В 2013 году в Устилуге торжественно открыт первый в мире государственный музей Игоря Стравинского. В его доме осталась и музыкальная школа, где первоначально силами энтузиастов (прежде всего Владимира Терещука, Елены Огневой и Алексея Ошуркевича) был создан народный музей. Теперь здание отреставрировано, и в присутствии министра культуры Украины, губернатора Волынской области, консулов Росси и Польши, наследников великого композитора открыли его петербургские музыканты и участники международного фольклорного ансамбля «Виртуальная деревня».
С участником проекта, пианистом Петром Лаулом, хорошо известным и в России, и в Европе, беседует коллега по Санкт-Петербургской консерватории музыковед Ольга Скорбященская.
— В сентябре ты ездил с проектом «Путь Весны священной» по Украине. В том числе в город Устилуг, где жил сам Стравинский. Какие впечатления от этой поездки? Что это за город?
— Устилуг — это даже не город, а бывшее местечко, почти деревня. Степь, степь, лес, несколько маленьких домиков и двухэтажная деревянная дворянская усадьба, где жил Стравинский. Для меня удивительно, что Стравинский проводил там месяцы, что именно там написана большая часть партитуры «Весны». Хотя, конечно, сейчас не очень ощущается атмосфера этого дома и сложно понять, что новое, а что нет.
Музей очень красивый и содержательно интересный. На первом этаже в музейной экспозиции я нашел фотографию своего дедушки (А. Н. Должанского, музыкального теоретика, исследователя творчества Шостаковича — О.С.) — он, в составе делегации от Союза композиторов был на встрече со Стравинским в Ленинградском доме композиторов в 1962 году. Мне было очень приятно увидеть это.
— А какие там инструменты?
— Музейный инструмент («Беккер») там, к сожалению, «мертвый». Не знаю точно, но думаю, тот самый, на котором играл Стравинский. Струны ржавые, перекрученные. Мы играли на роялях, которые привезли специально к этому концерту. Тоже не лучшие, но такую музыку не обязательно играть на прекрасном рояле.
— Какое ощущение от игры в доме, в котором был написан этот балет?
— У меня было несколько случаев, когда я играл в местах, где творили те, чью музыку я играл. Скрябина — в музее Скрябина, Шостаковича — в Квартире-музее Шостаковича на Марата, 9, Шопена в Ноане, где они жили с Жорж Санд.
Это волнительно, конечно, но скорее я больше воображаю, чем чувствую атмосферу того времени. Правда, когда смотришь на фотографию Стравинского, который слушает лирника, сидя у крыльца, а потом видишь то же самое крыльцо, тот же вид из окон — это производит определенное впечатление.
— Ты раньше играл «Весну священную» с Александром Сандлером, есть ли разница интерпретаций его и Павла Райкеруса?
— Вообще-то Паша был третьим, а не вторым. Я играл это сочинение и с французом Франсуа Фредериком Ги. С Сандлером, моим учителем, у нас была большая предварительная работа над текстом. Мы вместе слушали оркестровые записи, смотрели партитуру и даже делали свое переложение: вставляли голоса из оркестра, которых не было в авторском варианте. В результате, в ансамбле мы занимались всего две недели. У нас с самого начала получалось все по смыслу, и были трудности только ритмические, и то где-то в двух номерах.
До того, как начал заниматься, думал, что это будет значительно труднее, но оказалось, что текст не так сложен, как кажется. А Сандлер, мне кажется, долго учил свою партию, потому что, чтобы так играть, нужно очень долго учить. У него это была филигранная работа. Так что в каком-то смысле дальше было проще, потому что мы играли уже готовое переложение и с Пашей встретились за неделю до отъезда первый раз.
— Я заметила, что в переложении для двух роялей у инструментов появляются два разных амплуа, чего, конечно, нет в оркестре. Так ли это?
— Это вполне естественно. У двух партий совсем разные задачи: второй рояль играет формообразующие вещи, управляет ритмическим процессом. Первый же организует тематические элементы. Мне было интереснее играть вторую партию, потому что в ней проявляется дирижерское начало и мне нравится, что я несу ответственность за все исполнение.
— Как ты относишься к фольклору и как тебе понравилась задумка продюсера Константина Учителя про включенные в программу фольклорные блоки?
— Я не являюсь большим, постоянным поклонником этого вида искусства, но в этом случае получился очень интересный опыт.
Я никогда раньше не задумывался о том, откуда появилась эта музыка, каковы ее истоки, и это было в первую очередь неожиданно. Мы ведь не видели ничего и не слышали из фольклорного блока до момента выступления. Самым неожиданным было, наверное, то, что истоки эти действительно очень явны. Когда Светлана Концедалова с затухающей песней уходит из зала, и Паша начинает играть, связь этих народных украинских песен и партитуры «Весны священной» становится очевидной. На самом деле, удивительно, как органично фольклор вписался в это исполнение. Для нас участвовать в этом проекте было очень познавательно.
— А ты вообще любишь балет?
— К балету отношусь спокойно. Посмотреть приятно, но просто так я не пойду. Наверное, потому, что мало в этом понимаю. Хотя, конечно, я видел «Весну священную».
— Скажи, как ты относишься к знаменитому афоризму Стравинского: «Я не желаю, чтобы меня интерпретировали»? Что ты думаешь о Стравинском — интерпретаторе Стравинского?
— Стравинский не одинок в этом отношении к интерпретаторам. Прокофьев тоже говорил что-то в этом роде. На самом деле вне интерпретации музыка невозможна. Самая точная запись не передаст точной меры каждого из указаний автора — насколько остро, насколько певуче, насколько громко, насколько тихо надо играть. И слава богу.
Как сам Стравинский дирижирует, я видел. У него очень эффективная манера дирижировать — кулаками и мимикой. Есть кадры, где он дирижирует «Жар-птицей». И в нескольких строчках партитуры, где гармонии меняются, у него меняется выражение лица. Я всегда это привожу, как пример, ученикам: у каждой гармонии должно быть свое лицо.
«Путь «Весны священной»» прозвучал и в Кировограде на фестивале Кароля Шимановского. В декабре музыканты из четырех стран (Россия, Украина, Беларусь и Франция) — ансамбль фольклорных певцов «Виртуальная деревня» Сергея Старостина, Пётр Лаул и Павел Райкерус — выступают в Москве (Театр имени Станиславского и Немировича-Данченко) 22 декабря, в Великом Новогороде — 23-го, в Малом зале Петербургской филармонии 24 декабря и 25-го — в Школе имени И. Ф. Стравинского в Ораниенбауме, где композитор родился. Российское Министерство культуры и швейцарский Фонд Игоря Стравинского поддержали этот уникальный проект.
