Впечатления от новой встречи с оперой Пуччини по прошествии года
О премьерной серии постановки оперы «Манон Леско» Пуччини в Большом театре России разговор на страницах нашего интернет-портала состоялся год назад. Но еще в прошлом сезоне со второй (апрельской) серии нынешнего года – при всё еще неизменном на тот момент итальянском дирижере-постановщике Ядере Биньямини – в эту постановку влились новые исполнители: сопрано Анна Нечаева (солистка Большого театра) – в партии Манон Леско, а певцы из Италии (тенор Вальтер Фраккаро и баритон Альберто Газале) – соответственно в партиях кавалера Де Грие и сержанта Леско.
Этих исполнителей в рамках второй прокатной серии автору настоящих заметок услышать не довелось, но работы Анны Нечаевой, Альберто Газале и впервые примкнувшего к ним тенора из Турции Мурата Карахана в партии кавалера Де Грие стало возможным оценить в третьей серии этой постановки, совсем недавно состоявшейся в конце октября. В ней было сформировано два состава – вышеназванный и тот, который был вторым в премьерной серии год назад: сопрано из Испании Айноа Артета (Манон Леско), тенор из Италии Риккардо Масси (Де Грие) и баритон Игорь Головатенко (сержант Леско), солист Большого театра. И если Риккардо Масси и Игорь Головатенко вернулись в третью серию постановки, пропустив вторую, то Айноа Артета приняла участие во всех трех.
О впечатлениях от обоих составов последней прокатной серии и пойдет речь далее. О самóй же катастрофически неудачной, в сущности, откровенно антиоперной постановке всё было сказано еще год назад, и после двух ее недавних просмотров в октябре измениться она не могла и лучше, естественно, не стала. Но с этого сезона у нее появился новый дирижер, и новое музыкально-оркестровое дыхание пошло ей только на пользу. От Ядера Биньямини, предшественника за дирижерским пультом, Антон Гришанин получил прекрасно сыгранный, кондиционный оркестр, но через год после премьеры в его звучании стало возможным, наконец, уловить более тонкие симфонические штрихи, насладиться более изысканной, более филигранной нюансировкой.
Конечно, нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что первый спектакль с Антоном Гришаниным, который состоялся 25 октября, был уже одиннадцатым со дня премьеры и что, количественные изменения в оттачивании стилистического оркестрового лоска закономерно должны были перерасти в качественные. Но при возвращении к одному и тому же музыкальному материалу по прошествии большого количества времени, даже при имеющемся хорошем заделе с предыдущего раза, новому дирижеру всегда приходится начинать фактически всё с начала, особенно, когда в постановку вводятся новые певцы-солисты. Так что более пристальное высвечивание акцентов прихотливой, словно всё время ускользающей, но поразительно живой, динамично захватывающей мелодики Пуччини, а также новый заряд энергетики, мобилизующей музыкально-оркестровый драйв, в дирижерской интерпретации маэстро Гришанина проступили со всей очевидностью.
В свое время этой оперой композитор победно заявил о рождении своего фирменного стиля, что дало направление стратегии дальнейшего развития его творчества. Точно так же и новый дирижер, принявший постановку этой оперы из рук своего итальянского коллеги, смог убедить в том, что и ему есть, что сказать в ней, дав возможность ясно и впечатляюще «зримо» почувствовать, что горизонты постижения этой музыки поистине безграничны!
По прошествии года со дня премьеры Айноа Артета, Риккардо Масси и Игорь Головатенко в стихии музыкального материала этой оперы ощущают себя уже настолько вальяжно и уверенно, что, кажется, могут в ней петь, создавая сценические образы своих персонажей, даже с закрытыми глазами! Особо радует то, что, по сравнению с премьерой, лирико-спинтовое по своей природе звучание голоса Риккардо Масси в партии Де Грие приобрело больше эмоционально-чувственной силы, больше «драматической» плотности, стало более ровным и устойчивым. А родившийся на премьере дуэт сопрано из Испании и тенора из Италии, хотя в нем и соединились представители разных певческих поколений, экспрессией созданной ими вокально-драматической ауры воздействие на слушателей на сей раз ожидаемо оказал уже заведомо бóльшее. Музыка Пуччини – что терпкое вино: с выдержкой, то есть с накоплением певческой сноровки, оно становится лишь вкуснее!
