень маленький, но о закрытии фестиваля речи больше нет. Тридцать тысяч человек, в основном иностранцы, посещают спектакли Сферистерио. Мачерата, хоть и прелестный, но очень провинциальный город (если вы выражаете восхищение его красотами, местные жители бросают: «А попробуй ты здесь жить!»), и для нее это большой успех.
В тяжелые для оперы времена политика Пьер Луиджи Пицци сохраняет для публики и критики уникальное музыкальное мероприятие на уникальной площадке. Свет, которым светит Сфесристерио, не должен угаснуть...
