В последнее время масштабные симфонические фрески Малера звучат в наших концертных залах довольно регулярно. Малер — невероятно «модный» сейчас композитор, и наиболее востребован он, прежде всего, эстетствующей и «гурманствующей» аудиторией, круг которой от сезона к сезону становится всё шире и шире. И нынешнее исполнение, о котором пойдет речь, не стало исключением. 16 декабря в Москве, на сцене Концертного зала имени Чайковского, в рамках филармонического абонемента Российского национального оркестра прозвучала Третья симфония Малера ре минор (для контральто, женского хора, хора мальчиков и оркестра). И это исполнение в музыкальной жизни столицы стало подлинным VIP-событием именно в отношении качества интерпретации, ибо никакой элитарности в плане своей доступности оно просто не предполагало. Да и предполагать не могло, ведь абонементное привлечение публики уже само по себе демократично, так что все по-настоящему заинтересованные слушатели остаться за бортом этого события, конечно же, не могли. Итак, зал был полон, а расположившийся на сцене Российский национальный оркестр в который раз показал, что среди огромного числа столичных симфонических коллективов он по прежнему занимает лидирующие позиции, и если речь идет о чистом симфонизме, как в данном случае, а не о произведении кантатно-ораториального жанра и не об опере в концертном исполнении, что предполагает совсем иную стилистику оркестровой интерпретации, то эти позиции оркестра сильны как никогда.
Обсуждаемым исполнением Третьей симфонии Малера открылся традиционный, 48-й по счету, фестиваль искусств «Русская зима», хотя настоящая русская зима и в этом году что-то запаздывает. И хотя сам Малер был против опубликования программы своего сочинения, в первой, самой монументальной, части его Третьей симфонии царит лето: природа пробуждается и играет своими красками, причем, не только торжествующе триумфальными, но и драматически надрывными, даже трагически скорбными. И ощутить слушательское благоговение перед всей этой сложной полифонией звучностей, которые рождали мощное симфоническое целое, своим сильным дирижерским императивом буквально заставлял маэстро Семён Бычков, стоявший в этот вечер за дирижерским пультом. Это была удивительно строгая по академическим канонам, но вместе с тем изысканно трепетная, очень искренняя и, создавалось впечатление, очень личностная трактовка, пропущенная через богатую интеллектуальную составляющую дирижерского мировоззрения. Погружение в музыкальную стихию программного симфонизма, несущую на себе чистый свет позднеромантического, конца XIX века, созерцательного философствования оказалось настолько пленительным, что когда отзвучали финальные аккорды анданте (последней, шестой, части симфонии), хотелось, что называется «требовать продолжения банкета», единственное музыкальное блюдо которого было приготовлено сочно, ярко, с соблюдением пропорций баланса и темпов, с использованием всех необходимых оркестровых ингредиентов и симфонических специй.
Обсуждаемое исполнение Третьей симфонии Малера в Москве мое личное отношение к дирижерскому творчеству Семёна Бычкова просто изменило коренным образом. В 1997 году маэстро занял пост главного дирижера Симфонического оркестра Западногерманского радио в Кёльне. С этим коллективом в 2000 году он гастролировал и в России. С ним же в 2009 году выступил на сцене Колонного зала Дома Союзов в рамках IV фестиваля симфонических оркестров мира в Москве. Если далекие впечатления 2000 года остались в моей памяти какими-то «нейтрально спокойными» (сейчас даже и не припомню программу того приезда), то выступление с этим же коллективом в 2009 году, ожидавшееся поначалу в качестве кульминации всего фестиваля, таковой явно не стало. Программа из опусов Шумана (Вторая симфония) и Рихарда Штрауса («Альпийская симфония») с точки зрения интерпретации предстала тогда совершенно безэмоциональной, но вполне правильной с точки зрения формального дирижерского подхода, а потому – рутинно скучной и неинтересной. На этот раз с РНО и Малером всё было иначе: дирижерское неравнодушие к исполняемому произведению ощущалось так сильно, что, казалось, просто «весéло в воздухе».
И вот, после того, как оркестр, ведомый рукой подлинного художника, обрисовал восхитительно противоречивые и неоднозначные краски лета, а во второй и третьей частях доверительно поведал, «чтó ему рассказали цветы и звери», настал, наконец, черед трех последних монолитно исполняемых частей, непосредственно обращенных к человеку. На этом этапе в игру вступила солистка Миоко Фуджимура, известная японская певица (меццо-сопрано), которая в своих трактовках всегда берет слушателя в плен не природными данными голоса (они вполне обычны), а поистине феноменальной вокально-драматической выразительностью. В 2009 году с глубочайшим по степени психологического воздействия творчеством этой исполнительницы мне впервые посчастливилось познакомиться в постановке «Парсифаля» на фестивале опер Вагнера в Байройте в партии Кундри. В 2010 году в «Кольце нибелунга» ее Фрикка также была на высоте, но эффект она произвела значительно меньший, думается, в силу явной «вспомогательности» самой этой партии.
На сей раз исполнение короткого монолога солистки на текст Ницше (полуночная песнь Заратустры) в четвертой части и соло с женским хором на текст из сборника старонемецкой поэзии «Волшебный рог мальчика» в редакции Арнима и Брентано, которое следует в пятой части, можно назвать просто эталонным. Еще не было упомянуто, что в концерте приняла участие женская группа Государственного академического русского хора имени Свешникова п/р Бориса Тевлина, а за «ангельское» звучание пасхальных колокольчиков был ответственен Детский хор «Весна» п/р Александра Пономарева (дирижер – Надежда Аверина). Финальная часть, в которой уже отдаленно прослушиваются мотивы знаменитого адажиетто Пятой симфонии композитора, действительно стала «песнью торжествующей любви». На сей раз все компоненты исполнения этой масштабной симфонической партитуры (высокое мастерство оркестрантов и хоровых коллективов, а также искусство двух больших художников – певицы и дирижера) слились в единой музыкальной гармонии вселенского ликования.
На фото: Семён Бычков (© Sheila Rock), Миоко Фуджимура
