Еще одна удача Английской Национальной оперы — динамичная, зрелая, захватывающая постановка «Летучего голландца», шедевра Вагнера (режиссёр — Джонатан Кент, музыкальный руководитель театра и дирижер — Эдвард Гарднер), намного превосходящая по многим параметрам постановку Королевской оперы прошлого сезона.
Бурные аккорды увертюры буквально обрушиваются на зрителей, так же, как и неспокойное, бушующее море с разбитого на темные квадраты экрана. Триумф видео дизайна (работа Нины Данн-фон-Найфидж) и музыки Вагнера.
И такое начало, на мой взгляд, более оправдано, чем расслабляющие, успокаивающие струи водяного занавеса, постепенно трансформировавшегося в водяную полоску между оркестровой ямой и сценой, что мы наблюдали в «Ковент-Гардене». Там, в этой луже, и «плавала» игрушечная копия кораблика — летучего голландца, туда же периодически забредали поплескаться главные герои.
На встрече с журналистами Эдвард Гарднер сказал, с каким удовольствием он работал над этой постановкой как дирижёр, и что он искренно верит и надеется, что он подтвердит и свою репутацию вместе с этой замечательной оперой. Без сомнения, да!
Интересно то, что это буйство стихии и музыки сопровождает вполне мирный спокойный сюжет, когда на сцене, в своей девичьей кроватке, маленькая девочка целует на прощание отца, уходящего в море, а потом растворяется в грёзах с книжкой, зачитавшись историей о таинственном призраке-корабле и его не менее таинственном капитане.
И в тот момент, когда уже состоялась встреча ее отца с кораблем-призраком, и «Летучий голландец», совсем не призрак, «взорвав»-разломав черные квадраты экрана, вломился на сцену со всей сокрушительностью и реальностью, в этот момент, откинув одеяло, встала с постели взрослая девушка, в голове которой окончательно сформировалась навязчивая мысль о ее предназначении и о том, кто ее возлюбленный. Это самые сильные моменты — действительно романтические, восторженные.
Жаль, что большая часть представления из двух часов десяти минут — спектакль шел без перерыва — и даже встреча Сенты и ее капитана уже проходила на фоне скучного серого цеха, где этих самых «летучих голландцев» «закатывают» в бутылки.
Появление капитана (Джеймс Кресвел), в роскошных викторианских одеждах, было довольно пугающим, если не зловещим, особенно когда он исполнял монолог «Время истекло…» Его «скульптурный» бас-баритон звучит убедительно и страстно, но в то же время — несколько флегматично.
Но потом, как мне показалось, романтизм уступил место реализму, и сцена между Эриком, влюбленным в Сенту с детства, происходит на фоне того же самого цеха, что вполне понятно, потому что Эрик — менеджер производства (Стюарт Скелтон), а Сента (Орла Бойлан), — одна из работниц. Оба — в современных одеждах, и оба, удивительным образом, идеально подходящие друг другу физически — слегка упитанные, столь узнаваемые «оперные» фигуры. Эти эпизоды проигрывают чисто визуально в сравнении с началом и финалом оперы, они замедленны и немного скучноваты. Хотя эти замечания никак не относятся к вокалу.
Но, несмотря на это, сопрано смогла «показать» не только девушку-мечтательницу, выросшую под покровительством отца, а также и то, насколько трансформирована была ее психика в бесконечных мыслях о Летучем голландце. Ее нисколько не смущает насмешливо относящийся к ней и её чудачествам окружающий мир, и она, вопреки логике и увещаниям Эрика, пытавшего ее спасти, стремительно следует к роковой, трагической для себя цели. Чтобы спасти того, кого она полюбила, и, надеемся, снять с него страшное проклятие. Мы верим в то, во что мы хотим верить. Даже если реальность легко опровергает наши заблуждения.
Сопрано поет с исключительной силой и ясностью, и ее высокие ноты волнуют и тревожат душу, тенор же — правдоподобно нежен и заботлив, ему удается показать реальную глубину своих переживаний.
В этой постановке много ярких массовых сцен — возвращение спасшихся от погибели моряков Даланда, а также странная пьяная вечеринка — свадьба Сенты — с невестой и без жениха, где подвыпившие гости с удовольствием издевались над ее странностями, едва ли не надругавшись над ней физически. Не знаю, нужно было ли прибегать к такому экстриму…
Финал, как и начало, выразителен, и конец этой истории мог быть только один — гибель девушки (в упоминавшейся постановке «Ковент-Гардена» она осталась жить...).
Действительно были хороши и выразительны хор и оркестр! Эдвард Гарднер — настоящий супергерой!
Полагаю, именно этот сюжет подвигнул в начале двадцатого века, почти на столетие позже, Александра Грина на создание славной романической истории «Алые паруса». Летучий голландец, которого носит в штормующих морях безвременья, тоже ведь — на красных парусах.
Автор фото — Robert Workman / ENO
