«Снегурочка» и «Волшебная флейта» для больших мальчиков и девочек
Кинотрансляции оперных спектаклей со сцен зарубежных музыкальных театров давно уже стали настолько привычными, что сегодня даже трудно представить, что еще недавно, всего несколько лет назад, ничего этого не было. Первый в России игрок на поле кино и оперы, который с сезона 2011/2012 прямые и записанные трансляции стал осуществлять на регулярной основе, – Арт-объединение CoolConnections, и в аспекте оперы его деятельность целиком и полностью сосредоточена на спектаклях нью-йоркского театра «Метрополитен-опера». С сезона 2016/2017 российская компания OperaHD стала организатором трансляций (не только опер, но и балетов) из лондонского Королевского оперного театра «Ковент-Гарден», а с нынешнего сезона добавила к ним и показы спектаклей из Парижской национальной оперы.
Скептики, конечно же, скажут, что в век мультимедийных технологий, когда всё при желании и настойчивости можно отследить и «отсмотреть» в Интернете, кинопоказы и кинотрансляции актуальность потеряли. Но на это можно возразить, что эффекта большого экрана с цифровым качеством картинки и звука никакие бдения у компьютерного монитора заменить не могут: если оригинал спектакля недоступен, то по-настоящему окунуться в его виртуальную реальность и стопроцентно «ощутить себя в нём» можно только в кинотеатре. Именно поэтому для меломанов эта виртуальная реальность так притягательна: несмотря на то, что поход в кино сегодня недешев, она просто не может их не привлекать! При этом бóльший спрос – всегда на дневные повторы, но если в афише нет громких имен или оперы малопопулярные, то круг энтузиастов-любителей сразу же сокращается до минимума.
В стартовый сезон трансляций из Парижа, что называется, «для разбега» в программу показов была включена и «Снегурочка» Римского-Корсакова, премьера которой на сцене оперы Бастилии состоялась еще в прошлом сезоне 15 апреля 2017 года. А мы увидели запись прямой трансляции спектакля от 25 апреля. В частности, показ в начале декабря в кинотеатре «Октябрь» собрал практически полный зал – и это было отрадно! А интерес к нему явно подогревался именем супермодного режиссера Дмитрия Чернякова. Слава богу, от его постановки «Руслана и Людмилы» Глинки по случаю открытия Исторической сцены Большого театра России после ее капитальной реконструкции сегодня не осталось и следа – тот радужный мыльный пузырь режиссуры давно лопнул. Однако «Снегурочка» от Александра Тителя на той же сáмой сцене в конце прошлого сезона весьма агрессивно и пафосно надула пузырь не менее беспомощный и шокирующий, что со всей убедительностью показало: кризис оперной режиссуры – болезнь заразительная и трудноизлечимая.
От нового «шедевра», в сущности, от очередной инсталляционной поделки Дмитрия Чернякова ждать чего-то позитивного и обнадеживающего не приходилось. Впрочем, увиденное на экране в формате крупного плана, что с восприятием в театре абсолютно не одно и то же, было на уровне терпимой «картинки для оперного пения» . Это уже кое-что, ведь в плане «Руслана и Людмилы» в Большом сделать это было невозможно ни в театре, ни при знакомстве с релизом на DVD. Дмитрий Черняков как всегда безосновательно смело взял на себя еще и роль сценографа, так что в команде постановки «Снегурочки» остается назвать услужливо «подыгравшего» ему, как всегда, художника по костюмам Елену Зайцеву, художника по свету Глеба Фильштинского и видеодизайнера Тьени Буркхолтера. Похоже, режиссеру без видео – сегодня никуда, но особого эффекта от этого ощутить на крупном киноплане не удается.
В пару к парижской «Снегурочке» в конце декабря довелось увидеть еще одну оперу-сказку, на сей раз – немецкую. Речь идет о повторе прямой трансляции из «Метрополитен-опера» знаменитой старой постановки «Волшебной флейты» Моцарта в режиссуре Джули Тэймор, весьма успешно возобновленной в очередной раз в нынешнем сезоне (ее прямая трансляция состоялась 14 октября).
В команде постановщиков этой продукции – сценограф Георгий Цыпин, художник по костюмам Джули Тэймор, дизайнеры кукол Джули Тэймор и Майкл Кэрри, художник по свету Дональд Холдер и хореограф Марк Денди. Несмотря на то, что автору настоящих заметок довелось оказаться на дневном повторе («Формула Кино Европа») в предпоследний день ушедшего года, в момент, когда, казалось бы, у людей должны быть иные (предпраздничные) заботы, зал был представительно полон и на сей раз: популярность названия, конечно же, своё взяла! Любопытно, что сокращенная версия именно этой постановки (на английском языке) в цикле «The Met: Live in HD» стала первой прямой трансляцией: она состоялась 30 декабря 2006 года. А в нынешнем сезоне – с момента премьеры данной постановки 8 октября 2004 года – прямая трансляция этой оперы Моцарта в полной версии на немецком языке в рамках этого цикла осуществлена впервые.