Вся полнота смысла, вкладываемого в ожидание от дуэта главных персонажей – Манон Леско и Де Грие – раскрывается в трагическом четвертом (финальном) акте оперы, где кроме них по сюжету вообще никого больше нет, и по сравнению с тем мощным впечатлением, что произвел дуэт Айноа Артеты и Риккардо Масси, дуэт Анны Нечаевой и Мурата Карахана, услышанный на спектакле 28 октября, по степени вокально-драматической аффектации заметно проигрывал. Турецкий тенор, обладатель небольшого голоса весьма неяркой лирико-драматической фактуры, честно и отчаянно пытался прибавлять драматизма от акта к акту. Однако в финале оперы борьба с самим собой к должному эффекту не привела: в музыкальности, в понимании стиля и в культуре пения этот весьма старательный, надо заметить, исполнитель так и не преуспел.
После «Снегурочки» в конце прошлого сезона и недавнего исполнения «Псковитянки» – знаковых опер Римского-Корсакова, в которых Анна Нечаева предстала весьма неудачной Купавой, но вполне музыкально убедительной оказалась в партии Ольги, – ее трактовка партии Манон Леско озадачила. Практически лишенная драматической аффектации, она обращала на себя внимание лишь трогательным лиризмом музыкально-актерского воплощения, ровностью и стерильно чистой, безжизненной красотой вокальной линии. Если партия Ольги на фактуру голоса певицы легла довольно хорошо, а в партии Купавы – из-за постоянного форсирования и попыток перепеть саму себя – в погоне за драматической аффектацией заметно снижалась сама музыкальность, то в партии Манон Леско Анна Нечаева осталась поразительно верна самой себе. «Пробить» плотный «драматический» оркестр Пуччини – и дело здесь вовсе не в дирижере! – лирико-спинтовому посылу ее голоса было весьма проблематично, впрочем, сделать это она и не пыталась. В силу этого особенно обесцветился финал, и особенно – знаменитая ария, которая прозвучала лишь номинально, словно мы должны были просто принять ее к сведению: накал страстей и ощущение отчаянной безысходности в ней так и не проступили…
На фоне роскошного баритона Игоря Головатенко «выписывание» Альберто Газале на роль сержанта Леско (пусть даже и из Италии!) предстало вообще непонятным и странным. В прошлом это вполне могло бы стать оправданным выбором, и в моей памяти сразу же услужливо всплывает партия Набукко в одноименной опере Верди в весьма качественном исполнении этого певца на сцене театра «Арена ди Верона» в 2001 году – единственная, кажется, моя удачная встреча с ним. Но когда это было! Пик карьеры певца давно прошел, и его нынешняя вокальная форма к былым восторгам уже не располагает…
Итак, коль скоро третья серия «Манон Леско» в Большом театре состоялась, уместно будет воскликнуть: «Да здравствует серия четвертая!» Она пройдет в январе следующего года, и место за дирижерским пультом по-прежнему займет Антон Гришанин. В ее «первом» составе вновь появится Айноа Артета, но с другим итальянским тенором Роберто Ароникой и по-прежнему с Альберто Газале. Зато в тройке главных персонажей, наконец, снова выступит первый премьерный состав: звездная пара Анна Нетребко (Манон Леско) и Юсиф Эйвазов (Де Грие), а также примкнувший к ним Эльчин Азизов в партии сержанта Леско.
Что и говорить, весь этот проект изначально был задуман исключительно на Анну Нетребко, и поэтому ее поклонники, заждавшиеся возвращения российской мегазвезды, снова будут брать Большой театр штурмом, как на премьере. И это не преувеличение, ведь билетов на два спектакля с ее участием уже нет, и, однозначно, не будет!
На фото Дамира Юсупова: Манон Леско — Айноа Артета
