Премьера балета «Кармина Бурана» в Казани
Вечерами площадка перед Татарским театром оперы и балета им. М. Джалиля полна народа — в театре проходит международный балетный фестиваль имени Рудольф Нуриева. Премьера, с которой начался балетный форум, оказалась несколько необычной — публике предложили мистерию.
Из вагантов
После третьего звонка в зале яблоку негде было упасть — был забит даже последний ярус, с которого вид на сцену отнюдь не идеальный. За спинами сидевших на ярусах тоже стояли, это была публика, которая попала в зал по входным билетам без мест. Начало фестиваля плюс премьера — как такое можно пропустить? Казанская публика за последние три десятка лет приучена ходить в театр.
А к началу фестиваля в театре была приурочена премьера: специально созданный для казанского театра балет на музыку Карла Орфа «Carmina Burana или Колесо Фортуны». Его поставил балетмейстер из Санкт-Петербурга Александр Полубенцев.
«Carmina Burana» уже пару раз появлялась на сцене этого театра. Симфоническая кантата Карла Орфа, написанная для хора, солистов и оркестра, становилась одним из самых ярких номеров гала-концерта Шаляпинского фестиваля. На этот раз музыкальный текст Орфа стал основой для балета.
«Мой спектакль — это не балет в привычном понимании этого слова. Это — мистерия, сценическое действие, в котором сочетается музыка, слово, вокал, видеоряд», — уточняет постановщик. Он специально не пишет либретто, его идеал — размышляющий зритель, способный на сотворчество.
В свое время немецкого композитора Карла Орфа сподвиг на написание этой симфонической кантаты случай — в антикварной лавке в родном Мюнхене ему попалась в руки библиографическая редкость — сборник вагантов. Их песни и стали текстовой частью кантаты.
Песни эти – абсолютно разные: веселые, грустные, философские, грубоватые и утонченные. Таким и строится действо мистерии, основанное на смешение жанров.
Превратности судьбы
Спектакль начинается со звука накатывающихся волн и криков чаек, на темном заднике словно приоткрывается окно, и в зал будто врывается бриз. Но вот уже мощно вступает хоровой пролог «О, Фортуна, повелительница судеб». Фортуна, двуликая судьба, судьба конкретного человека и целых народов, странные повороты истории — вот что стало основой спектакля.
Уже через несколько минут понимаешь, что либретто, которое, хотим мы того или нет, но всё же загоняет нас в определенные рамки, и не нужно. Каждый из эпизодов зрители наверняка будут трактовать по-своему, и это интересно, это вносит в спектакль некий драйв. Колесо Фортуны крутится, нет ничего постоянного — судьба то возносит человека до заоблачных высот, то бросает оземь, то снова улыбается ему и начинает поднимать ввысь.
Яркая, пасторальная сценка, в которой танцуют милые пары — веселые и беззаботные. Девушки бросают венки в воду реки, в мире царит благоденствие, на земле словно вечная весна. Так и хочется сказать: «Весна священная». Но вот постепенно картина мира меняется, греховные соблазны выползают наружу, и неожиданно мы видим на сцене странное подергивающееся существо в галифе и фуражке с высокой тульей — диктатора. А на заднике идет страшный видеоряд — беснуется фюрер, гибнут люди, словно из тумана наплывает свастика. Вот так однажды повернулось колесо Фортуны для человечества.
У Фортуны (Алина Штейнберг) — два лица. И неизвестно, каким она, такая переменчивая, повернется к нам. Но Искусителя (эту вокальную партию исполняет баритон Юрий Ившин) уравновешивают ангелы (трогательный детский хор), Странник (Нурлан Канетов) не испугается диктатора (Максим Поцелуйко), а невеста (Кристина Андреева) обретет жениха.
Горе переходит в радость, радость сменяется разочарованием, нет абсолютного счастья и абсолютного несчастья, потому что мир постоянно, каждую секунду меняется. И за всеми этими перипетиями наблюдает хор — символ человечества. Хор, страстно комментирующий происходящее на сцене.
Сказать, что в новом спектакле сложная, изобретательная хореография, — погрешить против истины. Полубенцев-хореограф умер в Полубенцеве-режиссере. Для него в этой работе действительно важнее мистерия, это уличное действо, оно милее и ближе для воплощения замысла, чем балет, пусть даже с суперсовременной хореографией.
Действо выстроено так, словно перед нами кадры кинофильма, и этот видеоряд (сценография в спектакле выполнена Марией Смирновой-Несвицкой, мастер по свету — Сергей Шевченко) получился почти идеальным.
У Полубенцева вышла притча — о превратностях судьбы, о человеке, о вечном вращении и возвращении в исходную точку. О замкнутом круге человеческой жизни — как это ни печально. Как тут не вспомнить любимую надпись царя Соломона «Всё проходит». Написано было, кстати, внутри кольца. Такого колеса Фортуны в миниатюре.
Фотографии предоставлены пресс-службой театра
