Андервуд и Ундервуд, Йоланда и Йоэль, куалия и эскуало и другие счастливые совпадения «Dance Open»-2015
Как и заявлялось в анонсе форума, который завершился 27 апреля гала-концертом звезд мирового балета, на фестивале в городе на Неве показали три прославленные коллектива с их премьерными новинками.
Наверное, самым притягательным для местных балетоманов было «Укрощение строптивой» из Большого театра, так как кроме «Dance Open» спектакли Большого театра никто в северную столицу не возит, тем более такие громкие премьеры. Балет Жана-Кристофа Майо показали дважды с грандиозными аншлагами.
Второй фаворит фестиваля — Национальный балет Нидерландов с утонченной программой классического уклона, с акцентом на музыку Баха и грациозность артистов, их индивидуальность и особость.
Любопытно было посмотреть триптих современных балетов из Вены, хотя бы потому что Венский балет в Питере никогда не гастролировал.
По одному вечеру трудно судить о сегодняшнем состоянии этой старейшей балетной компании, в составе которой артисты более чем десяти национальностей, но привезенная программа наводит на размышления о странностях балетной жизни Вены.
Балет как жанр получил в столице Священной Римской империи ранний старт — уже в 1622 году здесь показали первое балетное представление, в котором участвовали члены королевской семьи, высокопоставленные придворные и несколько профессиональных танцовщиков. Руководила первым балетным праздником в Австрии супруга Фердинанда II Элеонора Гонзага. В течение XVII века другая Елеонора Гонзага, жена Фердинанда III, организовывала в Вене балетные вечера. Постоянная балетная труппа возникла в Вене только в следующем столетии, а прописалась она на Ринге в Венской опере лишь в 1869. Первым спектаклем этой официальной компании стало возобновление «Сарданапала» Ф. Тальони на музыку Гертеля.
Балет в Австрии всегда развивался на втором плане, его туда загоняли опера и симфоническая музыка,
поэтому на знаменитой сцене было мало премьер, и не так много дебютов. Новый виток активности пришелся на время Р. Нуреева, которому почему-то нравилось выступать здесь и даже делать записи. Большим событием стала премьера балета Ноймайера «Легенда об Иосифе» в 1977 году, из которого был сделан фильм. В девяностых годах в Вене много танцевал наш соотечественник Владимир Малахов и даже поставил свою версию «Баядерки».
Венский государственный балет по модели Берлинского государственного балета получил определенную независимость от оперы и вышел на дополнительную площадку Народной Оперы (Volksoper). С 2010 года компанией и школой управляет экс-премьер Парижской Оперы Манюэль Легри. Главной его задачей стало переформатирование труппы, чтобы звезды, танцующие большие классические спектакли, не приглашались из-за рубежа на разовые контракты, а жили постоянно в Вене и участвовали во всех постановочных процессах.
Легри проделал трудную работу, потому что у Венского балета не было репутации сильной труппы, зато были завышенные амбиции руководства театра, полагающего, что постоянных звезд удастся набрать из австрийцев. В пример приводились многочисленные танцевальные компании из Квартала Танца (Tanz Quartier) австрийского происхождения. Это верно, современный танец считается в Австрии частью обожаемого австрийцами и поощряемого государством и частными спонсорами актуального искусства. Во время фестивалей залы Квартала танца, расположенные в Музейном квартале, становятся главной венской сценой. Билеты на представления местных трупп и гастролеров раскупаются задолго до начала.
Никакой Венский балет соперничать с такой популярностью и зрительской любовью не в силах.
Но Легри не отступает — он приглашает на постановки лучших хореографов мирового масштаба, если это возможно, а если нет, то заботится о переносите их лучших работ в Вену. За пять лет в репертуаре возникли Баланчин, Роббинс, Килиан, Форсайт, Ноймайер и др. Но этого неутомимому Манюэлю мало – он продолжает бороться за публику и доверяет постановки новейшим хореографам, чьи головы еще не увенчаны лавровыми венками.
Идея вечеров современной хореографии не в том, чтобы создать в результате многочисленных проб и ошибок нетленный шедевр, а в самих прецедентах. На новые названия стали ходить критики, и о Венском балете всерьез заговорили. При этом классика не пострадала — наоборот, количество классических названий возросло, и, главное, повысилось качество каждого конкретного «Лебединого», «Жизели», «Дон Кихота».