Обе оперные сказки — не детские. В немецком зингшпиле за внешней феерией приключений и волшебства, апеллирующего к вечной теме борьбы между добром и злом, завуалирована незримая и всепроникающая идеология несокрушимого масонского братства, но в довольно лаконичной и ненавязчивой абстракции сценографии спектакля Джули Тэймор – Георгия Цыпина самоцелью, свойственной подавляющему большинству современных постановок, это не является. В то же время русская опера-сказка пронизана мощным сплавом лирического и драматического начáл, эпической величавостью, ярко-образной философией стопроцентно русского по духу пантеизма. Но, как показывает всё творчество Дмитрия Чернякова, скроенное по одному и тому же «серийному» шаблону, ничего, кроме банальных и примитивных актуализаций, делать он не умеет.
«Прикольная» актуализация сказочного сюжета свойственна и его «Снегурочке»: гипертрофированно уродливая, антиэстетичная и абсолютно надуманная, с замыслом композитора, создавшего оперу на свое собственное либретто по одноименной пьесе Александра Островского, ничего общего она, конечно же, не имеет. Во главе угла обсуждаемой постановки – не психологическая коллизия персонажей, а подмена сюжета параллельной историей по типу ролевой игры, воссоздающей обряды сказочной страны берендеев силами современной разновозрастной общины. Разбив лагерь-поселок в живописном лесу, «народ-сказитель» на все лады «прикалывается» в меру своей не слишком высокой интеллектуальности.
Очеловеченные персонажи из сферы языческой старины и обожествленной природы – Весна-Красна, Дез Мороз и их дочка Снегурочка – впервые появляются в прологе оперы в классе детской музыкальной школы. Весна-Красна (ни дать ни взять типаж Мадам Грицацуевой!) – гротесково-комичная мать-«педагогиня». Дед Мороз – хрестоматийный отец-подкаблучник, приведший дитя-подростка на «грозный» родительский суд матери. Сама же Снегурочка – типичная героиня детских новогодних утренников в белом скромном пальтишке, отороченном мехом, и белой шапочке с помпончиком. На четыре основных акта оперы – один и тот же лес, хотя и с некоторыми вариациями. В первых двух актах в этом лесу мы видим лагерь общины, в котором вместе со всеми, в сáмой гуще народа, живет и весьма демократичный Царь Берендей. Все расселены в дачных домиках, лишь только Бобыль и Бобылиха с принятой ими в семью Снегурочкой живут в трейлере – такое вот «социальное неравенство», бьющее не в бровь, а в глаз! В последних двух актах никаких поселений уже нет – один сплошной лес, от монотонности которого, несмотря на всю его реалистичную живописность, к финалу изрядно устаешь…
В финале Снегурочка не «тает», а вдруг скоропостижно банально умирает, но никакой режиссерской мотивации для этого сам спектакль не дает. Мизгирь со страшным звериным рыком убегает куда-то в чащу леса, но все уверены, что он «трагически погибает». Вообще, в плане действенности мизансцен, которые в постановках Дмитрия Чернякова – всегда самое слабое место, спектакль решен чрезвычайно слабо и на сей раз, он лишь более чем условно и откровенно иллюстративно «разведен». Заодно «разведена» и публика: придя в театр именно за впечатлениями театральными, она получает одну псевдотеатральность.
Впрочем, в Париже, не знакомом с этим русским раритетом, он всё равно обречен быть воспринятым на ура! Но самое печальное то, что парижская публика, впервые вкусив этой оперы Римского-Корсакова, на полном серьезе будет думать, что это опера Римского-Корсакова и есть! Да: оркестр Парижской национальной оперы под управлением нашего отечественного дирижера Михаила Татарникова великолепен: маэстро, абсолютно точно понимая задачи и стиль музыки, подает ее философски глубоко, но с тонкой игрой нюансов, психологически пронзительно, но емко и нежно. В то же время «антиоперная метода» режиссера Дмитрия Чернякова обесценивает восприятие этой музыки на корню, но кинозрителям, внимающим эффектно выхваченным крупным кипопланам всей этой псевдооперной фантасмагории, смириться с происходящим на сцене под соусом оперы «Снегурочка» всё же существенно легче. Что ж, как говорится, и на том спасибо!
В киноверсии, когда звучание певцов заботливо улавливается высокотехнологичными записывающими микрофонами, контратéнора Юрия Миненко в партии Леля, обладателя «искусственно сделанного», бесплотного, тембрально «стертого» голоса хотя бы было слышно. Вживую на сцене Большого театра в партии Ратмира в упомянутой выше постановке «Руслана и Людмилы» его голос просто утонул в оркестре, и это была полная катастрофа! Но по-прежнему катастрофа – то, что контратенорá, сегодня невероятно популярные и появившиеся как заместители сошедших с исторической арены певцов-кастратов в барочном репертуаре, агрессивно вторглись и в абсолютно чуждую им по стилистике сферу романтической музыки. И кроме такого рода оперной режиссуры, контратенор в русской опере XIX века, замещающий певицу-травести (меццо-сопрано или контральто), – еще одна вопиющая профанация оперы как жанра!
