На недавно завершившемся 64-м Венецианском кинофестивале картина Никиты Михалкова «12» участвовала в основном конкурсе. Никите Сергеевичу достался специальный «Золотой Лев» за «совокупность творчества». В Венеции из актеров, снимавшихся в «12», побывал только Сергей Маковецкий. В листе прибытия значилось и имя Сергея Гармаша, но он так и не побывал на фестивале.
— Для многих артистов предложение Никиты Михалкова сняться в фильме «12» было как снег на голову...
— В моем случае это было как солнечный удар, потому что впервые Никита Сергеевич рассказал о проекте в Сочи, на «Кинотавре». Он меня спросил прямо: «Будешь у меня играть?» Я говорю: «Конечно!» Тогда он попросил меня по возвращении в Москву посмотреть американский фильм, оригинал Сидни Люмета «Двенадцать разгневанных мужчин». Я купил диск и в три часа ночи после просмотра позвонил Михалкову. Впечатление от картины было очень сильное. Мы обсудили какие-то детали, так закончились мои пробы.
— Режиссер попросил актеров отказаться от участия в других проектах. В связи с этим наверняка возникли какие-то сложности?
— Да, мне было непросто. Но художественный руководитель Театра «Современник» Галина Борисовна Волчек пошла на уступки, и выпуск спектакля «Пять вечеров» был сдвинут на два месяца. За что ей особая благодарность.
— Говорят, у Михалкова было очень много репетиций?
— До входа в декорации у нас было десять смен репетиций. Сильных, живых, страстных. Очень много переделывали, добавляли, придумывали. Михалков построил работу так, что мы буквально жили своими персонажами, и в этом проявлялась наша гражданская и человеческая позиция. Было очень интересно.
— Вы всех своих партнеров по фильму знали до этого?
— Меньше всего я был знаком с Юрием Стояновым. Точнее, мы знали друг друга, но на уровне «привет-привет», а в работе с ним никогда не встречались. Не работал я и с Виктором Вержбицким. Но с остальными у меня были совместные проекты. С Гафтом — в театре, с Михаилом Ефремовым тоже, с Газаровым мы не только в театре играли, но и в кино снимались. С Горбуновым тоже были коллегами в кино. С Сережей Маковецким очень дружим. Недавно у Чухрая в «Русской игре» снялись.
— А как сам Михалков с вами со всеми справлялся?
— Доходило до смешного, Никита Сергеевич восклицал: «Я вас уже видеть не могу!» Жаловался кому-то: «Что мне приходится терпеть от этих одиннадцати крокодилов, которые ежесекундно делятся своими находками...» Но выслушивал каждое предложение. Многое принимал. Что-то не нравилось. Алексей Петренко писал смешные записки: «Батюшка, отпусти». Мы засиживались далеко за полночь. А с утра нужно было выходить на площадку.
— От роли не устали?
— Два месяца — не такой большой срок, чтобы привыкнуть к роли. Мне было очень интересно, и команда была отличная! Расставаясь с ней, ты испытываешь чувства грусти, что все так быстро прошло. Случались очень интересные моменты работы. Перед сложным монологом Михалков сидит рядом, что-то шепчет. А потом, честно скажу, не помню, как оказался в кадре. Команды «Мотор!» уже не слышал. Он меня будто заворожил. Как оказалось, он от меня шел на цыпочках к камере. А я все это время чувствовал его присутствие. Энергию его ощущал. Будто он мною дирижировал.
— Михалков говорил, что считает картину очень важной для современной России. В чем, по-вашему, ее актуальность?
— Хотя бы в том, что система суда присяжных не заработала в условиях России. В фильме же показан наглядный пример того, как она может работать и даже воспитывать в нас навыки гражданского поведения, каких нам очень не хватает. Фильм «12» взывает к гражданской совести и сознанию. Но достигается это художественным приемом. Мы говорим, что, если заставить себя погрузиться в чужую проблему, чужую судьбу, можно спасти человека. И тогда и за три часа жаркого спора вполне реально изменить мир вокруг себя.
— В фильме у вашего персонажа много шовинизма и нетерпимости. Вы часто сталкивались с такими людьми в жизни?
— Я часто играл людей резких, радикальных, взрывных. И Михалков уберег меня от крайностей. Все сложнее. Да, мой герой твердит: «Черные заселили Москву». Но при этом не с позиции скинхеда, а вроде бы с позиции «своей правды». Людей с шовинистическими взглядами у нас полно — тех, кто всю вину за неудачи в своей жизни готов переложить то на кавказцев, то на выходцев из Азии. Я часто наблюдаю за людьми и, конечно, видел проявления шовинизма. Это откладывается в голове и может быть частью роли. Но здесь работал по принципу «я в предполагаемых обстоятельствах»
— В фильме, помимо вас, есть и 13-й персонаж... птица.
— Я этого воробушка воспринимаю как замечательную киношную находку. Очень точную и человечную. Это ведь приятно, когда мы, погрязшие в своих проблемах, находим силы посмотреть в окно и увидеть красивую березу, облако, воробья. И так спасаемся от опасности окончательно закаменеть и ослепнуть. Это прекрасно придуманная деталь, которая дополняет и оттеняет все происходящее в кадре.
— Победа в Венеции придала сил?
— Наш оператор Влад Опельянц рассказал, как профессиональное жюри, состоящее из маститых режиссеров, воспринимало нашу картину. Как они выходили из зала, с какими глазами. Даже если бы нам ничего не дали, такая реакция дорогого стоит. Я очень хочу, чтобы у нас в стране фильм посмотрело как можно больше людей. Это как раз тот случай, когда кино является самым важным из искусств.
Беседу вел Денис Захаров
