Премьера балета «Укрощение строптивой» в Большом театре
Данная шекспировская пьеса, в переформатированном в балет виде, входит в репертуар Большого театра во второй раз. Видимо, с этим названием руководство театра связывает некое поступательное движение вперед, начало новой эпохи.
Когда «Укрощение» в легендарной постановке Джона Крэнко (на музыку Доминико Скарлатти) возникло здесь в 1996 году, Большой Балет просыпался к новой жизни после многолетнего правления Юрия Григоровича, только что покинувшего свой царственный пост. Забавно, что ни в 1996, ни в 2014 речь не шла о тотальном переосмыслении хореографического языка, на котором говорит труппа, при этом и тогда и сейчас приятно повеяло свежим ветерком. Наблюдалась смена поколений, молодые рвались в бой, были готовы на всё, чтобы заполучить партию в премьерном спектакле.
«Укрощение» Крэнко выдвинуло вперед Дмитрия Белоголовцева и Марианну Рыжкину, «Укрощение» Майо — Владислава Лантратова, Екатерину Крысанову, Ольгу Смирнову, Анну Тихомирову, Артема Овчаренко, Янину Париенко, Артемия Белякова.
Они и без того звезды, но новые роли выводят на новый уровень.
Символично, что артисты Большого и 20 лет назад и сейчас открыли дополнительные чакры своих дарований через балет конфликтный, остро драматичный, комический и местами даже агрессивный. Может, через эту театральную агрессию артисты очищаются от пережитого ими за последние 2 сезона? Скорее всего, в 1996 было то же самое — поиски себя в изменившихся условиях, когда «крушение потолка» в стране дошло до крыши Большого театра.
Считается, что сам факт прихода Жан-Кристофа Майо в Большой на оригинальную постановку, — это невероятное везение и удача, а также плод грамотной внешней политики худрука балета Сергея Филина. Последнее, несомненно, правда, так как два года назад Филин сделал красивый жест — пригласил Балет Монте-Карло с гастролями в Большой на организованный им фестиваль wwb@llet.ru (французы показывали «Дафниса и Хлою») и дал наших артистов для участия в «Лебедином озере» в скандальной постановке Майо. И Майо, для которого статусы и ранги трупп не имеют никакого значения, зато он умеет ценить артистов, встретил Екатерину Крысанову, исполнявшую в той редакции «Лебединого озера» главную партию.
Едва ли Филин заранее знал, насколько Крысанова понравится Майо,
но когда зашла речь об оригинальной постановке для Большого, Майо, отказывавший ранее всем театрам, дал оглушительное согласие. Вскоре появилось название «Укрощение строптивой», где в главной роли должна была блеснуть Крысанова.
Кастинг был трудный. Майо на самом деле привык работать с командой единомышленников, с людьми, чей язык тел он знает наизусть (поэтому он и создает все свои спектакли в своей компании Балет Монте-Карло), а тут выстроилась шеренга прим, премьеров, первых и ведущих солистов, готовых на всё.
У них своя логика. Например, кто-то не участвовал в других премьерах года и хотел отыграться за счет последнего балета сезона, кто-то вернулся в отличной форме после травмы, кто-то стареет и видит в новой постановке последний шанс быть замеченным.
Но все эти факторы совершенно не волновали Майо. Он не привык к труппам, живущим такими расчетами, он любит смотреть на пластику артиста, заглядывать в его глаза и не видеть там прошлого.
На роль Петруччо быстро был выбран Лантратов, до сих пор еще не нашедший себя в громадном репертуаре Большого.
Он идеальный вариант человека без прошлого: хорошая техника, красивые линии, интересное лицо, немного субтильности, немного брутальности, неудавшиеся роли в балетах Григоровича и Крэнко — и вот он, герой балета Майо. С таким артистом можно начинать работать с чистого листа, и он будет счастлив соответствовать, ибо устал от непопаданий.
В другой состав попали Мария Александрова и Денис Савин — пара, прославившаяся в 2003 в «Ромео и Джульетте» Поклитару-Донеллана. Майо работал с ними настороженно, так как имел дело с людьми богатого бэкграунда. Ему многое не нравилось, но в конечном счете трудолюбие и послушание Александровой взяли верх, и Мария воплотила на сцене заветную роль.