Достаточно сказать, что в штате театра работают вагановские выпускницы Ольга Есина, Мария Яковлева, Кетэван Папава, приглашенные еще предшественником Легри Дьюлой Харангозо. Руководитель «Dance Open» Екатерина Галанова, за которой благодаря последним концептуально выстроенным фестам закрепилось имя arbiter elegantiae, решила показать на весеннем фестивале не венскую классику с элитарными питерскими балеринами, а дерзкий интернациональный авангард.
Главный месседж привезенного венцами триптиха 2013 года для нас — посмотреть, как работают хореографы новой волны на Западе,
на кого они ориентируются, в каком направлении идут, какие темы их волнуют. Важно, что ни один их трех хореографов не связан лично с венскими традициями, что свидетельствует о том, что их попросту нет. Венский балет сам создает себя заново.
Работы получились разные. Уроженка Калифорнии Хэлен Пикетт пропагандирует технику У. Форсайта, его открытые позиции, экспансию движения во все стороны, но саму форму она не исследует. Баланчин и Форсайт продолжали развивать в хореографии музыкальную тему, Пикетт занимается наложением танцевального и изобразительного пейзажей.
Градус танца в ее балете меняется в зависимости от цвета и формы задника. Еще она обыгрывает название своего балета — «Сумерки», устроив путешествие по музыке разных континентов с ее национальными красками: танцовщики упиваются азиатской негой (индийский музыкант и композитор Рави Шанкар), африканским джазовым сленгом (тунисец Ануар Брахем), шажками американского минимализма (Гласс), тянут арабески под стоны норвежского саксофона (Ян Гарбарек).
Аранжировщику, который по очереди аккуратно вплетал разномастные мелодии и ритмы в общую музыкальную канву, стоит сказать отдельное спасибо. У нас так мастерски выстраивать партитуру пока не умеют. Хореограф не многословна, уложилась в 22 минуты, дала возможность блеснуть петербурженке К. Папаве, которая долго и бессмысленно «простояла» в мариинском кордебалете, а сейчас будто заново родилась.
Второй хореограф вечера Патрик де Бана справился с задачей не так успешно как Хэлен.
У него все существовало отдельно — название балета «Игры ветра», красивые бальные платья из органзы для дам и бархатные брюки и шальвары для танцовщиков от Аньес Летестю, виртуозная музыка Чайковского (первая часть Концерта для скрипки ре мажор) и совершенно обычные, ничем не примечательные танцы, местами неоклассические, местами невыворотно-драмбалетные.
Хорошо выступил москвич Кирилл Курлаев, выпускник Школы классического танца Г. Ледяха, но почему его герой-ветер выполнял движения, будто заимствованные из гопака? Хореография женских танцев «вспоминала» «Вальс» Баланчина, о нем же рассказывали летучие юбки балерин. Де Бана неровно работает, у него был удачный сюжетный балет «Мария-Антуанетта», симпатичные соло и дуэты для знаменитых танцовщиков, особенно красивое па де де «Цифровая любовь» он сочинил для себя и Светланы Захаровой, а его опыты с абстрактными композициями пока не очень успешные.
Весь второй акт занял балет Наталии Хоречны «Обратный отсчет» (38 минут), который и стал кульминацией вечера.
Хореограф работает в жанре «нуар», ставит балетные ужасы, развивает типовой балетный сюжет по сюрреалистической схеме. В ее спектакле никто не носит балетную обувь, зато по-будничному одетые персонажи так и норовят усесться в плие, «развалиться» в шпагате, сигануть в жете.
Молодого человека несколько раз вставляют в висельную петлю, но он не «вешается», зато жизнелюбивая танцорка Эсмеральда-Китри-Кармен откусывает яблоко, спустившееся на веревочке с колосников, закашливается и умирает. Ее заботливо оттаскивают в кулису, освободив место брачующимся. До свадьбы в романтических балетах редко доходит, поэтому современным хореографам легко шутить над женихом, которого то сильфиды затанцуют до смерти, то отравят, то повесят.
Музыка Джорджа Крама и Макса Рихтера, также как в балете Пикетт отменно спаяна, она работает на сюжет, поддает адреналину участникам и бодрит зрителя. Конечно, Хоречна вышла за рамки балетного жанра, зашла на территорию драмы и цирка, но сделала это очень деликатно, с иронией и умением вышучивать всё и вся и прежде всего себя.
