Пока на московских сценах изо всех сил стараются соблюдать нормы социального дистанцирования, ставить оперы покороче и играть концерты в одном отделении, в афише Северной столицы с нордическим хладнокровием расположился пятичасовой спектакль. 23 октября в Мариинском театре прошла возобновленная постановка «Тристана и Изольды» Дмитрия Чернякова.
Театр начинается со Swarovski
Опера, где действие происходит на фоне моря, удачно сочетается со зданием Новой сцены Мариинки, стоящим у воды, на Крюковом канале. Интерьеры театра, ставшего одним из самых дорогих и скандальных новостроев Петербурга, навевают мысли о роскошных круизных лайнерах. Фойе украшает подсвеченная изнутри стена, отделанная ониксом янтарного оттенка, и люстры из кристаллов Swarovski, невесомо парящие под потолком, как застывшие капли воды.
Внутри все по-европейски: много воздуха и пространства, плавные линии, панорамные окна, лестницы и мостики, которые позволяют равномерно распределить потоки людей. Деревянная отделка трехъярусного зрительного зала еще больше усиливает морские ассоциации. Сцену со всех палуб этого огромного корабля видно идеально.
Собери их все
Вагнеровская одиссея Валерия Гергиева началась в 1997 году с постановки оперы «Парсифаль». С тех пор прошла без малого четверть века, и в репертуаре Мариинки ныне числится девять из десяти зрелых опер композитора. Осталась последняя – «Нюрнбергские мейстерзингеры», над которой театр работает сейчас. 29 октября солисты оперной труппы уже представили публике концертное исполнение первого акта. Прежние завоевания «вагнеровской кампании» тоже продолжают жить в репертуаре. В декабре 2020 театр готовится показать полный цикл «Кольца нибелунга».
«Тристан и Изольда» Дмитрия Чернякова появилась на сцене Мариинского театра в 2005 году. Постановка получила специальную премию жюри Золотой маски («За музыкальное событие сезона 2004/05»), а исполнительница заглавной партии Лариса Гоголевская – победу в номинации «Лучшая женская роль». Спектакль шел на Основной сцене с 2005 по 2010, в 2015 был возобновлен в Мариинском-2, а в 2018 показан на Приморской сцене во Владивостоке.
Как мне понять тебя, напев старинный?
Пятичасовое действо – нелегкое испытание для всех участников. Но Гергиев за дирижерским пультом держит в тонусе и оркестр, и певцов, и публику от первого такта до закрытия метро. Оркестр звучал, как когда-то выразился маэстро, «и по-вагнеровски, и по-мариински»: гипнотически, напряженно, но в то же время прозрачно и лирично.
Приглашенных зарубежных солистов сейчас раздобыть трудно, да и незачем: в Мариинском выросло уже второе поколение вагнеровских певцов с прекрасной немецкой фонетикой. Партию Тристана спел Михаил Векуа, он же Тангейзер, Лоэнгрин, Зигмунд, Зигфрид и Парсифаль, одним словом – главный вагнеровский тенор театра на сегодняшний день, звонкий, стальной и страстный. Легендарную Изольду-Гоголевскую сменила Елена Поповская, некогда певшая эту партию в московской Новой опере, а теперь – на всех сценах Мариинки. Певица достойно выдержала испытание, хотя ей пришлось тщательно рассчитывать силы, чтобы продержаться до финала. В роли Брангены выступила звучная меццо Юлия Маточкина, чей струящийся голос легко и красиво сплетался с оркестром, в роли короля Марка – глубокий и гибкий бас Михаил Петренко, в роли Курвенала – мировая вагнеровская звезда бас-баритон Евгений Никитин.
Звук в Мариинке-2 волшебно четкий в каждом уголке зала, однако во время спектакля не покидает чувство, что звучит высококачественная запись. Секрет акустической магии, похоже, кроется в грамотно сделанной подзвучке.
Встретились два одиночества
Встреча Рихарда Вагнера с замужней Матильдой Везендонк вылилась в бурный платонический роман и оперу, где большую часть времени не происходит ничего, кроме пространных монологов. Скрестив средневековые легенды, Шопенгауэра и буддизм, Вагнер построил бинарную образную систему либретто: День (мир общественных норм, фальши и притворства, где герои вынуждены скрывать свои чувства) против Ночи (мира интимности, искренности и свободы). Смысловой центр – идея Liebestod, духовно-эротической любви, растворяющей две личности друг в друге, в нирване, небытии, смерти.
