Артистические контрасты Ильдара Абдразакова
В обширном потоке музыкальной жизни Москвы эти два события, одно из которых пришлось на излет прошлого года, а другое – практически на Старый Новый год, поводом для настоящих заметок, возможно бы, и не стали. Однако участие в них известнейшего отечественного баса Ильдара Абдразакова, психологически глубокого и при этом душевно тонкого певца-актера, в какой-то момент вдруг заставило рецензента сесть за «пишущую машинку», которой в наши дни привычно и давно уже стала клавиатура компьютера.
Привлекло не просто участие названной персоналии в обоих проектах, а, прежде всего, то, что они были обращены к таким диаметрально противоположным оперным жанрам, коими выступают трагедия и фарс. Привычно рецензировать каждое из них мы не станем, ограничившись лишь необходимыми в их контексте ремарками. Итак, первое событие состоялось 30 декабря в Концертном зале имени Чайковского, и то был стандартный для столицы десант Мариинского театра во главе с Валерием Гергиевым. Но на этот раз было сделано всё возможное (и невозможное тоже!), чтобы при расположенном на месте партера оркестре создать на сценическом подиуме мобильное пространство театрального спектакля с теми элементами сценографии, что удалось вписать в него в чисто техническом плане.
Речь идет о мобильной версии необычайно симпатичной постановки оперы Россини «Итальянка в Алжире», премьера которой в Мариинском театре (на Исторической сцене) состоялась 27 июля 2022 года (режиссер – Екатерина Малая). Партию Мустафы тогда в ней исполнил Ильдар Адбразаков, а теперь с этой своей работой он познакомил и московскую публику. Другим событием для Москвы стало исполнение Ильдаром Абдразаковым партии Бориса Годунова в одноименной опере Мусоргского на Исторической сцене Большого театра в легендарной постановке Леонида Баратова и Фёдора Федоровского 1948 года – в единственном оставшемся в репертуаре качественно подновленном спектакле «золотого фонда», который напоминает о былом, но, увы, давно уже утраченном величии главной оперной сцены страны. Из двух афишных спектаклей певца был выбран второй 13 января.
Для Ильдара Абдразакова декабрь 2022 года ознаменовал весьма важную творческую веху – открытие сезона в знаменитом миланском театре «Ла Скала». Весьма символично, что в наше трудное и необычайно драматичное время, когда все параноидальные попытки Запада отменить русскую культуру вообще и русскую музыку в частности – вовсе не пустые слова, а самый настоящий театр абсурда, сезон 2022/2023 открылся в «Ла Скала» – как всегда по традиции 7 декабря – оперой Мусоргского «Борис Годунов» (так называемым пра-«Борисом» – первой редакцией без польского акта в оркестровке самогó композитора). В 2018 году именно в этой редакции исполнитель и спел своего первого Бориса, и произошло это в Париже на сцене Оперы Бастилии.
И вот черед закономерно дошел до «Ла Скала», и, судя по фотографиям со спектакля, условная и наивнейшая постановка à la russe датчанина Каспера Хольтена куда более разумна и толерантна, чем откровенная режиссерская профанация в Париже. А между декабрьской серией «Борисов Годуновых» в «Ла Скала» и двумя «Борисами» в Большом Ильдар Абдразаков в образе бея Мустафы в «Итальянке в Алжире» под занавес 2022 года выходил на сцену дважды. В Мариинском театре это произошло 27 декабря, а в Москве в Концертном зале имени Чайковского, как и было сказано, 30 декабря. Так что «вспомнив» партию на стационаре в Санкт-Петербурге, в мобильной уже, но вполне самодостаточной версии постановки-прародительницы в Москве Мустафа вышел распетым.
Манком выездного проекта стало участие в нём Ильдара Абдразакова, но приобщение к событию дало отчетливое осознание того, что участие певца стало единственным, ради чего этот проект и стоило посетить. Был потрясающий Мустафа, но не было ансамбля, который встал бы вровень с ним… Стиль исполнения Россини с заполонившим едва ли не весь мир брендом Мариинского театра (равно как и с остающимся сегодня в беспросветной тени брендом Большого театра России) представляют категории, не коррелирующие друг с другом! Вообще, стиль исполнения Россини на отечественных театральных подмостках как с позиции оркестрово-хоровой составляющей, так и с позиции певческих составов никакой критики – за редкими единичными исключениями! – не выдерживает уже очень давно.
