«Жар-птица» (фр. L'Oiseau de Feu, англ. The Firebird) — балет в двух сценах на музыку Игоря Стравинского. Сценарист и балетмейстер М. Фокин, художники А. Головин, Л. Бакст.
Премьера состоялась 25 июня 1910 года в рамках «Русского сезона» в Париже, под управлением Габриэля Пьерне.
История создания
В конце лета 1909 года Стравинский после летнего отдыха в имении жены Устилуг приехал в Петербург, где предполагал продолжить сочинение оперы «Соловей». Там он неожиданно получил телеграмму от Дягилева. Знаменитый антрепренер Русских балетов в Париже предлагал молодому и еще малоизвестному композитору написать музыку балета «Жар-птица» для постановки весной 1910 года. «Несмотря на то, что меня пугал самый факт заказа к определенному сроку — я еще не знал своих сил и боялся запоздать, — я все же дал согласие, — пишет Стравинский в мемуарной книге «Хроника моей жизни». — Предложение это было для меня лестным. Среди музыкантов моего поколения выбор пал именно на меня, и меня приглашали сотрудничать в крупном художественном предприятии бок о бок с людьми, которых мы привыкли считать мастерами своего дела».
Стравинскому было представлено готовое либретто, созданное выдающимся хореографом начала XX века, работавшим тогда в труппе Дягилева, М. Фокиным (1880—1942). Балетмейстер вспоминал: «Не хватало балета из русской жизни или на тему русской сказки. Мы (Дягилев, группа художников и я) стали искать сюжеты. Лучшие литературные обработки русской сказки были уже использованы для сцены (главным образом Римским-Корсаковым в его операх). Все образы народной фантазии уже пошли на сцену. Только образ Жар-птицы остался еще неиспользованным, а между тем Жар-птица — самое фантастическое создание народной сказки и вместе с тем наиболее подходящее для танцевального воплощения. Но нет такой сказки о Жар-птице, которая бы целиком подошла к балету. Я взялся соединять различные народные сказки и сочинил по ним балетное либретто».
К работе были привлечены художники А. Бенуа, Я. Головин и Н. Стеллецкий, литератор П. Потемкин и писатель, знаток древнерусской словесности А. Ремизов. Были использованы сказки об Иване-царевиче, Жар-птице и сером волке, о Кащее Бессмертном и Царевне Ненаглядной Красе. Кроме того, Фокин ввел в либретто ночные игры и хороводы зачарованных царевен из сказки «Ночные пляски» Ф. Сологуба, поставленной в петербургском «Театре на Литейном» весной 1909 года с его танцами. Все сюжетные ходы были лишь предлогом для создания волшебных картин зачарованного царства и образа ослепительно прекрасной птицы; в либретто с самого начала были заложены картинность, живописная созерцательность, которые и определяли характер музыкальной драматургии. В основе эстетики «мирискусников» лежало желание «остановить прекрасное мгновение», любоваться им. Жанр балета как нельзя более подходил к этому стремлению, а образ сказочной Жар-птицы как символ абсолютной, недостижимой красоты, давал возможность подобного любования.
Мысль заказать «Жар-птицу» Стравинскому пришла Дягилеву на концерте, где исполнялся «Фейерверк» — одно из первых сочинений молодого композитора. «У публики «Фейерверк» <...> не имел успеха. Но и Дягилева и меня захватила эта музыка, — пишет Фокин. — Там было как раз то, чего я ждал для «Жар-птицы». Музыка эта горит, пылает, бросает искрами. Это то, что мне надо было для огневого образа в балете». Стравинский увлеченно принялся за работу в тесном контакте с Фокиным. Дягилев с труппой находился в это время в Петербурге, и композитор частями сдавал ему музыку, на которую Фокин тут же ставил танцы. В хореографии «были применены три различных ряда выразительных средств, — пишет критик Добровольская. — Жар-птица танцевала на пуантах, в ее танце изобиловали прыжки, создававшие впечатление полетности. В основе партии Жар-птицы лежал классический танец, но он был использован ограниченно, в соответствии с задачами образа. Царевны танцевали босыми. Тем самым пластика фантастической Жар-птицы противопоставлялась пластике царевен: они рисовались обыкновенными, хотя и опоэтизированными девушками, земными, но возвышенными. Персонажи Поганого царства были решены средствами гротеска... Пластика персонажей Поганого царства противопоставлялась и поэтичности царевен, и искрящейся в танце Жар-птице».