Встреча Дмитрия Чернякова с оперой Вагнера вылилась в появление тонкого психологического спектакля, выстроенного в стилистике авторского кино (порой даже с явными отсылками к кинематографу – от Бергмана с Фассбиндером до Финчера с Ноланом). Не следуя букве первоисточника, режиссура исследует, комментирует и порой спорит с его ключевыми идеями и образами.
Куда ты денешься с подводной лодки
Из оркестровой ямы льется волшебный музыкальный поток, но действие на сцене подчеркнуто прозаично. В интерьерах 70—80-х годов живут обычные люди: уставшая Изольда в черном пальто, нервный Тристан в нелепых очках. Сценическое пространство сжато: верхняя часть сцены затянута черной тканью, действие происходит в нижней половине, как в широкоэкранном фильме. В первом акте на сцене невзрачная корабельная каюта с пленной Изольдой, во втором – гостиничный номер, в третьем – комната заброшенного дома, где умирает Тристан. Внешний мир существует лишь намеком: откуда-то снаружи доносятся голоса, в окна гостиницы светят равнодушные огни мегаполиса.
Особую роль в спектакле играет свет. Он назойливо пробивается в окно в доме Тристана, сквозь жалюзи в гостиничном номере. Свет – предатель и угроза. Неуютный, холодный, мертвый – тот оттенок, который бывает у пасмурного рассвета несчастливого дня. Герои прячутся от него в царство ночи – и одиночества.
Полумрак и замкнутые пространства создают ощущение западни. Лишь дважды капкан приоткрывается. Первый раз, когда Тристан и Изольда пьют любовное зелье – в этот момент, по мысли Вагнера, обрывается их ненастоящая жизнь при свете дня и начинается жизнь ночная. Правда, авторскую пометку в этом месте либретто даже как-то неловко читать: «Оба в сильном возбуждении твердо и непоколебимо смотрят друг другу в глаза, в которых гордое презренье к смерти вскоре сменяется огнем любви. Они содрогаются и судорожно хватаются за сердце, потом проводят рукой по голове»… Черняковские Тристан и Изольда отпивают простую воду, переглядываются и начинают хохотать. Над чем смеются? Да над всем. Над напыщенным пафосом либретто, где, как в анекдоте, «у нас были такие серьезные отношения, что мы за год ни разу не улыбнулись», над собой, над тоскливой серостью быта, над жизненным тупиком, в который оба забрели.
Второй прорыв происходит во время «любовного дуэта», который здесь уместнее взять в кавычки, поскольку на сцене происходит совсем другое. В снятом на одну ночь гостиничном номере немолодые мужчина и женщина вязнут в долгом мучительном разговоре, пытаясь понять, когда и как для каждого из них все сломалось. Соединяясь голосами в музыке, физически они находятся по разным углам комнаты. Огромная кровать, красноречиво занимающая почти весь номер, остается так же красноречиво пустой. И этим запутавшимся, немолодым, негероическим людям – веришь. Веришь больше, чем романтическим абстракциям середины XIX века.
Не будет слияния «в пространстве беспредельном, в дивном сновидении» – лишь одиночество, разделенное на двоих. Каждый в своем тупике, единственное, что временно объединяет этих двоих – желание вырваться. В кульминационный момент дуэта им как будто это удается: город в окне взрывается, как в финале фильма «Бойцовский клуб», Тристан и Изольда выходят за пределы «киноэкрана» на авансцену, декорация отъезжает и разворачивается… чтобы через несколько мгновений все вернулось на круги своя.
К отчизне ветер гонит нас
Интересно, что в берлинской постановке «Тристана и Изольды» 2018 года, которую можно найти в интернете, Черняков фактически вывернул спектакль наизнанку. В Петербурге история рассказана из интимного мрака Ночи, в Берлине на сцене воцарился День. Тристан стал эдаким Онегиным, циничным повесой, который славно проводит время на шикарной яхте и как огня боится привязанностей, чем медленно сводит с ума успешную деловую женщину Изольду. Разговаривая с европейским зрителем, режиссер поднял другие темы: депрессии, детские травмы и душевная глухота, которые скрываются за внешним блеском благополучной жизни. Спектакль актуален, интересен и невероятно красив, но русскому сердцу все же милее мрак и достоевщина.
Поэтому хочется верить, что в будущем появится видеозапись именно петербургской версии «Тристана и Изольды». Это одна из самых удачных работ Дмитрия Чернякова – цельная, пронзительная, искренняя – к тому же в сопровождении безупречно играющего оркестра. А еще лучше, не дожидаясь видео, взять билеты и отправиться в наш Байройт на Неве. Оно того стоит.
Фотографии с сайта Мариинского театра