Финальный гала-концерт, который Екатерина Галанова из года в год режиссирует сама, придумывая для номеров оригинальные диапорамы, получился сбалансированным и упругим. Опять же приятно осознавать, как новая хореография планомерно затмевает старую, когда на два современных номера приходится одно классическое па де де.
Открывали концерт датчане Жэм Крэндэл и Албан Лэндорф типично датским па де де «Фестиваль цветов в Дженцано».
Лэндорф — это летающая и прыгающая энциклопедия Бурнонвиля: как он ставит ногу, как ищет точки опоры в воздухе, на скольких заносках он успевает вспорхнуть и какой они высоты. Крэндел — образец витальной женственности, не бесплотной сильфидности, а именно здоровой балетной женственности. Когда они танцуют в паре, да еще и свой национальный репертуар, и не соперничают с утонченными коллегами из Франции, акции датской школы неизбежно подскакивают.
От дионисийского изобилия танца «Фестиваля цветов» быстрый переход к строгому и стройному дуэту Мелиссы Хэмилтон и Эрика Андервуда. Они исполняли два лаконичных дуэта МакГрегора и Уилдона на тему странных рандеву – в одном звездная пара должна была все время соприкасаться, не разрывать цепочки рук-ног, а в другом мужчину и женщину связывала идея постоянного движения. Даже на поклонах, где все расслабленно крутили пируэты и фуэте или вальсировали с партнером, солисты Королевского балета Ковент Гарден соблюдали точную геометрию их первого танца.
Интересный треугольник сложился в двух па де де из «Эсмеральды» в исполнении кубинцев
— блистательная классическая дива Йоланда Корреа сначала блеснула в паре с Йоэлем Кареньо, представителем знаменитой балетной фамилии и старым другом фестиваля, а затем в самом последнем номере вечера добавила новую звезду на наш балетный небосклон – кубинца Осиэля Гунео в неожиданном образе Актеона. Мягкие стопы, тишайшие прыжки, легкие полеты, выразительная декоративная внешность — чудо, а не танцовщик. Как и его коллеги Корреа и Кареньо, Гунео работает в Норвежском балете.
На фестивале наконец-то дебютировала Мария Кочеткова, наша соотечественница и прима Балета Сан-Франциско, чья занятость не позволяла ей раньше участвовать в форуме. Она станцевала вместе с Жоаном Боадой номер Аштона «Голоса весны» и «Упоение сиренью» Юрия Посохова. Кочеткова стремится к универсализму, не хочет, чтобы к ней приклеивался ярлык исполнительницы каких-то конкретных балетов, поэтому она всегда следит за формой. И второе, что выгодно отличает Кочеткову от многих коллег, — на сцене и в жизни про нее всегда можно сказать словами Годара «женщина есть женщина» — прически, платья, гольфы, чулки, бантики, шали, шляпки, хотя это чисто внешнее, внутри бэби-балерины живет «железная леди».
В балете «Упоение сиренью», в названии которого есть игра слов, перекличка со старым балетом Э. Тюдора «Сиреневый сад» на музыку Шоссона, доминирует русская тема. Посохов использовал музыку Чайковского, и томление-упоение у него наполнено весенней духотой и негой романсов Петра Ильича.
Кочеткова танцует то прекрасную даму, перед которой на коленях стоит ухажер, то цветок сирени, ласкающий воздух своим дивным ароматом.
Публика неизменно приветствовала Ивана Васильева, взорвавшего сцену мощными прыжками в дуэте из «Пламени Парижа», и с легкостью простила ему наивную хореографию балета «Ундервуд» (названному так в честь знаменитой американской пишущей машинки), который он поставил на себя и Дениса Савина. Пока он умеет ставить конвульсии и синхронный бег на месте.
Интеллектуальное и остроумное па де де из балета Ноймайера «Сильвия» станцевали прима Гамбургского балета Сильвия Аццони и премьер Национального балета Нидерландов, виртуозный австралиец Рэми Вортмейер.
Место привычных уже на фестивале исполнителей фламенко заняли забавные степисты из Аргентины братья Ломбард.
Они станцевали зажигательный танец «Escualo» в собственной хореографии, а на поклонах, когда зрительный зал буквально взорвался от их появления, попробовали выполнить антраша.
Праздник закончился на оптимистической ноте — есть надежда, что состоятся следующие — XV, XVI, XVII-й и так далее фестивали, и снова станут вручать хрустальную ножку Павловой лучшим из лучших.
Фото Стаса Левшина и Николая Круссера
