Перестроечный кинематограф — не совсем гадость-гадость, ибо есть нюансы. Это — интереснейший, хотя небесспорный феномен советской культуры, и как бы мы ни пытались утверждать, что «всё — плохо», даже и тогда не обошлось без шедевров. «Бакенбарды» (1990) — один из них. Режиссёр Юрий Мамин предпочитал гротеск, абсурд, буффонаду. Чтобы маразм — через край. Все его знаменитые фильмы — притчи и анекдоты, где-то сказки. Если бы я не знала, что Мамин — ленинградец, я бы догадалась. Это — узнаваемый стиль города. Питерский дух — особый, не без странностей, что, несомненно, в плюс.
В «Бакенбардах» показана…праворадикальная организация пушкинистов, борющихся за традиционные русские ценности и возрождение России. В 1990 году намёк читался сходу — это Национально-Патриотический Фронт «Память». В Москве были шествия с хоругвями, портретом Николая II да молебствиями, но с оглядкой на Чёрную Сотню и, как утверждали разные «демократические» силы — с намёком на эстетику гитлеризма, но чего-чего, а никаких заигрываний с дойч-наци там не водилось.
Но вернёмся к «Бакенбардам». Итак, в грязновато-обшарпанный город Заборск (всю эту разруху снимали в самом Ленинграде!) приезжает некий Виктор с молодым соратником. Оба — в каких-то старинных шляпах, плащах-крылатках и с увесистыми тростями. Выясняется, что они — адепты культа Александра Сергеевича Пушкина. Заборск — типичный перестроечный адок с недоделанными объектами инфраструктуры, болтливой парт-элитой и — «войной» неформалов. Есть юношеская панк-структура «Капелла», где тусуются-отрываются местные мажоры; им противостоит накаченная братва, именуемая «Бивнями». В сих последних угадывались «любера», ставшие в конце 1980-х, как и общество «Память», притчей во языцех.
…В перестроечном СССР был запредельный шквал юношеской агрессии. Как мне теперь кажется, её искусственно раздували — например, статьями о сильных пацанах из подмосковного города Люберцы, приезжавших в Москву, чтобы драться, бесчинствовать, а точнее — наказывать панков, брейкеров и металлистов. Об этом со смаком писала вся молодёжная пресса. Впрочем, не лишь молодёжная. Рупор Перестройки «Огонёк» вовсю отметился. Так, в № 5 за 1987 год в «Огоньке» была напечатана статья «Контора люберов».
Современному читателю по прошествии лет понятно, что автор или солгал, или эффектно преувеличил. «Узкие черные галстуки на фоне белых рубах — последнее, что успел заметить, прежде чем прикрылся от неожиданного удара. Люберы. Мелкие драки происходили буквально каждый вечер. Впрочем, не только в драках дело. Потасовки между группировками случались и раньше. Удивляло другое — „люберы“ воевали одни против всех.
Более того, инициатива в конфликтах всегда была на их стороне. Они нападали, заставляя „противников“ защищаться по мере сил. Они искали столкновений. Искали, хотя не имели для этого обычно ни малейшего повода. Зачем?», — задавался вопросом журналист Владимир Яковлев, но я почему-то уверена, что там не было чёрных галстуков и белых рубах.
Почему я вспомнила эту статью? В ней была наивно-неуклюжая, но явная попытка создать образ отглаженных и холёных радикалов — таких же, как в фильме «Бакенбарды». Не так страшен им гопник и хулиган, как отличник в чёрной форме, цитирующий «Евгения Онегина». Итак, пушкиновед Виктор быстро находит общий язык с люберами-Бивнями, показав им убойные приёмы. Тростями.
Этот вид самозащиты использовали когда-то британские денди, и — русские тоже. Пушкин был не только бретёром, но и мог…пододвинуть наглеца своей изящной, но увесистой тросточкой. Так Виктор становится главарём боевой группы, наряженной в стиле романтизма — белые рубахи, шляпы и — бакенбарды. (К слову, в «Заводном апельсине» мы видим тот же вариант — хулиганы-меломаны-эстеты носят котелки и — мутузят прохожих тростями, а Энтони Бёрджесс задумал сюжет после того, как побывал…в Ленинграде).
Затем «штурмовики» с бакенбардами начинают патрулировать город. Их ряды множатся. Это делается привлекательным и — модным. Они маршируют по вечерним улицам, яростно скандируют «К Чаадаеву» и другие стихи из школьной программы, а заодно…разносят вдрызг «Капеллу», панковскую вольницу, которая давно мешала обывателям.
Пушкинцев начинают использовать в качестве карательной силы — они гоняют тростями митинги дем-оппозиции. Так организация АСП (Александр Сергеевич Пушкин) становится ведущей политической и — мафиозной властью Заборска. Однако же в финале Виктор превращается из правого радикала — в левого и теперь его герой — Владимир Маяковский. Тут есть нечто, похожее на Эдуарда Лимонова, которого кидало справа — налево и — обратно.
О чём фильм? Люди искали политическую опору, «свою» религиозную конфессию, читали неведомые доселе книги, что-то открывали для себя — порой через боль и страх. Начало 1990-х -жестокая, динамичная и не до конца исследованная эпоха. Тогда могли проломить голову…за очередную Большую Правду. Юрий Мамин, вовсе не испытывавший приязни к радикальным течениям, показал их формирование максимально точно, несмотря на гротеск, но главное — талантливо.
Галина Иванкина
Источник: газета «Завтра»
