Раннее произведение Винченцо Беллини в Анконе
Партии в беллиниевском «Пирате», написанные для легендарных певцов, ныне подвластны единицам, но даже для этих редкостных исполнителей выступление в ролях Имоджене и Гуальтьеро — вызов. Считаные сезоны назад восстановленный Театр Муз в Анконе стабильно радует публику и критиков высоким уровнем спектаклей. Сомнений не было и на этот раз — имена на афише говорили сами за себя: Мариэлла Девиа в роли Имоджене, Бруно Бартолетти за пультом, постановщик и сценограф Пьер’Алли — такая «команда» гарантировала если не открытие, то удовольствие.
Опера, московскому зрителю памятная по постановке, которой дирижировал Евгений Колобов в Театре Станиславского в 1989 году, в Анконе предстает в безупречно элегантной «раме» Пьер’Алли. Иного нельзя было ожидать от этого кудесника оперной сцены. Сжигаемая преувеличенными страстями Сицилия готического романа и основанной на нем оперы Беллини «сделана» при помощи малых средств. Пьер’Алли использует маски, колонны, бюсты: его Сицилия хранит воспоминание о классической греческой древности. Сцена всегда остается просторной, архитектурные элементы в том же классическом духе служат задниками. Приглушенный синеватый свет идеальным образом сочетается со стилем оформления, как и отлично рисует «морской» фон представляемой истории. Самой впечатляющей остается первая сцена, в которой кораблекрушение решено минимальными и гениальными в своей простоте средствами: мимы имитируют движения борющихся с волнами спутников Пирата, в то время как сочувствующий хор помещен в глубине сцены. В остальном режиссура Пьер’Алли сводится к «живым картинам», но при всей статичности столь элегантным, что создается ощущение достигнутого совершенства.
Тот, кто знает, что такое «прекрасное пение», и любит его, не мог сомневаться в успехе Мариэллы Девиа. Но в нашем случае слово «успех» включает в себя понятие «качество». Певица из Лигурии несколько десятилетий на сцене дает урок поразительного мастерства и показывет, каких вершин может достичь исполнитель, отлично понимающий природу своего голоса, всю жизнь с умом рассчитывавший свои силы и культивировавший технику. Призрак Марии Каллас все еще бродит в театральных залах, и это создает трудности современным певицам, выступающим в ее «священных» ролях: в их числе Мариэлла Девиа. Каллас была незабываемой Имоджене, но Девиа — единственная Имоджене наших дней: чистейшая интонация, поразительные верха, благородная фразировка.
Испанский тенор Хосе Брос с честью выходит из испытания, каковым является выступление в роли Гуальтьеро: написанная для легендарного романтического тенора Джанбаттиста Рубини, партия использует в основном переходный регистр, не говоря о сверхвысоких до и ре. Голос Броса не слишком большой, но его тембр решительно красив, а звонкость просто исключительна. Момент испуга в публике в первом действии, когда тесситурные трудности партии кажутся непреодолимыми для ныне живущих теноров, но Бросу удается овладеть ситуацией и спеть арию с уверенностью и блеском.
Бруно Бартолетти, седовласый дебютант за дирижерским пультом, «пропевает» всю оперу вместе с певцами, неусыпно следуя индивидуальной линии пения и принимая во внимание объем голоса. Партитура «Пирата» в его руках пленяет легкостью, нежностью и проникновенностью, хотя превалирование этих качеств порой приводит к монотонности.
