Tsar Boris
Хореографическая трагедия в 2 частях, 13 эпизодах на музыку С. Прокофьева (композиция и музыкальная редакция Н. Мартынова).
Сценарист (по А. Пушкину) и балетмейстер Н. Боярчиков, художник А. Коженкова, дирижер В. Кожин.
Премьера состоялась 26 марта 1978 года в ленинградском Малом театре оперы и балета (Михайловский театр).
Месяц светит,
Котенок плачет,
Юродивый, вставай...
А. С. Пушкин
Слепые.
О, Боже мой, кто нами будет править?
О горе нам!
Не мало нас, наследников Варяга,
Да трудно нам тягаться с Годуновым:
Народ отвык в нас видеть древнюю отрасль
Воинственных властителей своих...
Венец за ним! Он царь! Он согласился!
Борис наш царь! Да здравствует Борис!
На старости я сызнова живу,
Минувшее проходит предо мною...
Истина.
...Да ведают потомки православных
Земли родной минувшую судьбу...
Привел меня Бог видеть злое дело,
Кровавый грех...
Набат.
Ужасное злодейство! Полно, точно ль
Царевича сгубил Борис?
... Конечно, кровь невинного младенца
Ему ступить мешает на престол
Перешагнет; Борис не так-то робок.
Сон.
Мне снилося, что лестница крутая
Меня вела на башню...
Борис! Борис, все пред тобой трепещет,
Никто тебе не смеет и напомнить
О жребии несчастного младенца...
Царь.
Достиг я высшей власти...
Но счастья нет моей душе...
Граница.
Вольному воля...
Да ты, брат, видно забавник...
Держи! Держи!
Семья.
В семье своей я мнил найти отраду...
Ах, чувствую! Ничто не может нас
Среди мирских печалей успокоить;
Ничто, ничто... едина разве совесть.
Польша.
Тень Грозного меня усыновила,
Димитрием из гроба нарекла...
Димитрий ты и быть иным не можешь;
Другого мне любить нельзя.
В поход, в поход! Да здравствует Димитрий...
Совесть.
Безумец я. Чего я испугался?
На призрак сей подуй — и нет его.
Так решено: не окажу я страха —
Но презирать не должно ничего...
Ох, тяжела ты шапка Мономаха!
Битва.
Он побежден, какая польза в том?
Мы тщетною победой увенчались...
Он именем ужасным ополчен...
Юродивый.
... О чем он плачет?
... Вели их зарезать, как зарезал ты
маленького царевича.
Молись, за меня, бедный Николка.
Смерть.
Все кончено — глаза мои темнеют,
Я чувствую могильный хлад...
Целуйте крест Феодору...
Финал.
Что же вы молчите? Кричите:
Да здравствует царь Димитрий Иванович!
(Народ безмолвствует).
К столетней годовщине со дня смерти А. С. Пушкина, которая в 1937 году широко отмечалась в СССР, композитору Сергею Прокофьеву почти одновременно были заказаны три работы. Просили написать музыку к драматическим спектаклям «Евгений Онегин» (Камерный театр, режиссер Александр Таиров) и «Борис Годунов» (Театр имени Мейерхольда, режиссер Всеволод Мейерхольд) и для кинофильма «Пиковая дама» (режиссер Михаил Ромм). Все три договора Прокофьев выполнил, но все постановки не состоялись, и как писал композитор: «Музыка моя долгое время лежала на полке, а затем стала постепенно рассасываться в другие сочинения». Так мазурка из «Бориса Годунова» появилась в балете «Золушка», а два фрагмента оттуда же были отданы кинофильму «Иван Грозный». В 1968 году в Ленинградском камерном балете совсем молодой тогда хореограф Николай Боярчиков удачно использовал музыку Прокофьева в своем балете «Пиковая дама». Тогда же у балетмейстера возник замысел хореографической трагедии по пушкинскому «Борису Годунову». Он был реализован Боярчиковым в 1975 году в Пермском театре оперы и балета в виде одноактного балета на вышеуказанную музыку Прокофьева.
Вернувшись в родной для него Малый театр в роли главного балетмейстера, Боярчиков решил предложить ленинградскому зрителю двухчастный спектакль. Музыка Прокофьева (opus 70-bis) была здесь использована практически полностью. При этом оркестровые номера вошли в спектакль в соответствии с авторским оригиналом, в то время как песни и хоры послужили тематической основой номеров, оркестрованных Николаем Мартыновым. В спектакле также использовалась музыка Прокофьева к кинофильму Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный» (30 номеров). Авторы балета объединили и отдельные номера, выстроив их в последовательность, обусловленную замыслом спектакля. Колокольный звон, небольшие импровизации ударных инструментов еще более скрепляли музыкальную драматургию балета.
