Ice maiden
Балетная сюита в 3 актах (5 картинах с прологом и эпилогом).
На музыку Э. Грига (в инструментовке Б. Асафьева), сценарист и балетмейстер Ф. Лопухов, художник А. Головин, дирижер А. Гаук.
Премьера состоялась 27 апреля 1927 года в Ленинградском государственном академическом театре оперы и балета (Мариинский театр).
Сюжет
Девушки и юноши слушают рассказ старика о Ледяной деве. На сцене развертываются картины из его рассказа.
В горном ущелье зима справляет свой праздник. Сюда проникает в поисках Ледяной девы молодой норвежец Асак. Она является ему среди плясок снежных духов и зачаровывает юношу. Зимние вихри отступают под натиском весны.
На летнем горном пастбище Асак встречает молодую девушку Сольвейг. Он поражен ее сходством с Ледяной девой. Ему кажется, что это человеческий облик зимней волшебницы. Юноша уводит Сольвейг с собой.
В горной деревушке празднуют свадьбу Сольвейг и Асака. Игры гостей, танец жениха и невесты. Темнеет, зажигают смолу в бочках. Молодежь ловко прыгает через них. Сольвейг разбегается, прыгает и попадает в бочку. Лишь ветер уносит легкий дымок в сторону гор. Асаку кажется, что огонь растопил Ледяную деву. Он бежит в знакомое ущелье в надежде вернуть любимую.
В горах выпал первый снег. Зимние вихри, зимние птицы.
На знакомом месте Асак видит хоровод снежных дев, они холодны и бесстрастны. Он не может узнать среди них Ледяную деву. Метель разыгрывается, и Асак погибает.
«Горе тому смертному, кто полюбит Ледяную деву», — так заканчивает свой рассказ старик.
* * *
Балет на музыку Грига первоначально собирался ставить балетмейстер Борис Романов. В 1918-19 годах он, в те годы руководивший балетом Мариинского театра, вместе со сценаристами Петром Потемкиным и Анатолием Шайкевичем составил план будущего спектакля, отобрал музыкальные номера и поручил Борису Асафьеву их инструментовку, а художнику Александру Головину — сочинение эскизов декораций и костюмов. Однако вскоре Романов эмигрировал, и дело повисло в воздухе. В 1922 году другой будущий эмигрант Павел Петров на той же сцене реализовал балет «Сольвейг», используя творческий вклад всех указанных выше. Спектакль, по общему мнению, вышел старомодным и малоинтересным и после шести представлений был снят. Позже директор театра Иван Эскузович предложил осуществить балет на музыку Грига Федору Лопухову. Декорации Головина 1922 года вошли в новый балет почти полностью. Сценарий же потребовал немало переделок, и Асафьев вместе с дирижером Александром Гауком удачно дополнили прежнюю партитуру.
Музыка Эдварда Грига удачно сочетает мелодическое богатство, северный мягкий лиризм и ясно слышимый норвежский фольклор. Многие из его сочинений были знакомы и узнаваемы достаточно широкой аудиторией. Прекрасный знаток балета, Асафьев удачно «сшил» отдельные фрагменты, и музыкальная драматургия предстала в спектакле цельной и, главное, неотрывной от драматургии хореографической.
Музыкальным вступлением к спектаклю стал норвежский танец «халлинг», а рассказ старика шел под «Песню Сольвейг». Историю о Ледяной деве слушает ее героиня Ледяная дева, удобно устроившись на сухом дереве в акробатической позе «колечко». От ее графически отточенного силуэта веяло колючим холодом. Собственно действие открывалось шествием зимы (на музыку «Шествия гномов»). Тут были не только гномы, но горные духи, кобольды и прочая причудливая лесная нечисть. Они волокли громадные сани с лунными девами. На воображаемых лыжах с горы спускался Асак. Увидев дивный зимний лес, он в задумчивости опускался на колено. Подобно Жизели из второго акта за его спиной из люка возникала Ледяная дева. Дуэт шел на музыку григовского «Ноктюрна». Лопухов органично смешивал классическую лексику с акробатическими движениями — «шпагатами», «колечком» (лейтмотив Девы), «рыбкой». Сочиняя хореографию, балетмейстер опирался на возможности незаурядных исполнителей. Ольга Мунгалова, помимо холодноватой пластики движений и сильного «стреляющего» прыжка, великолепно владела танцевальной акробатикой. Петра Гусева недаром называли «королем поддержки». В финале «знакомства» Асак бережно ставил Деву на ветку дерева, и дерево тут же исчезало.
