Anna Karenina
Балет в 2 актах на музыку П. Чайковского.
Сценарист (по роману Л. Толстого) и балетмейстер Б. Эйфман, художники 3. Марголин (декорации), В. Окунев (костюмы), Г. Фильштинский (свет).
Премьера состоялась 31 марта 2005 года в труппе Санкт-Петербургского театра балета под руководством Бориса Эйфмана.
Вместо хотя бы краткого либретто зрителю предлагалось «вступительное слово» хореографа Бориса Эйфмана: «Балет — это особая область реализации психологических драм, возможность проникнуть в подсознание. Каждый новый спектакль — поиск неведомого. Роман „Анна Каренина" всегда интересовал меня. Когда читаешь Толстого, чувствуешь невероятное понимание автором психологического мира его героев, удивительную чуткость и точность отражения жизни России. В романе „Анна Каренина" есть не только погружение в психологический мир героини, но и настоящее психоэротическое осмысление ее личности. Даже в сегодняшней литературе мы не найдем подобных страстей, метаморфоз, фантасмагорий. Все это стало сутью моих хореографических размышлений.
Размеренный ритм жизни семьи Карениных — государственная служба главы, строгое соблюдение светских условностей — создавали иллюзию гармонии и покоя. Страсть Анны к Вронскому разрушила привычное. Искренность чувств влюбленных отвергалась, пугала откровенностью. Лицемерие Каренина было приемлемо для всех, кроме Анны. Она предпочла всепоглощающее чувство к любимому мужчине долгу матери перед сыном. И обрекла себя на жизнь изгоя. Не было счастья ни в путешествиях, ни в привычных светских увеселениях. Присутствовало ощущение трагической несвободы женщины от чувственных отношений с мужчиной. Эта зависимость, как и любая другая, — болезнь и страдание. Анна покончила с собой, чтобы освободиться, оборвать свою страшную и мучительную жизнь. Для меня Анна была оборотнем, потому что в ней жило два человека: внешне — светская дама, которая была известна Каренину, сыну, окружающим. Другая — женщина, погруженная в мир страстей. Что важнее — сохранить общепринятую иллюзию гармонии долга и чувств или подчиниться искренней страсти?.. Имеем ли мы право разрушить семью, лишить ребенка материнской заботы ради буйства плоти? Эти вопросы не давали покоя в прошлом Толстому, не уйти от них и сегодня. И нет ответов! Есть неутолимая жажда быть понятым и в жизни и в смерти...»
Хореограф (как всегда самостоятельно) выбрал для своего балета фрагменты музыки из различных произведений Чайковского: симфоний (№ 2, № 6, «Манфред»), сюит (№1 и №2), симфонических фантазий «Франческа да Римини» и «Буря», симфонической баллады «Воевода», увертюр-фантазий «Гамлет», «Ромео и Джульетта» и других.
В спектакле нет сцен на перроне, на скачках и в петербургском театре. Зато появился итальянский карнавал, на котором присутствуют герои. И сцена, которой не могло быть в советском балете: согласно роману, Анна в минуты отчаяния утешается эфиром. В наркотическом сне она безудержно «погружается в мир страстей». Одна из наибольших удач спектакля Эйфмана — решенная танцевально сцена гибели Анны. Причем, танцует не героиня, а кордебалет, создающий образ страшной машины уничтожения. Анна бросается в эту толпу «станционных мужиков» как в омут. В финале на зрителя выезжает вокзальная тележка с телом самоубийцы.
В этом спектакле нет правых и виноватых — несчастны все. И Каренин, наделенный здесь «балетным красноречием», отнюдь не «человек в мундире». Его дуэты с Анной полны отчаяния, и эмоционального напряжения в них не меньше, чем в объяснениях героев. В спектаклях Эйфмана важную роль играют предметы-символы. Здесь это, появляющийся уже в первом акте игрушечный Сережин детский паровозик, который, беспечно пыхтя, бегает по кругу на авансцене. На премьерных спектаклях главные партии исполнили ведущие солисты труппы: Анна — Мария Абашова, Вера Арбузова; Каренин — Альберт Галичанин, Олег Марков; Вронский — Юрий Смекалов, Алексей Турко.
В 2006 году Эйфман поставил балет «Анна Каренина» на сцене Венской оперы.
А. Деген, И. Ступников
Фото Майкла Кури
