В Гамбурге все четыре оперы, образующие вагнеровский цикл «Кольцо нибелунга», в едином социально-критическом порыве поставили режиссёр Клаус Гут и сценограф Кристиан Шмидт.
Облезлое сценическое оформление вначале вызывает отторжение, но 21 мая «Золото Рейна» оказалось увлекательным и захватывающим спектаклем: музыкально продуманные, не лишенные юмора мизансцены; отличный состав солистов; приятное звучание оркестра под управлением Кристофа Прика (вначале, как и обещал Вагнер, мы буквально погрузились в прозрачный музыкальный поток с тёмным вибрирующим дном, за что дирижёру большое спасибо).
В сценографии отражена иерархическая организация пространства, заданная в «Кольце»: наверху помещаются боги, в самом низу Альберих и другие нибелунги, между ними великаны, герои и люди.
Вотан, попавший в тиски кредита, заседает на чердаке в подобии архитектурного бюро, центр которого загромождён скалами; Доннер (Кай Штиферманн) и Фро (Алексей Пальчиков) втыкают в макет деревья и кусты. Валгалла – символ могущества Вотана, оказавшийся ему не по средствам – маленький стеклянный домик на горе.
Чтобы перехитрить Альбериха, Вотан и Логе спускаются по металлической лестнице к нему в подвал. Альберих снуёт там в белом халате между огромными цилиндрическими резервуарами, потом превращается в толстый шланг. У него в подвале и своя горящая белым светом модель мира.
Дочери Рейна Воглинда (Катерина Третьякова), Вельгунда (Женни Карлштедт) и Флосхильда (Надежда Карязина) в розовых пижамах играют в большой выпадающей из сценической рамы кровати. Одеяло становится то волнами, то мантией, шутя набрасываемой на Альбериха. Для объяснения этого постановочного решения привлекают расплывчатый концепт «гетеротопии», предложенный французским философом Мишелем Фуко для характеристики «других пространств», таких, например, как сад, чердак или родительская кровать («Гетеротопии имеют свойство сопоставлять в одном-единственном месте несколько пространств, несколько местоположений, которые сами по себе несовместимы»).
В этой гетеротопии Альберих появляется в костюме дезинфектора: травит ядовитым газом то ли тараканов, то ли крыс, короче, убивает живое.
Фафнер (Александр Рославец) и Фазольт (Денис Велев) выдвинулись в пиджаках с накладными плечами и строительных касках. Их специально не увеличивали, но они двигались так, что действительно выглядели гигантами.
В партии Фрики выступила Катя Пивек: «Эта, как там её, Фрика, супруга, но это, в общем, и всё, что она собой представляет, постоянно попрекает папу (Вотана — О.Б.) этим кредитом». Юлия Мария Дан (Фрейя, «женщина как форма товара») украшала этот спектакль, как и любой другой.
Как Миме (Томас Эбенштейн) в синем рабочем комбинезоне ковал волшебный шлем-тряпочку (мантию-невидимку) нам не показали, скрыли чёрным занавесом.
Наиболее интересной показалась превосходно разыгранная сцена пленения Альбериха Вотаном и Логе. Вотан (Владимир Байков), худо-бедно соблюдающий нормы (договорного) права и способный контролировать своё нетерпение, олицетворял вкрадчивую, тембрально более мягкую и сценически более элегантную капиталистическую власть. Вернер ван Мехелен в образе Альбериха воплощал абсолютную власть двинутого диктатора-экспериментатора, жёстко и жестоко окрашенную во всей своей мощи звучания. Между ними играл с огнём фокусник Логе (Юрген Захер).
По сути, единственным разочарованием обернулся выход семидесятилетней Дорис Соффель в роли Эрды. Пока она поливала маленькие деревья из лейки, её голос тремолировал, как будто пробуждение Эрды и её выход из недр вызвали лёгкое землетрясение.
В конце боги переносятся в новый офис, их силуэты становятся темными на фоне оранжевого заката,
а Логе запускает ручной огненный фонтанчик, предвещая пожар, в котором исчезнет Валгалла.
Премьера спектакля состоялась16 марта 2008 года.
Цитаты из эссе Эльфриды Элинек «Чисто рейнское золото» и доклада Мишеля Фуко «Другие пространства».
Фото: Monika Rittershaus
Партнер Belcanto.ru — Театральное бюро путешествий «Бинокль» — предлагает поклонникам театра организацию поездки и услуги по заказу билетов в Гамбургскую государственную оперу, Филармонию на Эльбе, а также ряд немецких и европейских театров, концертных залов и музыкальных фестивалей.
