Для завсегдатаев концертов Молодёжной оперной программы Большого театра в Бетховенском зале привычны элементы режиссуры, актёрской подачи камерных произведений. Памятен и прелестный познавательный дивертисмент для детей и подростков «Настройся на оперу», созданный по большей части силами «Молодёжки» и её выпускников и выдержавший целых 40 представлений в сезоне 2013-14 гг. Несмотря на сборный из популярных номеров музыкальный материал и условно «сказочный» сюжет, это был чуть ли не первый полноценный спектакль в Бетховенском зале, с интересными находками оформления, светом, костюмами.
Логично представить, что накануне 10-летия МОП в 2019-м году, ребята вполне могли бы осилить дружным коллективом и «взрослую» оперу, и не только в концертном варианте (как это было несколько лет назад со «Свадьбой Фигаро»). Хотелось бы верить, что такой вариант ещё впереди. Но пока, под конец 242-го сезона, случилось нечто, не укладывающееся в обычные расчёты. «Кантаты LAB» — Сценические опыты. Совместный проект Молодёжной оперной программы и режиссёрских мастерских Олега Кудряшова (РАТИ-ГИТИС) и Дмитрия Брусникина (Школа-студия МХАТ).
Начинание благое само по себе. Дать возможность на равных поработать молодым певцам с их сверстниками, режиссёрами драмы. Причём на нейтральном поле светской кантаты, где, по словам кураторов и драматургов проекта Ильи Кухаренко и Татьяны Беловой: «не надо считаться с авторскими ремарками: можно придумывать сюжет, включать новых персонажей, помещать героев в современность».
Получилось магическое число семь. Семь самостоятельных историй, семь постановщиков. Временной диапазон музыки — от конца XVII века к началу XIX, от барокко к раннему романтизму.
Не все «лабораторные» опыты режиссуры показались одинаково зрелыми и удачными. Обнадёжило другое — вокальный и музыкальный профессионализм всех участников, их неожиданно раскрывшееся понимание стиля барочного пения, в чём преуспели даже «новички», заканчивающие первый год обучения. Кроме художественного руководителя МОП Дмитрия Вдовина, в качестве услышанного огромная заслуга главного коуча проекта, маститого аргентинского контратенора Фабиана Шофрина и его ассистента Алексея Якимова.
И если уж начали с музыки, сразу признаюсь в уважении и восхищении двум пианистам — Елизавете Дмитриевой и Даниилу Орлову. Они сумели и вправду, как было указано в одном из номеров, стать «друзьями» и соучастниками персонажей в действе. Кроме ансамблевого чутья и мягкости туше, в сопровождении удивило ощущение аутентичной клавесинной или оркестровой фактуры.
Первое отделение, более объёмное, включало четыре номера. Антонио Вивальди. Кантаты «Fonti del рianto» («Источники слез»), RV 656 и «Cessate, omai cessate» («Прекратитесь, навсегда прекратитесь, жестокие воспоминания»), RV 684.
Постановщик Наталья Шурганова попробовала поверх классических для галантного века любовных ламентаций рассказать о модной теме гендерной самоиндефикации. На помощь она призвала видеомэппинг (лица героев заранее сняты крупным планом на экране), банальное переодевание девушки в мужской костюм и заигрывание персонажей с огромным зеркалом на колёсиках.
Женское начало в исполнении Русланы Коваль в вечном противостоянии полов одержало победу. «Поёт, как птица» — фраза может и затёртая, но вернее не скажешь про подобное пение. Тёплое круглое сопрано ангельской красоты, выводящее прихотливые итальянские узоры легко, будто играючи, хоть лёжа навзничь, хоть спускаясь по крутой лестнице в темноте через зал, или сидя в кресле у немого «доктора», собирающегося путём отрезания длинных волос превратить героиню в героя.
С ним сложнее. На мой субъективный взгляд, контратенор в принципе искусственный голос, смоделированный в ХХ веке из виртуозно развитого мужского фальцета как эрзац канувшему в Лету племени кастратов. Красоты тембра не слышу даже у мэтров этого «подвида» вокалистов, но технических проблем у контратеноров априори на порядок больше — это как струнникам всё время играть флажолеты.
Вадим Волков с прошлого сезона сильно продвинулся в овладении спецификой контратенорового звукоизвлечения. На сей раз его интонация была точна, лёгкий «песочек» на отдельных нотах не портил восприятие, а нижний регистр в малой октаве даже порадовал густотой и мощью. Но если Руслану Коваль хотелось и просто слушать, закрыв глаза, то Вадима Волкова интереснее наблюдать визуально. Он почти по-балетному пластичен, нервен в актёрстве, верит в заданную условность.