Для Майо была очень важна Бьянка — «хорошая» дочка Баптисты.
Через нее хореограф-модернист мог высказаться на языке чистой классики. Создавая балеты в Монте-Карло, он почти не пользовался им, лежащим в глубоком пассиве как школьная латынь и греческий. Ольга Смирнова и Анастасия Сташкевич — замечательные классические балерины — заставили его заговорить на языке, который он в сложившихся жизненных обстоятельствах считал мертвым.
Вместе с Майо в Большой приезжала команда постановщиков. Бернис Коппьетерс, прима Балета Монте-Карло и муза Майо, теперь работающая с ним как хореограф-постановщик. Возможно, уверенность, что Бернис будет рядом, пусть не как танцовщица, а как ассистент, заставила Майо изменить своим принципам и поставить балет с чужой труппой. Другой важный человек — сценограф Эрнест Пиньон-Эрнест, известный также как актуальный художник, создающий уличные инсталляции. Художник по костюмам — Огюстен Майо, художник по свету, автор видеопроекции — Доминик Дрийо и драматург — Жан Руо.
Вот такая «маленькая Франция», без которой не случилась бы премьера балета «Укрощение строптивой». Интересно, что аналогичная бригада, только британско-немецкая, сложилась у Славы Самодурова. Часть его стиля — это прозрачные пластики Макилуэйна и послушные пятые позиции, наличие которых у артистов гарантирует вагановская выпускница Клара Довжик.
Особенностью постановок Майо, по которым мы безошибочно узнаем его «руку», является некоторый налет гламура и шика.
Он чувствуется везде — в танце, костюмах, дизайне, поведении героев. Жан-Кристоф, вовсе не гламурный по своей природе человек, носит давно эту защитную маску, чтобы адаптироваться в непростой среде мини-государства Монако. Его компанию опекают и контролируют члены княжеской фамилии, а потенциальные зрители балетов Майо — бонвиваны со всего мира, завсегдатаи знаменитого казино и владельцы роскошных яхт. Кроме того, через город проходит трасса Гран-при Монако Формулы-1, и ежегодно происходит ралли «Монте-Карло».
Чтобы абстрагироваться от всего этого, Майо придумал своеобразный «дресс-код», который делает его своим среди чужих и не мешает творить. Он сочиняет достаточно серьезные философские балеты, психологически наполненные, даже иногда с социальной значимостью, но прячет эти тонкости под легкой вуалью гламура: минималистичное белое оформление сцены, золотые вставки в костюмах персонажей, модельные прически, осанка. Он не допускает, даже если речь идет о Золушке, чтобы дисгармония внешняя прокралась в сакристию его театра. В Большом все эти условности можно было бы и отбросить, но «маска уже приросла к лицу». Майо обязательно несет с собой легкое облако гламура.
В пьесе Шекспира Жана-Кристофа и его драматурга Руо интересовали прежде всего персонажи, которых они подразделяют в зависимости от нрава и характера на типажи по шкале Феофраста, расписав особенности каждого в программке.
И для каждого характера придуман стиль поведения, выраженный в танце.
И вторая идея — каждый герой (характер) ищет свою половинку и, только обретя ее, становится по-настоящему счастливым и гармоничным. Образуются пары: поэтические Бьянка и Люченцио, гротесковые Гортензио и вдова, экстравагантные Гремио и экономка.
Самые сложные — это Петруччо и Катарина, в них больше сходств, чем различий, по законам физики они должны что-то сделать, получить некий новый заряд, вырасти, измениться, повзрослеть, чтобы их автоматически притянуло друг к другу. Истории этих двоих, непредсказуемых людей, и посвящен балет.
Идея соединения «половинок» воплощена в сценической архитектуре.
Пиньон-Эрнест сооружает такую раздвижную конструкцию, которая в собранном виде используется как лестница, мост, арка, парадные двери в гостиную, портик собора (из него могут выйти молодожены), а в разобранном виде она образно намекает, что каждая часть по отдельности испытывает чувство неполноценности.
Начинается балет интерактивно, когда зрители еще не заняли свои места — по авансцене гуляет элегантная дамочка с мундштуком и в костюме, более подходящем для кабаре из «Золотого века» Григоровича. Это экономка, которую грациозно воплощали в первый вечер АннаТихомирова, во второй — Янина Париенко.
