Торжества в честь юбилея Джакомо Пуччини начались на его родине
Комитет по празднованию 150-летия со дня рождения Джакомо Пуччини работает с 2004 года, и вот наконец час пробил: в одном из волшебных мест Италии, горячо любимом Маэстро, в крошечном местечке Торре дель Лаго на берегу озера с труднопроизносимым названием Массачукколи, стартовали пуччиниевские торжества.
Когда-то сам композитор выразил желание послушать собственную музыку в Торре дель Лаго. Мечта осуществилась, когда Пуччини уже не было в живых: в 1930 году здесь сыграли «Богему», которой дирижировал однокашник маэстро по миланской консерватории и автор «Сельской чести» Пьетро Масканьи. С тех пор представления пуччиниевских опер в местах, так страстно им любимых, не прекращались. В 1966 году построили Большой театр под открытым небом — на плавучих мостах, на 3200 мест. На исходе лета его размонтировали.
Именно в старом театре звучали голоса Дель Монако и Корелли, Паваротти, Доминго и Каррераса, Ренаты Скотто и Райны Кабайванской, Гены Димитровой и Кати Риччарелли. Его почтили своим искусством Рудольф Нуреев и Карла Фраччи.
Ныне от старого театра осталась площадка, поросшая свежей травой. А чуть далее вырос новый, постоянный театр на 3370 мест с голубыми и синими креслами, с закрытым концертным залом, оснащенный современной сценической техникой. Проект стоил более 17 миллионов евро, и все же это только начало! Вокруг театра создается парк музыки Джакомо Пуччини. А пока на его открытии выступил Филармонический оркестр театра Ла Скала под управлением Риккардо Шайи. В программе — фрагменты из «Эдгара», «Богемы», «Сестры Анджелики», «Манон Леско» и «Турандот».
Начался концерт показом неизвестных кадров кинохроники, в которых легко было узнать Пуччини в неизменной шляпе и с сигарой во рту. Пуччини за роялем, Пуччини на прогулке, Пуччини в доме в Торре дель Лаго, Пуччини в моторной лодке... В полной тишине зал следил за кусочком жизни автора удивительных мелодий. И вот уже оркестр занимает места, чтобы подарить нам чудо музыки.
От Риккардо Шайи ожидать чуда естественно: это поистине харизматический дирижер с вольной и выразительной фигурой, великолепными руками, властной и мягкой энергией. Прелюдия в первому акту «Эдгара», второй оперы Пуччини, Шайи дирижирует динамично и увлеченно. Под его руками виолончели поют густым, «медовым» звуком, а медная группа попросту сверкает.
В следующем за прелюдией из «Эдгара» популярным дуэте из первого действия «Богемы» Шайи вынужден приглушить свой блестящий оркестр, приноравливаясь к певцам, двум известным и делающим прекрасную карьеру профессионалам: Светле Вассилевой и Массимилиано Пизапиа. Их голосов, самих по себе неплохих (особенно у Пизапиа), оказывается недостаточно для театра под открытым небом, а заключительное верхнее до попросту смущает, напоминая слабый стон.
Слабости Вассилевой еще очевиднее, когда она продолжает концерт сценой смерти сестры Анджелики из одноименной оперы. Болгарская певица красива и несомненно обаятельна на сцене, но ее голос слишком несовершенен: полное отсутствие звонкости, невыровненность регистров, крикливые верхние ноты. Драматическая партия Анджелики ей не по плечу, не говоря уже о том, что певице вредит плохая дикция. Это сбивает праздничный тон концерта, начатого на горячей ноте. Зато Шайи и оркестр Ла Скала остаются на высоте: они способны создать экстатическую атмосферу и подчеркнуть изысканные гармонии зрелого Пуччини.
По счастью, значительно более эффектное второе отделение возвращает концерту подобающий ему торжественный тон. Изумительное интермеццо из «Манон Леско», полное нежности и боли, всегда производит неотразимый эффект, но Шайи и его музыканты играют его с огромным лиризмом и удивительной градацией piano и pianissimo.
Следующие за Интермеццо два фрагмента из «Турандот» вознаграждают публику за некоторую вялость и сбитый темп первой части концерта: австрийское сопрано Мартина Серафин (кстати, одна из лучших на сегодняшний день исполнительниц партии Лизы в «Пиковой даме») наделена голосом мощным и ярким, но без агрессии и крикливости. После множества массивных певиц с маской бесстрастия на лице и утробным звуком отрадно слушать молодую певицу с эффектной внешностью, выразительной подачей слова и заинтересованную музыкой. Антонелло Паломби, известный меломанам тем, что буквально «влетел» на сцену, одетый в джинсы и черную рубашку, когда в «Аиде» в Ла Скала недовольный «буканьем» публики Роберто Аланья покинул сцену, обладает не лишенным красоты темным, но «деревянным», негибким голосом, и к тому же (беда множества теноров!) полностью лишен харизмы. Впрочем, знаменитая ария Nessun dorma не создает ему особых проблем, хотя поет он ее, широко расставив ноги и крепко опираясь об пол: так, очевидно, проще опирать звук...
Риккардо Шайи, подаривший волшебные моменты в первой части концерта, но вынужденный на время уйти в тень, утверждается как безусловный лидер во второй части. Этот дирижер очень любит музыку Пуччини, и та платит ему взаимностью: фрагменты из «Турандот» звучат в ослепительном великолепии мелоса, плотной оркестровки, а, кроме того, Шайи удается передать одновременно сказочный, трагический и оптимистический дух последнего творения композитора.
Впечатлениями от концерта не исчерпывается магия пуччиниевских мест: в Виареджо можно посидеть в кафе Маргерита, куда часто направлялся Маэстро, в Лукке посетить дом, где он родился, и церковь Святых Паолино и Донато, где его крестили. Il Teatro del Giglio, Театр Лилии помнит его в качестве юного пианиста, а Музыкальный институт хранит фортепиано, за которым он занимался. В той же Лукке Кафе Ди Симо помнит о шумных собраниях дружеской компании, состоявшей из Пуччини, его друга и также уроженца Тосканы Пьетро Масканьи, поэта Джованни Пасколи, либреттиста Джузеппе Джакозы... В местечке Кьятри стоит вилла, где Пуччини написал «Тоску». Добраться туда и сейчас нелегко: автомобиль нескоро ползет в гору, а тогда единственным средством был мул. В крошечной деревушке Челле, куда ведет обсаженная каштанами дорога и где предки Пуччини владели землей и домом, Маэстро навещал сестру Ремельде, а другая его сестра, Иджиния, была монахиней в августинском монастыре в Викопелаго: так возникла у композитора мысль о «Сестре Анджелике». Говорят, монахини были первыми слушательницами партитуры...
