Старейший музыкальный вуз страны переживает тяжелые времена. И перспективы у него тоже не радостные.
Ученый cовет Петербургской консерватории в расширенном составе был экстренно созван по инициативе Минкульта России и смирно ожидал в конференц-зале появления человека из министерства, который должен был представить коллективу нового кандидата на должность ректора. В задних рядах собрались журналисты, по периметру расставили телекамеры. Однако сенсация сорвалась: замминистра попросту отменил встречу за два часа до назначенного времени.
Остается лишь гадать, почему подготовленная процедура представления кандидата была отменена столь внезапно. Но для этого нужно знать предысторию.
Петербургскую консерваторию лихорадит давно. Со времен Александра Чернушенко, правившего здесь больше двадцати лет и смещенного с предельной деликатностью, резное старинное кресло Глазунова, самого уважаемого ректора в истории вуза, занимали и виолончелист Сергей Ролдугин, друг молодости Владимира Путина, и московский композитор Александр Чайковский — «варяг» в глазах многих преподавателей.
Чайковский с блеском выдержал безальтернативные выборы, обзавелся набором преданных помощников (они же его впоследствии и сдали) и принялся деятельно насаждать в консерватории свои порядки, проводя в жизнь довольно осмысленную и внятную художественную политику. Оживил и укрупнил фестиваль «Неделя консерваторий», привлек в его программы такие фигуры, как Марис Янсонс, Кшиштоф Пендерецкий, Родион Щедрин. Правда, попутно он разгромил кафедру теории, разделив ее на четыре части и тем самым лишив идейного лидера — этот геростратов поступок останется в истории консерватории надолго. Но главное: Чайковский и сформированный им ректорат из преданных, как он полагал, людей занялись распределением президентского гранта — весомой добавки к хилой преподавательской зарплате. К тому времени президентские гранты получили многие творческие вузы, в их числе и Московская консерватория, и Петербургская театральная академия. Только вот в отличие от этих вузов, где при распределении денежных добавок учитывали и реальный вклад преподавателей в учебный процесс, и их ученые степени, должности, количество часов, дипломников и аспирантов, в Петербургской консерватории грант распределялся абсолютно волюнтаристски: «этому дала, а этому не дала». Своим людям — побольше, оппозиционерам и протестным группам — поменьше. И настолько меньше, что доставалось им порой по сто, а то и по пятьдесят долларов.
В результате прокурорской проверки было обнаружено нецелевое использование средств на пятнадцать миллионов рублей. Впрочем, впоследствии эта сумма сократилась до трех миллионов, а еще позже выяснилось, что Чайковский и вовсе не виноват, а виной всему его «неправедное» окружение. Но было уже поздно: в его собственном кабинете злосчастного ректора подстерегли две дамы, которые привезли из министерства приказ о его увольнении. Когда, выйдя с больничного, Чайковский появился на работе (по обыкновению, часа в два дня), его уже ждали.
Исполняющим обязанности ректора, пока суд да дело, назначили скромнейшего Дмитрия Часовитина. Как он утверждает, его функция чисто техническая — обеспечить проведение сессии и вступительных экзаменов и довести консерваторию до выборов ректора, назначенных на октябрь. А пока, мол, ничего радикального предпринимать не стоит. Такое же мнение высказывали и члены ученого совета ― похоже, открывшиеся перед ними после ухода Чайковского перспективы никаких радостей не сулят.
А пока город и консерватория питаются разнообразными слухами и догадками. Активное недовольство Чайковским, его политикой и моральным обликом сменилось смутными сожалениями по поводу его ухода. Даже недоброжелатели говорят: «Чайковский кто угодно, но не вор».
Грядущее же не предвещает ничего хорошего. Если слухи оправдаются и кандидатурой от министерства объявят Сергея Стадлера — нынешнего главного дирижера Екатеринбургского оперного театра и московского оркестра «Новая филармония», а в детстве вундеркинда-скрипача, жизнь профессорско-преподавательского состава, особенно инструменталистов, превратится в ад. Известно, что Стадлер, уволенный когда-то с поста главного дирижера Оперной студии, обид не забывает.
Впрочем, шансов набрать достаточное количество голосов у Стадлера маловато: в этот раз выборы ректора явно не станут безальтернативными. Против Стадлера дружно проголосуют кафедры инструменталистов (они обеспечат львиную долю выборщиков), композиторы и теоретики. Возможно, взвесив шаткие возможности и минимальные шансы Стадлера на победу, министерство решило не позориться и в последний момент переиграло ситуацию. Хотя, по непроверенным данным, в Минкульте уже подписана некая бумага, утверждающая Стадлера в качестве кандидата. (Тут есть юридическая тонкость. Дело в том, что избранный коллективом кандидат должен быть утвержден в министерстве — организации-учредителе. Если министерство не утвердит победителя, тому же кандидату придется заново участвовать в повторных выборах. И уж если он снова наберет большинство голосов, то сможет занять ректорское кресло уже без согласия министерства.)
Сейчас в консерватории гадают, кто будет следующим ректором.
Называются самые неожиданные фигуры. Среди них Сергей Лейферкус — знаменитый оперный баритон; бывший министр культуры Соколов (с успехом поработавший ректором Московской консерватории) и даже дочь оперной певицы Ирины Богачевой и оперного режиссера Станислава Гаудасинского — пианистка Елена Гаудасинская. Если учесть, что сам Гаудасинский ныне президент консерватории, а его жена вершит делами и судьбами на оперной кафедре и в Оперной студии и обладает значительным влиянием в городе, последнее предположение не лишено оснований. Будет в старейшем музыкальном вузе России эдакий семейный подряд — очень пригодится, когда рекой потекут из центра деньги, направленные на реконструкцию здания и на празднества, посвященные приближающемуся юбилею консерватории. Ведь в 2012 году Петербургской «консе», основанной Антоном Рубинштейном и носящей имя Николая Андреевича Римского-Корсакова, исполнится 150.
openspace.ru