Далее перед героем возникал мир его героини. Снежные юноши в причудливых позах выносили ледяных дев. Кобольды и тролли неслись стремительным вихрем, их сменял вальс снежных юношей с Ледяной девой. В нем Дева прыгала с дерева, переворачивалась в воздухе и навзничь падала на руки партнеров. Позже юноши подбрасывали Деву вверх вертикально «как свечку». Сложнейшая мужская вариация Зимней птицы была под силу лишь виртуозам танца. В ней поочередно блистали Алексей Ермолаев и Борис Комаров. В этом номере «старые» хореографические комбинации, напоминающие танец Голубой птицы из «Спящей красавицы», обновлялись находками Лопухова. Например, выброшенная вперед нога сгибалась в колене и выпрямлялась, что придавало прыжку (по меткому замечанию балетмейстера) «характер особый, острой колючести». Последующую затем вариацию героини именовали «Поступью Девы». Ей вторил кордебалет снежных дев и снежинок. Танцевальная сюита завершалась круговращательным вихрем зимних сил, пытающихся противостоять наступающей весне.
Вторая картина (на музыку «Утра») происходила на той же поляне, однако пейзаж стал весенним. Древняя старуха выгоняла из-за кулис живую корову, за ней в крестьянской одежде появлялась Сольвейг. Появившийся Асак замечал девушку и был поражен ее внешним сходством с Девой (двух героинь спектакля исполняла Мунгалова). После дуэта на музыку поэмы «Эрос» герой уводил Сольвейг к людям. Заметим, что даже по окончании спектакля не становилось ясным — были ли две героини лишь земными и фантастическими ликами одного существа, или, подобно Одетте и Одиллии, их внешняя схожесть лишь вводила героя в гибельный обман.
Во втором акте развертывалось красочное зрелище норвежской деревенской свадьбы. На лошадях, в праздничных нарядах выезжали новобрачные. Гости прибывали, толпа на площади медленно раскачивалась, подчиняясь мелодии, славящей молодых. Дети забрасывали их цветами, охотники приветствовали громкими выстрелами. Начинались шутливые танцы. После прохода отца Асака с двумя свахами на сцене появлялась незнакомая женщина. Неспешно кружась, она сбрасывала одну за другой семь юбок, и все узнавали забавника Дружко. В наступившей темноте наставала пора традиционной свадебной игры — прыжкам через бочки, в которых горела смола. После других пришел черед невесты. Она прыгнула и исчезла. Лишь белый дымок вьется и тает в воздухе. Асак, оттолкнув отца, кидается вслед за исчезающим облачком.
Третий акт происходил там же, где начинался первый, но контрастировал с ним. Лес не ждал весну, а готовился к северной зиме. Напрасно герой надеялся вернуть Сольвейг или хотя бы объясниться с Девой. Под музыку «Вальса-каприса» появлялся хоровод ее ледяных двойников. Среди двенадцати была и та, которую искал Асак, но, увы, не смог отличить ее. Мелькали знакомые движения героини, все девы делали «шпагат», все были уже по-зимнему суровы и бесстрастны. Герой был обречен. На музыку «Бури» из «Пер Понта» зимние вихри кружили, подкидывали и швыряли его на землю. В финале Асака закидывали на то дерево, где ему впервые явилась Ледяная дева. Он повисал вниз головой, зацепившись ногами за корявый сук. В эпилоге снова возникала первая сцена — рассказ старика, и звучала «Песня Сольвейг».
Лопухов назвал свой спектакль «классическим балетом в преломлении 1927 года». Старая схема романтического спектакля была наполнена обновленной формой, а через нее и новым содержанием. Критика же требовала не обновленного танца, а нового «революционного содержания», понимая под этим, прежде всего, классово выдержанный сюжет. «Нет решительного сдвига от беспредметности танца, нет драматизма, нет эмоциональной насыщенности, а налицо все та же голая форма, хотя обновленная приемами акробатики. 32 фуэте у прежней прима-балерины и несколько „шпагатов" подряд у новой — явления крайне сходные, и они не выводят балет за пределы чисто формальных преобразований» (А. Гвоздев). Премьера собрала менее половины зала. Зато позднее зритель охотно посещал новинку. «Ледяная дева» прошла 68 раз, продержавшись в репертуаре 10 сезонов, пережив все спектакли 1920-х годов.
Историк балетного театра Елизавета Суриц четко охарактеризовала значение лучшего спектакля Федора Лопухова: «„Ледяная дева" — балет, обращенный в будущее, в котором новое рождалось из воскрешаемого и заново переосмысленного старого. Он возрождал многоактный спектакль, сближая „большой балет" XIX века с новыми формами монументального сюжетного балета. Он реабилитировал классическую лексику, одновременно сделав ее языком современного искусства, ориентировал на поиски художественного обобщения в танце. Он наметил пути театрализации фольклора, наиболее перспективные для будущего советского хореографического театра».
А. Деген, И. Ступников
Иллюстрация: эскиз декорации А. Головина
