На Дрезденском музыкальном фестивале
В столице Саксонии продолжается ее самый главный театрально-музыкальный фестиваль «Dresdner Musikfestspiele». В этом году он посвящен теме империи, о чем расскажет в специальном интервью Belcanto.ru Ян Фоглер — известный немецкий виолончелист и интендант фестиваля. В качестве подтемы феста проходит юбилей уроженца Саксонии Рихарда Вагнера.
Торжества вокруг двухсотлетия Вагнера (22 мая) были сгруппированы в единый блок.
Саксонская капелла и ее главный капельмейстер, ведущий знаток и интерпретатор музыки Вагнера в мире Кристиан Тилеман подготовили два специальных концерта, в которых прозвучали произведения, связывающие Вагнера и Дрезден.
Во втором концерте также принял участие Йонас Кауфман — вагнеровский тенор номер один.
Третье мероприятие прошло в дрезденском «Schauspielhaus». Немецкий баритон Томас Квастхофф и франко-канадский пианист Луи Лорти подготовили смешанный литературно-фортепианный вечер. Однако, за пять дней до спектакля Квастхофф оказался в больнице для срочной операции, и его заменила немецкая актриса Мари Боймер. Она прочитала тексты, приготовленные для Квастхоффа. А жена Томаса Стефания вышла на сцену перед концертом, чтобы поблагодарить организаторов за премию «Glashuette», которую должны были вручать в этот вечер Квастхоффу за его гигантский вклад в вокальную педагогику.
Как известно, Вагнер родился в Лейпциге, но прожил там не больше года.
Его детство и юность прошли в Дрездене. И хотя в самом Дрездене нет посвященного Вагнеру музея, поскольку семья отчима композитора не имела своего собственного дома в городе, практически все места «стоянок» Вагнера в столице Саксонии и ее окрестностях обнаружены исследователями, и адреса опубликованы в специально выпущенной к юбилею «Дрезденской тетради» и в концертных буклетах.
Многие места сохранили свой исторический облик
— та же Кройцкирхе, где поет прославленный хор мальчиков «Круцианер». Вагнер учился в школе при Кройцкирхе и проходил в ней конфирмацию (1827). Пока не ясно, в каком виде восстанет из пепла так называемый Еврейский двор (Judenhof) возле Фрауэнкирхе, где семья обитала в одном из домов, но строительство в этом месте активно ведется.
Вагнеру и его первой жене Минне довелось жить и в окрестностях Дрездена
— например, в 1827 они проживали в Блазевице, неподалеку от самого красивого моста в долине Эльбы «Голубое чудо», тогда еще, правда, не построенного. Сейчас на месте убогого гастхофа «Блазевиц ам Шиллерплац», где жили Вагнеры, расположен модный отель«Ам Блауэн Вундер». Исследователи полагают, что именно здесь Вагнер читал роман Булвер-Литтона «Риенци» и начал сочинять либретто к своей третьей опере.
В Королевском дворце Большого сада — одной из площадок Дрезденского музыкального фестиваля (живописно руинированном сегодня) — в 1844 Вагнер продирижировал свою, сочиненную еще в годы парижских мытарств «Фауст-увертюру». Важная точка — восстановленная в 2005 году Фрауэнкирхе, где в 1843 прошла премьера его хорового сочинения «Братская трапеза апостолов» под управлением маэстро.
На католическом кладбище Фридрихштадта 15 декабря 1844
Вагнер произнес надгробную речь у могилы своего учителя и друга семьи К. М. фон Вебера,
а накануне состоялась премьера его траурного посвящения «У надгробного камня Вебера».
В 1843 в Цвингере (сегодняшняя Дрезденская картинная галерея) Вагнер представил публике свое торжественное сочинение для мужского хора по поводу открытия памятника Фридриху Августу Справедливому «Der Tag erscheint».
В 1846 Вагнер гостил в Охотничьем замке в Граупе (близ Пирны), откуда выезжал в мини-путешествие по Саксонской Швейцарии, и где активно трудился над «Лоэнгрином». В январе 2013 в Граупе открылся музей с постоянной экспозицией «Вагнер в Саксонии».
Но самый главный адрес Вагнера — это собственно Придворная капелла, нынешняя «Semperoper».
Практически сразу поле открытия нового, построенного Готфридом Земпером театра, Вагнер стал придворным капельмейстером Саксонской Королевской капеллы — в 1843. За год до этого в Дрездене с грандиозным успехом прошла премьера его юношеской оперы «Риенци». Также в 1843 Вагнер представил публике свою обработку оперы Глюка «Армида» и продирижировал премьеру «Летучего голландца». В 1845 прошла премьера «Тангейзера». В 1848 Вагнер закончил «Лоэнгрина». В том же году в «Semperoper» под руководством маэстро был впервые исполнен первый акт в форме концерта.
В 1849 после участия в Майском восстании в Дрездене, в ходе которого сгорел старый театр, Вагнер бежал к Листу в Веймар через Хемниц, оттуда через Париж в Цюрих — в изгнание, как принято говорить.
В Дрезден он возвращался еще четыре раза — в 1862, 1871, 1873 и 1881 гг., но не оставался подолгу.
К юбилею Вагнера журнал «Штерн» подготовил блиц-интервью с Кристианом Тилеманом.
Разговор состоялся в Чикаго, в том самом ресторане, где юный Кристиан случайно встретился с внуком Вагнера, и тот пригласил его работать в Байройте.
