Variations brillantes (B-dur), Op. 12
В 1832 году Шопен написал дуэт для фортепиано и виолончели на тему из „Роберта-Дьявола" Мейербера (сочиненный совместно с Франкоммом) и Вариации на тему из оперы Герольда „Людовик" (ор. 12).
Обе эти пьесы Шопена (опубликованы в 1833 году) наиболее показательны в плане усвоения им внешнего духа парижской жизни и парижской модной виртуозности.
О парижской музыкальной моде этого времени метко пишет Фетис:
„Сонаты и аналогичные произведения в правильных, классических формах исчезли, уступив место пьесам, вышивающим по канве известных тем и оперных арий: всему этому дают имена „фантазий" и „варьированных арий", хотя ничего нет менее фантастического и менее варьированного. Форма этих пьес кажется неизменно выкроенной по одному шаблону".
Главным стимулом подобной моды явилась, конечно, гегемония оперы в тогдашней парижской музыкальной жизни. И если, например, оперные транскрипции Листа поднимались порою до самостоятельных образных обобщений, то рядовая продукция этого рода, конечно, не шла дальше „вышиваний по канве" в угоду оперным меломанам.
Противоречивость и сложность творческого пути Шопена лишний раз оттеняются тем, что композитор, создавший этюд до минор (ор. 10 № 12), первое скерцо, первую балладу, мог написать упомянутые пьесы, полные поверхностного изящества и карнавального блеска Парижа.
Именно таковы дуэт и вариации (Стиль вариаций ор. 12 в ряде черт напоминает стиль вариаций Анри Герца. Ср., например, Lento вариаций Шопена с четвертой вариацией из Variations brillantes op. 51 Герца (на тему вальса Вебера) или с первым solo из его же Variations brillantes op. 76 (на тему из „Pre aux Clercs" Герольда).). Это, конечно, отнюдь не значит, что они вовсе лишены достоинств и шопеновского своеобразия. Вариации и дуэт бледнеют лишь рядом с другими, великолепными и могучими созданиями Шопена. Сами по себе они отмечены не только изобретательностью фантазии, но и поэзией мысли, в которой оригинальный, напоенный фольклором дар Шопена нет-нет дает себя знать.
Это в особенности относится к вариациям op. 12 (Из их деталей отметим некоторые. Такты 1-2 интродукции — гамма из шести звуков — очень характерное явление шопеновских мелодических обыгрываний; во второй вариации ритмика совсем шумановского толка и обильные примеры столкновений-обыгрываний; в четвертой (финальной) вариации — отзвуки ритмов мазурки; плагальный каданс в коде (такты 11-7 от конца).). Внимательно вслушиваясь в их интонационный склад и фактуру, нельзя не подивиться слуховой и эстетической чуткости Шопена. Тут достигнут подлинно парижский синтез блеска, изящества, виртуозного такта — заметно отличный и от наивного простодушия вариаций на немецкую песню, и от виртуозной избыточности, пышной нарядности вариаций на тему из „Дон Жуана". Недаром некоторые черты пианизма вариаций ор. 12 получили позднее широкое и яркое развитие в ряде парижских вальсов Шопена (ор. 34 № 1, ор. 42 и др.).
Ю. Кремлев
