«Русская филармония» — 245-летию со дня рождения Бетховена
Точно известна лишь дата крещения композитора — 17 декабря, а днем его рождения предположительно считается 16 декабря. Людвиг ван Бетховен (1770–1827), хотя и родился в Бонне, по праву стал одной из ключевых фигур элитного исторического сообщества венских классиков, а всё его обширное наследие – незыблемая веха на пути от классицизма к романтизму, мощный фундамент развития музыки в последующие исторические эпохи и периоды.
Хрестоматийность сочинений Бетховена давным-давно уже стала сама собой разумеющейся, и сегодня остаться в стороне от отмечаемого в этом году 245-летия со дня рождения выдающегося немецкого композитора решительно невозможно, несмотря на то, что нынешняя годовщина – не круглая. Пусть и не круглая, но зато красивая!
Посвящение этой дате Симфонический оркестр Москвы «Русская филармония» под управлением своего главного дирижера Дмитрия Юровского осуществил заблаговременно. Монографическая программа из произведений композитора прозвучала в Светлановском зале Московского международного Дома музыки 2 декабря, и в основу ее легла формула «3+3+3», которая расшифровывается так: Увертюра «Леонора» № 3 (op. 72b), Третий концерт для фортепиано с оркестром до минор (op. 37), Третья симфония ми-бемоль мажор (op. 55, «Героическая»). В качестве солиста в вечере принял участие французский пианист Франсуа-Фредерик Ги.
С «Русской филармонией» этот скрупулезно точный, весьма техничный и расчетливый музыкант, в чем убедила его интерпретация сольной партии в Третьем концерте Бетховена, выступил впервые. Если маэстро Дмитрий Юровский, возглавляющий оркестр уже пятый сезон и за это время прошедший с ним большой, творчески насыщенный путь, смог превратить сей коллектив в один из лучших оркестров столицы, то имя названного зарубежного пианиста мы открыли лишь сейчас. Из пяти фортепианных концертов Бетховена именно Третий исполняется у нас чаще всего, и, внимая классически строгому и пунктуально педантичному звуковому посылу Франсуа-Фредерика Ги, нельзя было не вспомнить о Бетховене именно как о революционере-классике.
Этот исполнитель, безусловно, заинтересовал, и хотя он котируется в мире, прежде всего, как признанный специалист по музыке австро-немецкой традиции, в особенности – по музыке Бетховена, романтической мягкости и поэтического флёра его интерпретация на сей раз не обнаружила. Благородный, но несколько суховатый, словно с едва уловимой «металлинкой» звук, скорее, отрезвлял, располагая к философствованию, раздумью. Это было довольно приятно, но рационально и предсказуемо. В любом случае, такой подход с художественных позиций оказался вполне значимым и беспроигрышным, хотя лично для меня и предстал несколько неожиданным. Но, впрочем, живой, непосредственный интерес первой встречи с нашим гостем из Франции как раз в этом и заключался.
Из четырех увертюр Бетховена, «генетически» связанных с редакциями его единственной оперы (трех к «Леоноре» и одной к «Фиделио»), именно увертюра «Леонора» № 3 – единственная, которую сегодня у нас и можно услышать в качестве самостоятельного концертного номера. Из всех «Леонор» она – самая фундаментальная и выразительно мощная, а ее романтическая героика, характéрная для жанра оперы спасения и проходящая через страдания героев, их борьбу, освобождение и ликование в финале, находит много точек соприкосновения с Третьей симфонией. В музыке этого безусловного шедевра Бетховена, по большому счету, происходит ведь практически то же самое!
Если при всей своей фундаментальности «Леонора» № 3 – концентрированное и довольно лаконичное выражение темы вечной борьбы за достижение высоких идеалов, то Третья симфония – величественная музыкальная фреска, захватывающая воображение своим поистине титаническим размахом, скрупулезной мелкой выделкой оркестровой фактуры и просто ошеломляющим эмоциональным воздействием на уровне глубокого, сокрытого в душе человека подсознательного.
После первой части (Allegro con brio), воссоздающей атмосферу упорной и неустанной борьбы, трагическая кульминация траурного марша второй части (Adagio assai) всерьез заставляет задуматься о несоизмеримо высокой цене этой борьбы. Однако следующее за ним просветленно-жизнерадостное скерцо третьей части (Allegro vivace) настраивает уже на волну оптимизма, торжествуя над невзгодами и подготавливая победный финал-апофеоз четвертой части (Allegro molto), которым, собственно, и завершается борьба, воплощенная Бетховеном в форме музыкальной героической эпопеи.
Уже по изысканно элегантной, богатой психологическими нюансами звучащей палитре оркестра в «Леоноре» № 3 стало понятно: уровень игровой формы коллектива сегодня весьма высок. Для Дмитрия Юровского нынешнее обращение к «Героической» Бетховена стало первым, и премьера его новой «дирижерской песни» оказалась «спетой» на редкость сочно, эпически масштабно, воодушевленно плакатно, но при этом интеллектуально тонко и артистически зрело. Большая и вечная музыка оказалась в руках большого музыканта…
На фото: Дмитрий Юровский