Кристиан Тилеманн: «Из Вагнера мог получиться только Вагнер»
— Вы уже сорок лет «живете» с Вагнером (цитата из названия книги Тилемана «Моя жизнь с Вагнером» — прим. ред.). И что за тип такой — Вагнер?
— Ловец человеков. Это определение все объясняет. Он тянет любого за собой. Если человек — дирижер, музыкант — не может преуспеть с Вагнером, то такого человека я бы назвал немузыкальным или неспособным увлекаться чем-то или кем-то с нужной интенсивностью. Впрочем, интенсивность хороша и в отношении, скажем, Моцарта или Брукнера. Но с Вагнером — это единственный путь.
— Звучит так, словно Вагнер — наркодиллер.
— В каком-то смысле Вагнер является наркотиком. Возбуждающим наркотиком. Этот же процесс у слушателей музыки Вагнера — раз послушал и подсел.
— Дозу нужно постоянно увеличивать?
— Вагнер интересен также в контексте его бурной биографии. Чем больше о нем знаешь, чем больше хочется узнать еще и еще. Для меня каждое соприкосновение с конкретной партитурой — новое наваждение, потому что знание пребывает.
— Как вы смотрите на неудачи юного саксонца в Париже? Могло из него ничего не получиться?
— Я сейчас читаю книгу Дитера Борххаймера о Вагнере. Он пишет, что Вагнер всегда делал все возможное для продвижения своих оперных проектов. Склонность к грандиозному появилась у него очень рано. То есть он сразу шел к великому, но реализация этого задерживалась. Хотел, но не мог. Но хотел он очень, очень сильно. В Париже он тоже многое сделал.
— То есть состоялся Вагнер только в Дрездене?
— Да, пожалуй, также не забываем дружбу с К. М. фон Вебером и понимание Бетховена. Эти пра-переживания создали его. Но еще раз: я верю, у него было все с самого начала. Талант был сразу, но обстоятельства долго не способствовали. Из Вагнера мог получиться только Вагнер…
— Недавно на одной научной конференции Вагнера назвали «Квентином Тарантино XIX столетия». Вы согласны с этим определением?
— Вагнер много экспериментировал в области композиции. Он считал немецкую оперу своего времени не перспективной — не жизнеспособной. Он позже отказывался от многих вещей — это также признак большого Художника. «Единственное, что меня огорчает, это моя собственная вчерашняя болтовня» — сказано точно про Вагнера. Другой великий композитор Ханс Вернер Хенце отказался от политических воззрений своей юности. Нужно уметь отказываться от идеологии прошлого. Твердость убеждений Маргот Хонеккер до горького конца впечатляет, но характеризует скорее неподвижность ума.
— Вы бы хотели встретить в жизни человека по имени Рихард Вагнер? Или предпочитаете отделять человека от его творчества.
— Я постоянно встречаюсь с действующими композиторами. С удовольствием бы встретил такого, как Вагнер. Возможно, я бы назвал его чудовищем. Но портретный ряд Вагнера делает его привлекательным человеком. С Бахом, например, не так. Смотришь на его портрет — толстый подгрудок, сразу думаешь о неумеренном употреблении пива. Это я шучу, конечно. Или Бетховен — неухоженный, неопрятный, грубоватые манеры. И что? Не стоит смешивать композитора-человека и его работу. Но я все-таки рад, что живу в XXI веке, и могу встречаться со всеми этими людьми через их работы.
— С дирижерами то же правило работает?
— Когда я познакомился с Гербертом фон Караяном, и он отрылся для меня милым, заботливым и удобным для общения человеком, я больше не мог доверять общему мнению о Караяне-звере. Я беседовал однажды об этом с Анне-Софи Муттер, она со мной согласилась. Супруга Караяна Элиетте подтверждает, что был «частный» Караян, а был «общественный». Да многие дирижеры прошлого слыли одиозными фигурами, но музицировали они грандиозно. Музыканты, которым было очень трудно с Карлом Бёмом в работе, сиживали с удовольствием в его компании в Хойриге (винная таверна, где дегустируется молодое вино — прим. ред.). Как мое заботливое отношение к домашним животным может повлиять на мою интерпретацию?
— «Нет никого лучше меня», — отметил Вагнер в набросках к «Тристану и Изольде». Вы поощряете себя подобным образом?
— У меня всегда перед глазами фраза «Я — великий». Можно представить себе и Вагнера, говорящего это. Я говорю себе другую фразу — если сомневаешься, что ты хороший музыкант, — брось это занятие. Самое большое, в чем я действительно сомневаюсь, — так это в кочевой жизни дирижера. Здесь ограничение может принести пользу.
— Интересно, есть ли среди персонажей опер Вагнера такой, с которым вы себя отождествляете?
— Да, пожалуй. Это Ганс Сакс из «Мейстерзингеров» — эта фигура мне очень импонирует. Раньше я всегда считал высшей точкой «Тристана», но позже пришел к убеждению, что лучшая веешь — «Мейстерзингеры». Невозможно представить, чтобы 20 лет назад я произнес такую ужасную фразу, а сейчас я говорю: в «Майстерзингерах» есть такое миролюбие!
— Саксонская капелла в 2014 году будет чествовать Рихарда Штрауса. Будете писать книгу «Моя жизнь со Штраусом»?
— Я бы написал, но не могу так много заниматься писаниной — копаться в личностях. Боюсь потерять себя. Ряд английских издательств предложил мне издать первую часть моих собственных мемуаров, но я не уверен, что возьмусь.
Автор фото — Екатерина Беляева