Отношения двоих, боль утраты и её преодоление составили программное содержание и следующего номера. Томазо Альбинони. Кантата «Filli, chiedi al mio core» («Филлис, ты просишь мое сердце»), ор. 4 № 6 и кантата «Lontananza crudel, mi squarci il core» («Жестокая разлука, ты разрываешь мне сердце»), ор. 4 № 5. Режиссёр Полина Золотовицкая назвала историю Прощание / Da capo «о возможности и невозможности диалога, о смерти, об умении отпускать». Бытовой антураж со старым «его величеством Шкафом» и скелетом подле него, как ни странно, зацепил что-то сокровенное в душе. Кому из нас, женщин, не приходилось, перебирая вещи в шкафу, предаваться счастливым или горьким воспоминаниям? Расставаться с ними, выбрасывая ненужный хлам, или убирать в дальние закрома, чтобы, при случае, снова теребить раны прошлого?
Призрак возлюбленного — Виктория Каркачёва, удачно загримированная в «странника» в пластиковом плаще и резиновых сапогах. Инструментальной ровности меццо, чуть прохладное, отрешённое, в точности подходящее для Призрака. Страдающая «Она» — Анастасия Барун, напротив, чуть резковатым ясным тембром и открытостью эмоций привносящая некую русскость, вплоть до ассоциаций с фольклорным вдовьим плачем. Просто, трогательно и глубоко. Но, поспорю сама с собой, не слишком ли долго? Перебирание одежды и предметов после десяти минут наблюдения кажется механическим, и не такая уж крамола, по сравнению со всем прочим, купировать несколько реприз и da capo у Альбинони.
Два следующих эпизода были посвящены гиганту, Георгу Фридриху Генделю.
«Где выход?» назвал свою работу Дмитрий Лимбос, взяв кантаты «Ahi, nelle sorte umane» («Ах, в человеческой судьбе»), HWV 179 и «Tra le fiamme» («В огне») /«Il consiglio», HWV 170. Видимое и слышимое здесь находились в полном перпендикуляре. Более того, призыв во вступительном слове Татьяны Беловой внимательно читать текст произведений в программках ввиду невозможности электронных титров в Бетховенском зале обернулся чёрным юмором.
В тщательном русском переводе — трагический пафос истории Дедала и Икара. На сцене — банальная научно-фантастическая «больничка», где деловитые ассистенты в белых халатах (замечательный по слиянию голосов и актёрству дуэт Вадима Волкова и Утариды Мирзамовой) под руководством бросающего краткие речевые реплики Учёного оживляют Создание. Скульптурно женственные формы, подчёркнутые белым комбинезоном, и чувственный богатый голос Тамуны Гочашвили менее всего подходят для «гомункулуса». Спето всё было отменно, но и сыграно пробуждение «нового» Создания столь убедительно, что симпатии публики были изначально на её стороне. «Где выход?» — вопросила в финале одетая в жёлтый плащ и шляпку девушка уже по-русски, и удалилась через зал.
«Весомые аргументы» — интерпретация Александром Молочниковым фрагмента из кантаты Генделя «Messiah» («Мессия»), HWV 56 и фрагмента из кантаты «Delirio amoroso», HWV 99. Началось как дурной капустник, ибо как иначе воспринимать перенесение пророчества Исайи: «тьма покроет землю» в спортзал, где отягощённые лишним весом «адепты» восхищаются не столько бас-баритоном Александра Уткина, сколько его совершенным мускулистым телом, демонстрируемым в плавках? Действие обрело смысл с выходом «матери» — Кристины Мхитарян. Самая «звёздная» из участников представления, выпускница МОП 2015 года, плотно занятая в европейских оперных домах вообще, и в барочном репертуаре в частности, сумела поверх навязанного шуточного сюжета донести свободную и совершенную вокальную линию и легко узнаваемые чувства заботливой и требовательной итальянской матери. Выкладываемая на стол хозяюшкой аппетитная снедь сломила упрямое эго и толстяков-адептов, и забронзовевшего сына, гуру-атлета.
Второе отделение открылось «Ариадной на Наксосе» Йозефа Гайдна. Василий Михайлов попытался развёрнутый монолог античной героини, её упрёки покинувшему Тезею, самокопание и диалог с Эхо соотнести с реалиями сегодняшнего дня.