Боярчиков в своем спектакле почти безоговорочно верит и предельно точно следует Пушкину. В тринадцати эпизодах балета сохранено большинство главных действующих лиц и непростой ход развертывания трагедии. И в то же время, как смел хореограф! Не желая терять многозначную образность пушкинских строф, он населил спектакль, наряду с реальными, персонажами символическими. Так активно действуют в балете «убиенный младенец» Димитрий, «мальчики кровавые», превратившиеся в его своеобразную свиту, и даже «тень Грозного». Последний персонаж — типичный пример образного мышления хореографа. Из пушкинской фразы, произносимой Григорием в знаменитой сцене у фонтана: «Тень Грозного меня усыновила...», в балете возникал не дуэт Марины с влюбленным юношей, а трио, где тень как бы укрупняла образ молодого претендента на русский престол. Страстно клянется в своей любви Лжедмитрий, а в это время черная тень Грозного завлекает Марину, буквально убаюкивая ее. В эпизоде «Сон» кровавые мальчики, повторяя танцевальную тему Григория, выносили ему лестницу, по которой он трижды пытался «взойти» на трон, и трижды Годунов сбрасывал его оттуда. Таких смелых и неожиданных решений в «Борисе» немало. Порой подобные и более сложные метафоры требовали от зрителя немалых умственных усилий, что характерно для интеллектуального искусства Николая Боярчикова в целом. В «Царе Борисе» сквозь эти постановочные загадки и своеобразные ребусы зрителя успешно вели Прокофьев и Пушкин.
Многоэпизодность пушкинского «Бориса Годунова» сохранилась в балете, но построение спектакля не строго номерное — один эпизод «перетекает» в следующий, герои нередко свободно переходят из одной сцены в другую. Авторы предпослали каждому эпизоду балета пушкинские строки, которые служат не столько расшифровкой содержания, сколько эпиграфами. Пушкин говорил о важности и силе «мнения народного». В спектакле это мнение выражается не привычной театральной массовкой (ведь и сто человек еще не народ), а всего пятью исполнителями. Сквозь весь балет эти пятеро ведут свою непростую линию, и их окончательный разрыв о с Годуновым неминуемо приводит Бориса к гибели. Необычно выросла в балете фигура Юродивого. Следуя пушкинскому замечанию: «Никак не могу упрятать всех моих ушей под колпак юродивого. Торчат», он предстает перед зрителем как авторский голос. Юродивый — главное противоборствующее Борису лицо. Он, как бы в насмешку, повторяет его движения, гротесково искажая их. Именно все возрастающего влияния Юродивого, а не надвигающегося войска Самозванца страшится царь. Страшится, ищет сближения, поддержки, но не может ее обрести. Психологический портрет Годунова наиболее нетрадиционен. Не тайный убийца и узурпатор трона, а скорее человек, не устоявший перед жестокой и, возможно, неправедной молвой, правитель, теряющий поддержку и бояр, и народа.
Образная система спектакля, его атмосфера великолепно поддерживалась сценографией Аллы Коженковой, давнишнего соавтора Боярчикова. Тщательно отобраны предметы-символы: царский трон, громадный угличский колокол — тот самый, что, по преданию, велел исхлестать и сослать Годунов. Образ древней Руси возникал в деталях оформления — огромной «старинной» иконой, слегка намеченными элементами деревянного зодчества и прорванным рогожным задником, отчетливо контрастировал с витиевато-серебристым убранством польских сцен.
Артисты балета Малого театра еще раз показали, что им по плечу решение сложнейших психологических задач, предложенных различными хореографами. Все роли исполнялись мастерски, с полной самоотдачей. Как и было задумано балетмейстером, выделялись образы двух центральных персонажей. Артист редкостной пластической одаренности Геннадий Судаков ролью Юродивого дебютировал перед ленинградским зрителем, хотя именно он создал этот образ в пермском спектакле. Облик его героя ассоциировался то с гуттаперчевым мальчиком (Судаков пришел в балет из спортивной акробатики), то с легендарным Петрушкой. Щемящие ноты скорбного плача сменялись у артиста активными пластическими «выкликами» упрямого и бесстрашного агитатора.
Для творческого почерка Никиты Долгушина характерно умение создавать незаурядные сценические образы. Роль царя Бориса не последняя в этом ряду, здесь смогли выявиться лучшие возможности его осмысленного танцевального мастерства: точность пластического рисунка, огромный эмоциональный накал, чистота и содержательность каждого движения и позы. Артист показывал властный ум и природную мощь Годунова и в то же время смятение его души, беспомощность в споре с судьбой. Тонко проводил Долгушин сцены с детьми. Семья для Бориса — оазис в яростном мире, но и ее ему не удается сохранить и уберечь от беды.
Завершался неумолимый ход трагедии. В душевном одиночестве умер Борис, двуличные бояре умертвили его малых детей, и, кажется, уже никто и ничто не может помешать Самозванцу с Мариной восшествовать на российский престол. Но что перед ними? На царском троне скорчился Юродивый, на его коленях «кровавый мальчик» — убиенный Димитрий. Трон в крови! Нелегкие испытания ждут победителей. Народ безмолвствует — грядет смутное время. Такой пронзительной, полной символики, «немой» сценой заканчивался этой умный и эмоциональный спектакль.
А. Деген, И. Ступников