Забавно, что параллели с «Золотым веком» и вторым актом «Чайки» Ноймайера и после возникнут не один раз через музыку Шостаковича. Майо использовал его киномузыку (разные песни, польки, романсы, куплеты из кинолент «Встречный», «Одна», «Гамлет», «Пирогов», «Овод», «Софья Перовская», «Великий гражданин»), фрагменты из музыкальных комедий («Прогулка по Москве» и «Москва-Черемушки»), частично симфонические сочинения (Камерная симфония, Девятая симфония) и «Таити-трот» Винсента Юманса (транскрипция для оркестра Д. Шостаковича, соч. 16). За пультом — Игорь Дронов.
Экономка «провожает» зрителей в гостиную Баптисты, где среди строгих геометрических фигурок происходит довольно разнузданный бал — танцовщицы в черных пачках катают по полу кавалеров. Потом появляется тихоня Бьянка, и все внимание переключается на ее изысканный танец.
Роль Бьянки Майо сочинил специально для Ольги Смирновой
— увидел в балерине черты, которые мы не успеваем в ней рассмотреть, когда она сосредоточенно танцует чистую классику. Вообще-то, когда Ольга на пуантах, она настолько уверена в себе, что ей не нужна поддержка партнера, но играя нежную Бьянку, девушку-кошечку, она умеет ловко изобразить ранимость и хрупкость, чтобы соответствовать книжному представлению о правильной женщине. На Бьянке надета кипенно-белая водолазка и синяя юбка-колокольчик.
Катарина появляется в домашней одежде (в грандиозном исполнении Марии Александровой, завернутой в халат, это выглядит особенно вызывающе), грубит и хулиганит (здесь неподражаема Екатерина Крысанова), но это еще не всё — она в итоге сбрасывает с себя и эту одежду, оставшись в купальнике. Ее с трудом заставляют повязать репетиционную шопеновку.
Петруччо является свататься к Катарине как спустившийся в гор пастух — на нем висит овечья шкура.
Он представляется присутствующим, танцуя грубоватую вариацию, напомнившую знатокам балета «Болт» (Шостакович) «ломовую» вариацию Дениса (имя героя в балете Алексея Ратманского), а балетоманам со стажем танцы Хулигана из балета Боярского «Барышня и хулиган». Его барышней могла бы стать недотрога Бьянка (когда ее танцевала миниатюрная Анастасия Сташкевич во второй вечер), если продолжать развивать внутрибалетные ассоциации. Понятно, что Майо с его гламурным подходом далек от этих советских балетов, но образы сами наплывают вместе с музыкой Шостаковича.
Фирменный стиль Майо проявился в изобретательных танцах неудачливых кавалеров Бьянки и их будущих новых подружек.
Вот завсегдатай кислотных вечеринок, молодящийся плейбой Гремио.
Денис Медведев в этой роли больше похож на короля клубного танцпола, а Вячеслав Лопатин на охотника за ночными бабочками. Танцуют оба очень точно и музыкально. Гортензио (прекрасные Игорь Цвирко и Александр Смольянинов) излучает пафос — его величественные па неуклюжи, что нисколько не смущает этого самовлюбленного кавалера. Он утешится в итоге с богатой вдовой (Юлия Гребенщикова, Анна Балукова).
Впрочем, настоящей изобретательности хореографу хватило лишь для первого акта,
где он живописным танцем рисует шекспировские характеры и шокирует завязкой истории, а второй акт превратился в хорошо сделанную драму с минимумом танцев и оригинальности. Причем половину нагрузки тянет дизайнер и видеорежиссер. Фаллические колбы, символизирующие темный лес, через который Петруччо ведет домой Катарину, пластиковая кровать и очаг.
В целом, сезон завершился очень достойной премьерой, в которой занята лучшая часть труппы. Еще есть не станцевавшие составы, а значит, есть, зачем идти в театр осенью, когда будут повторять «Укрощение». Перед составом с Крысановой, Лантратовым, Смирновой и Чудиным (первый) тоже не устоять — это надо видеть не раз.
Фото Михаила Логвинова и Елены Фетисовой