Евгения Асанова в данном случае не только меццо-сопрано, спевшая «элегантный образчик венского классицизма» предельно точно, изящно и со вкусом, но и неприкаянная барышня «из соседнего подъезда». То она в халатике после душа пьёт чай и ложится спать, то вскакивает, проворно одевает драные джинсы, отвечает на звонок мобильника, пишет мелкие записочки-липучки. Под конец, «жалка и покинута» торопливо высыпает кучу капсул в остывший чай и ложится, свернувшись калачиком, достав и положив рядом, как знак «нити Ариадны», клубок и спицы. История запомнилась прежде всего как «бенефис» Евгении Асановой, открывшейся с новой вокальной и актёрской стороны.
Продолжение темы Ариадны было совсем иным. Томас Арн (1710-1778) «Вакх и Ариадна», кантата из сборника «Шесть английских кантат». Постановщика Яну Гладких, видите ли, «озадачил некий зазор между галантностью самой мифологической темы, её музыкальным воплощением и тем, как рассказчик-солист становится всё более развязным...» В итоге нам показали криминальную историю про изнасилование, с неизбежной теперь бутафорской кровью, резиновой куклой — трупом и группой непоющих персонажей: Ариадна, застывшая от потрясения, кукольно хорошенькая Эксперт-криминалист, развязные Следователь, Журналист и Оператор. И пока пятеро статистов стартельно суетились, озвучивал всё действо тенор Андрей Скляренко.
Скромный интеллигентный юноша преобразился в Силена — витального и обаятельного в шортах и пёстрой гавайке. Шелковистый голос купался в извивах мелодики с видимым удовольствием. Качественный английский — заслуга коуча «Молодёжки» Любови Левиной. В пении было много нюансов, даже лёгкая хрипотца после изрядного количества «спиртного» — найденная краска к характеру персонажа. Весело, позитивно и совсем не страшно! С музыкой спорить бесполезно, даже если тема харрасмента и «женской солидарности» привлекательна и злободневна.
Тема «Избранницы судьбы» венчала вечер. Джоаккино Россини. Кантата «Жанна д’Арк».
Предельно сложный опус для контральто с оркестром. Прошлогодняя выпускница МОП Василиса Бержанская уже исполняла его в концертом варианте с НФОР под управлением Дмитрия Корчака. Тогда, в декабре 2016-го, её Жанна подкупала прежде всего отчаянной вокальной смелостью. Одолеть почти 20 минут всех премудростей бельканто, притом не контральто, а молодому лёгкому колоратурному меццо — вызов самой себе. Но, возможно, именно смелость и твёрдость в достижении поставленных целей роднит Василису с главной героиней Франции. Её вокал за прошедшие полтора года стал свободней, нижние ноты берутся ловко, мелкие фиоритуры — чёткие. Но главное — темперамент и самоотдача.
Режиссёр Сергей Щедрин, «не мудрствуя лукаво», сделал из Жанны современную зэчку. Узкая кровать, ведро-умывальник, охранник за столиком сбоку, жующий бутерброды, читающий газету с «некрологом» по узнице, пытающийся то унизить её, то сам подпадающий под харизму пленницы и отдающий ей пистолет. Бержанская не побоялась выйти в чёрных трениках и шлёпанцах, без видимого макияжа. Но столько внутреннего сияния, ощущения собственной правоты в этой негероической Жанне, что и ведро всамделишной воды на голову ей нипочём! Вот только резкие звонки телефона и сирены посреди музыки — дикость. Мы же в зале все с воображением, шумы поперёк Россини — дурной тон.
Награждение Василисы Бержанской специальной премией от «Радио России» стало знаковым завершением вечера.
Что в итоге? Первый блин содружества оперы и драмы, певцов и режиссёров отнюдь не вышел комом. Артисты «Молодёжки» получили бесценный опыт общения с «параллельным миром». Впервые им выстраивали роли и задачи непосредственно под их индивидуальность. Подчас вопреки музыке, или выискивая в ней «потайные» смыслы, о чём давно почившие авторы не ведали. Увы, в перевёрнутом абсурдном мире «режоперы» им предстоит обитать большую часть сценической практики! Но есть надежда, что хотя бы эти семеро смелых постановщиков, окунувшиеся в академический вокал, поймут, насколько оперный певец богаче по средствам выразительности, но и ранимей артиста драмы. Пожелаем продолжения славному «лабораторному» начинанию.
Фото Павла Рычкова и Дамира Юсупова / Большой театр