Балет был закончен к сроку, и труппа отправилась в Париж, куда после краткого отдыха от напряженной работы приехал и Стравинский. Премьера «Жар-птицы» состоялась 25 июня 1910 года на сцене Grand Opera в Париже. На ней присутствовал весь художественный бомонд: Марсель Пруст, Жан Жироду, Пьер Клодель, Морис Равель, Клод Дебюсси, Флоран Шмитт, Мануэль де Фалья. Успех был колоссальным. В один день ранее никому не известный русский композитор стал знаменитым.
Музыка
Музыка балета — ярко красочная, наполненная оркестровыми эффектами, хотя и написана еще в традициях Римского-Корсакова, уже несет на себе отпечаток неповторимой индивидуальности автора. Сумрачные «ползущие» звучания Вступления рисуют зачарованный сад Кащея, его зловещее царство. «Пляс Жар-птицы» фантастичен, причудлив, с изобретательно варьируемой красочной оркестровкой. В медленном, женственном «Хороводе царевен» Стравинский использует русскую народную песню «По садику». Музыкальный колорит напоминает здесь «Волшебное озеро» Лядова с его тончайшей звукописью. «Поганый пляс Кащеева царства» — зловещий, словно неживой танец, красочен, насыщен острыми ритмическими перебивками, исполненными дикой стихийной силы и пульсирующими на протяжении почти всего номера.
Л. Михеева
Действующие лица:
• Иван-царевич
• Кащей бессмертный
• Черный всадник, Ночь
• Белый всадник, День
• Царевич
• Витязи, рожи-оборотни, колдуны, понятые, слуги Кащея
Действие происходит в сказочном царстве Кащея в сказочные времена.
Роскошный сад, обнесенный высокой каменной стеной. Над ним на высокой горе замок Кащея Бессмертного. Мрак ночи внезапно освещается. Это Жар-птица залетела в кащеев сад поклевать золотых яблочек. Пролетела и исчезла. На стене появляется Иван-царевич. В погоне за волшебной птицей он перелезает через стену и оглядывается, не понимая, куда он попал. В глубине сада Иван видит ряд окаменевших рыцарей. Они ранее приходили в этот сад, пытаясь вернуть себе своих невест, похищенных злым Кащеем. Всех их он превратил в каменные глыбы, которые уже мхом поросли. Ивану сейчас не до них, он хочет поймать Жар-птицу.
Снова вспышка ослепительного света, и новый полет птицы. Иван прячется. Жар-птица сверкает и искрится. Когда она приблизилась к дереву с золотыми яблоками, царевич ловит ее. Птица пытается вырваться, бьется, трепещет, но силы ее постепенно слабеют. Жар-птица опускается на землю и жалобно молит о пощаде. Ивану становится ее жалко, и он выпускает Жар-птицу на волю. В благодарность она дарит царевичу свое огненное перо. «Оно тебе пригодится», — обещает Жар-птица и улетает.
Иван-царевич уже хочет уйти из сада, как сверху из замка спускаются 13 пленных царевен, среди них несравненная Ненаглядная Краса. В длинных белых сорочках босиком они ночью пришли порезвиться и поиграть золотыми яблочками. Не видя Ивана, девушки яблоками перебрасываются, смехом заливаются. Но вот яблоко Красы Ненаглядной залетело к стене, где таился Иван. Он яблоко подобрал и с поклоном вернул девушкам. Те сначала пугаются незнакомца, но, увидев его красоту и учтивость, принимают в свои хороводы. Наступает утро. Девушки убегают в замок, Иван пытается догнать их, но его останавливает Ненаглядная Краса. «Ты погибнешь, если откроешь золотые ворота, ведущие наверх в замок». Предупредила и удалилась, закрыв те волшебные ворота.
Не раздумывая долго, Иван саблей разрубает ворота, и страшный перезвон оглашает сад. Кащеево царство проснулось. Разные страшилища кидаются на доброго молодца, но он без труда скидывает их с плеч. Появляется и сам Кащей — высоченный, похожий на скелет старик. Зовет Ивана на допрос. Тот подошел поближе, хотел даже шапку снять, чтобы поприветствовать хозяина, но как увидел мерзкую рожу колдуна, так с досады только и плюнул в его сторону. Окружающая мразь зарычала от возмущения и крепко навалилась на царевича. Напрасно пленницы молят Кащея простить Ивана, тот гневается не на шутку и произносит заклинание. Слуги разбежались, — Иван сейчас в камень превратится. Собрав последние силы, царевич вытаскивает перо из-за пазухи. Только махнул, а Жар-птица уже прилетела на помощь.