Но Ильдар Абдразаков, обладатель роскошного по тембральной палитре баса-кантанте, как раз то самое счастливое исключение и есть, и в том, что он сполна владеет культурой бельканто Россини – как комического, так и серьезного – автору этих строк довелось убедиться еще в начале 2000-х на Rossini Opera Festival в Пезаро. В 2002 году это был изумительный Селим в «Турке в Италии», а в 2003-м – совершенно незабываемый Ассур в «Семирамиде»! Понятно, что голос любого певца на протяжении его карьеры претерпевает объективные возрастные изменения, но приобретаемое мастерство, если певец рачительно расходует свои вокальные ресурсы, дает ему возможность с годами сохранять и свежесть тембра, и пластичность, и подвижность звучания. К Ильдару Абдразакову всё это имеет самое что ни на есть прямое отношение, и сегодня в партии бея Мустафы – едва ли не «родственника» турка Селима – своим изысканно-утонченным артистическим куражом и вокальной куртуазностью исполнитель забирает сердца меломанов не менее ловко!
Невозможно не вспомнить и другого, более молодого Мустафу, созданного певцом на Зальцбургском фестивале в постановке 2018 года, высокий общий уровень музицирования которой не вызывал сомнения даже дистанционно, ибо тех флюидов музыки Россини, что окутали слух даже на телетрансляции, в наших театрах вживую вы не ощутите точно! В партии Изабеллы была Чечилия Бартоли, «звезда с характером», всегда упрямо делающая своего Россини, невзирая на традиции и стиль. И это действительно уникальный случай, когда прихотливую манерность этой диве, в основном, с легкостью «прощаешь»…
Зальцбургская постановка выступающего в «парном катании» режиссерского тандема (бельгийца Моше Ляйзера и француза Патриса Корье), хотя и не лишена довольно смелого наката современной фривольности, вполне консеквентна и даже по-своему очаровательна, если не сказать мила. В сравнении с ней мариинская продукция, в которой, утрированно говоря, всё одето и задрапировано кипенно-белым, едва ли не выглядит пуританской! Но грациозная изящность, наивная простодушность и абсолютно искреннее очарование образа глупого бея, созданного Ильдаром Абдразаковым, настолько самодостаточны, что зрители, «обратившиеся в слух», с легкостью подверглись благодатно целительной терапии фарса.
То, что сегодня в партии Мустафы делает исполнитель, пронизано «мелкой техникой» всеобъемлюще большого вокального лицедейства, искрящейся энергией жизни и ярким позитивом бельканто, несущим светлую радость всему окружающему мирозданию. Но то, что сегодня певец-артист делает в партии Бориса Годунова, если говорить о легендарной постановке Большого театра России и продолжении ее традиций, пронизано всеобъемлюще глубоким психологизмом, достигающим вершин подлинной трагедийности! Ранее певца доводилось слышать в первой редакции оперы в авторской оркестровке, но – видит Бог! – примерить роскошные одежды старой доброй постановки советских времен в оркестровке Римского-Корсакова (лишь с «Собором у Василия Блаженного» в оркестровке Ипполитова-Иванова) исполнителю такого высокого ранга было просто необходимо как воздух!
У каждого времени – свои великие имена и свои кумиры, и на отрезке собственных впечатлений рецензента в советское время эталоном в партии Бориса Годунова в Большом театре был выдающийся бас Евгений Нестеренко (1938–2021). Сегодня его дело с успехом продолжает харизматичнейший бас Михаил Казаков, певец не менее яркого музыкально-драматического дарования: де-факто именно он давно стал лицом и «визитной карточкой» этой постановки. Он пел Бориса в двух последних спектаклях перед закрытием театра на реконструкцию, но и после возобновления постановки в 2011 году повлиять на лидерство певца оказалось невозможно, несмотря на «залпы» хаотичных обретений главного героя, включая и так называемых зарубежных «звезд», сияние которых тогда едва уже теплилось.
Теперь в постановку-легенду влился и Ильдар Абдразаков, и в полку интеллектуально утонченных и глубоко мотивированных исполнителей партии Бориса Годунова в стенах Большого театра, несомненно, прибавилось. Но будем точны: впервые в этой постановке певец выступил два года назад, еще в позапрошлом сезоне, однако услышать его в ней рецензенту довелось только сейчас. Каждый большой певец-актер создает в этой партии партий свою особую пластику, свои особые мизансцены, вливающиеся в общее русло спектакля, свою уникальную и, стало быть, незабываемую интонационную палитру. Так и наш герой, с пиететом к традиции воплотив философское общее, привнес в спектакль и свое неповторимое частное – то новое, чего в пра-«Борисе» не было, но мощно проступило теперь и в сцене «Терем» с монологом-нервом «Чур, дитя!», и в сцене смерти в финале…
На фото – Ильдар Абдразаков
Портретное фото – с сайта журнала «Театр.»
«Итальянка в Алжире» – с сайта Мариинского театра (фото Наташи Разиной)
«Борис Годунов» – с сайта Большого театра России (фото Дамира Юсупова)