Яркий свет ослепляет окружающих, они вынуждены пуститься в поганый пляс. Вихрь танца подхватил и закружил разных кикимор, билибошек и прочую нечисть. Сам Кащей тоже не может устоять на ногах. Повалились на пол и все слуги. Жар-птица плавно над ними колышется, колыбельной усыпила все царство Кащеево. Хочет Иван унести полюбившуюся ему Ненаглядную Красу, но Жар-птица ведет его к дуплу в дереве. В том дупле — ларец, в ларце — яйцо, в яйце — смерть Кащея. Очнулось царство, сам Кащей бежит к ларцу, да поздно. Вынул Иван яйцо, жмет его — Кащея бросает из стороны в сторону. Кинул Иван яйцо о землю, и рассыпался Кащей, сгинуло и все его царство.
Замок превращается в христианский храм. Витязи оживают, каждый находит свою утерянную невесту. Иван-царевич объявляет Ненаглядную Красу своей женой. Балет заканчивается величанием Ивана на царство.
Успех первых «Русских сезонов» в Париже (1908/09) обеспечили сочинения русских композиторов и хореографов в исполнении русских артистов. Однако, если в операх были представлены русские сюжеты («Псковитянка», «Борис Годунов»), то в балете царили Клеопатра и Армида. Дягилеву было очевидно — необходим балет на русскую тему. Устаревший «Конек-Горбунок» казался смешным, но идея использовать народные сказки показалось разумной. В созревании образов «Жар-птицы» участвовали многие, но конкретную работу по отбору материала и выстраивании сюжета провел Михаил Фокин. Выбор композитора затянулся, но завершился редкостной удачей. Сергея Дягилева недаром называют открывателем талантов. Первым таким открытием стал двадцатисемилетний Игорь Стравинский, ученик Николая Римского-Корсакова. Как заметил позднее Клод Дебюсси: «Эти " русские удивительны! В прошлом году один молодой человек сочинил для своего дебюта балет „Жар-птица", который был представлен в Париже. И вот эта первая работа оказалась чем-то очаровательно оригинальным».
«В музыке Стравинского три сказочных мира. Мрачное, давящее царство Кащея — царство гнета и приглушенный жизни. Поганый пляс — дикий и злобный танец подневольной рабьей силы, центр хореографического действия балета является ярким выражением в музыке скованной энергии, лишь рвущейся на волю, но бессильной разорвать цепи. Другой мир — сама Жар-птица: ослепительный свет и красочный вихрь — с одной стороны, завораживающая лирика — с другой. Лучший симфонический момент в партии Жар-птицы — ее жемчужная колыбельная. Третья сказочная сфера — пленные царевны и освобождающий их Витязь... Хрупкая музыка царевен пленительна: ее узоры, ее плетения, и ее поступь принадлежат к изысканнейшим страницам партитуры» (Борис Асафьев). Позже из музыки балета композитор сделал сюиту (1919, 1945), с которой до глубокой старости выступал как дирижер. И ныне эта музыка одна из самых исполняемых среди других сочинений Стравинского.
Контакт композитора и хореографа при подготовке балета был достаточно тесным. Стравинский вспоминал: «Что же касается моего сотрудничества с Фокиным, то оно заключалось лишь в совместном изучении сценария — эпизод за эпизодом, — пока я не усвоил точных размеров, требуемых от музыки. Несмотря на его надоедливые поучения о роли музыки как аккомпанементу к танцу, Фокин научил меня многому, и с тех пор я всегда работал с хореографами таким образом. Я люблю точные требования». Не все выдумки балетмейстера смогли реализоваться. Такова, например, замечательная деталь: после открытия занавеса перед садом Кащея на живом черном коне медленно проезжает всадник, одетый во все черное, возвещая наступившую ночь. И то же (естественно, в белом цвете) при наступлении утра. Грубая «живая природа» кончилась конфузом на премьере, и Кони-символы исчезли. По техническим причинам не смог быть реализован пролет Жар-птицы над сценой. Впрочем, более интересно то, что получилось в спектакле: «Поганое царство я построил на гротескных, угловатых, иногда уродливых, иногда смешных движениях. Чудища ползли на четвереньках, прыгали лягушками, делали разные „штуки" ногами, сидя и лежа на полу, высовывали кисти рук как рыбьи плавники, то из-под локтей, то из-под ушей, переплетали руки узлами, переваливались со сторону в сторону, прыгая на корточках и т. д. Словом, делали то, что через двадцать лет стало называться модернистическим танцем и что тогда казалось мне подходящим для выражения кошмара, ужаса и уродства» (М. Фокин).
Третьим соавтором успеха «Жар-птицы» был известный театральный художник Александр Головин. Правда, из всех его великолепных эскизов декораций и костюмов ему не удались костюмы Жар-птицы и Ненаглядной Красы, которые были созданы Львом Бакстом. Впечатлял замок Кащея на горе с невиданной зловещей архитектурой, похожей на скопище каких-то гигантских ядовитых грибов. К сожалению, сценография Головина была потеряна во время Первой мировой войны. Позже Дягилев заказал новый наряд «Жар-птицы» Наталье Гончаровой, создавшей по-своему интересное (хотя и более скромное) решение спектакля.
Русская хореографическая сказка, «поспевшая» ко второму из балетных «Сезонов», имела сенсационный успех. Критика отмечала, что балет «представляет собой чудо восхитительного равновесия между движениями, звуками и формами... Какое чувство меры и фантазии, какая серьезная простота, какой вкус!». «Нужно отдать справедливость — все артисты заслужили вполне восторги публики. Фокин-царевич был удивительно красив и „на русский лад героичен". Ненаглядная Краса (Фокина) соединяла какое-то достоинство „принцессы" со стыдливой грацией и обольстительной ласковостью. Очень мастерски вел свою роль Гадина-Кащей (Булгаков) и совершенно чудесными были обе артистки, исполнявшие роль Жар-птицы, — как Карсавина, превращающаяся постепенно в нашу „главную звезду", так и совершенно юная Лидия Лопухова. У первой образ феи-летуньи носил в себе черты какой-то чисто восточной истомы. У Лопуховой же получалось что-то более бойкое, нервное и, пожалуй, — детское. Одна была птицей, другая — пташечкой» (А. Бенуа).
Дальнейшая сценическая судьба «Жар-птицы» сложилась довольно благополучно, однако парадоксально. Многие зарубежные постановки балета были осуществлены самим Фокиным, а после смерти балетмейстера в 1943 году — бывшими исполнителями с использованием его хореографии (в англоязычном мире это именуется "after Fokine"). Так в 1930 году в Буэнос-Айресе заглавную партию танцевала Ольга Спесивцева, в 1934 в «Русском балете де Базиля» — Александра Данилова. С 1954 года «Жар-птица» входит в репертуар Лондонского Королевского балета. На гастролях в СССР в 1962 году здесь блистала Марго Фонтейн. Впоследствии стали появляться и самостоятельные решения балета Стравинского. При участии композитора к «Жар-птице» дважды обращался Джордж Баланчин (1945, 1970). Парадоксальной, но по-своему убедительной и, безусловно, талантливой оказалась версия Мориса Бежара. Вместо русских сказок — борьба группы людей, одетых в маоистскую униформу, за свободу. Постепенное появление красного цвета — цвета огня в одежде танцовщиков (по-английски балет именуют The Firebird, то есть Огненная птица) знаменовало их раскрепощение.
Парадоксальным было то, что хореография Фокина попала на родину более чем через полвека. Сначала этому препятствовало то, что права на спектакль принадлежали Дягилеву, затем «выяснилось», что балетмейстер — эмигрант. Правда, в 1921 году в родном для Фокина петербургском театре поставили «Жар-птицу», но с оригинальной хореографией Федора Лопухова. Этот балетмейстер считал, что русский сказ о царстве Кащея, навеян татаро-монгольским игом, а союз Ивана с Жар-птицей разумом победил Зло. Забавным курьезом вспоминается сегодня, что здесь символические фигуры Дня и Ночи изображали молодые артисты миманса Евгений Мравинский и Николай Черкасов.
Лишь в 1962 году в ленинградском Малом театре оперы и балета (балетмейстер Константин Боярский) и в 1964 в московском Большом театре (балетмейстеры Станислав Власов, Николай Симачев) состоялись постановки «по мотивам хореографии Фокина». В 1975 году в Кировском балете свою «Жар-птицу» показал молодой Борис Эйфман. Спектакль был любопытен пластически, однако, трагический финал спектакля, задуманный хореографом, решительно не совпадал с величально торжественным финалом Стравинского. С 1994 года в Мариинском театре находится в репертуаре фокинская «Жар-птица», реконструированная Андрисом Лиепой и Изабель Фокиной (внучкой хореографа). Впечатляющей фантазией на тему оригинальной сценографии Головина можно назвать работу художников А. и А. Нежных. По этому спектаклю А. Лиепа создал фильм-балет.
А. Деген, И. Ступников