Пара заведомо явных вокальных разочарований – немецкий баритон Томас Йоханнес Майер в партии Мизгиря и наш отечественный тенор Максим Пастер в партии Царя Берендея. Первый когда-то давно (единожды вживую) на автора этих строк произвел весьма сильное впечатление в партии Родриго в «Дон Карлосе» Верди в постановке театра «Ла Скала», но в русском репертуаре, так и оставшемся за гранью его амплуа и понимания, вместо вокала певец издавал какие-то невнятные – бесформенные и бессмысленные – звуки. Второй в последние годы демонстрирует проблемную вокальную форму, и его когда-то тембрально приятное лирическое звучание сегодня приобрело оттенок ядовитой харáктерности, слушать которое в поэтически-благородной партии Царя Берендея было изощреннейшей пыткой. Слава богу, у носителя русского языка проблем с русским языком и дикцией, которые во многом и похоронили вокальный образ Мизгиря, не было.
Однако остается загадкой, как австрийской сопрано Мартине Серафин, певице лирико-драматического – больше драматического – амплуа, удалась партия Купавы! Постижение ею психологически-взвинченного русского образа, музыкального стиля и русского языка с практически минимальным акцентом произношения было невероятно прочувствованным, глубоким. И поскольку корни певицы – всё же не русские, ее трактовка образа Купавы в «нерусской» постановке русского режиссера предстала вполне убедительной.
Совсем иное дело – наша соотечественница, молодая сопрано Аида Гарифуллина в партии Снегурочки. В том, что этот чистый и трепетно-благородный вокальный цветок расцвел вдруг на болоте такой постановки, было что-то противоестественное. Но образ главной героини предстал настолько психологически цельным, самодостаточным и внутренне многоплановым, что стало очевидно: рамки этой ходульной постановки певица однозначно переросла. А то, что нам выпал шанс ощутить сильнейшее вокальное потрясение, стало понятно уже с пролога. Сегодня Аида Гарифуллина – лишь в сáмом начале творческого пути, и в нынешнем киносезоне показов из Парижской национальной оперы мы встречаемся с ней не единожды. Если постановка «Снегурочки» сезона 2016/2017 попала в него как исключение, то новая постановка «Богемы» Пуччини, в которой певица исполнила партию Мюзетты, оказалась в нем как постановка именно сезона 2017/2018 (премьера – 1 декабря, прямая трансляция – 12 декабря 2017 года).
Ничем особым в довольно интересных, но небольших партиях Весны-Красны и Деда Мороза не проявили себя ни меццо-сопрано Елена Манистина, ни бас Владимир Огновенко, хотя могли бы… Ничем особым в небольших эпизодических партиях также не проявили себя ни Франц Хавлата (Бермята), ни Василий Горшков (Бобыль Бакула), ни Кэрол Уилсон (Бобылиха), ни Василий Ефимов (Леший), но в этих вспомогательных партиях это и немудрено.
Ничем особым не запомнилась бы и сама эта постановка, если бы не участие в ней Аиды Гарифуллиной, озарившей спектакль искренне чистым светом вокальной надежды... Той самой надежды, которая «Волшебной флейте» Джули Тэймор вовсе не требуется, ведь и постановочные, и вокальные, и оркестрово-музыкальные основания этой постановки на редкость прочны. За дирижерским пультом спектакля сегодня, как и на премьере 2004 года, – несравненный маэстро Джеймс Ливайн, музыкальная легенда XX и XXI века, легенда живая, творчески-созидательная!
В нынешнем киносезоне мы также увидели и трансляцию «Волшебной флейты» Моцарта из лондонского театра «Ковент-Гарден», постановки-долгожителя, которая на год старше нью-йоркской. Обе хороши по-своему, но и постановочно, и музыкально спектакль Джули Тэймор – Джеймса Ливайна отличается особой рельефностью и стильностью.
Сегодня в нем сложился новый вокально-технически и артистически сильный состав: тенор Чарльз Кастроново (Тамино), сопрано Голда Шульц (Памина), бас Рене Пáпе (Зарастро), сопрано Кэтрин Льюик (Царица ночи), более всех запомнившийся баритон Маркус Верба (Папагено), сопрано Эшли Эмерсон (Папагена) и тенор Грег Феддерли (Моностатос).
Музыке Моцарта как галантного, так и обытовленно-простого стиля антропоцентричный режиссерский подход невероятно созвучен. Спектакль умело сочетает арсенал высокотехнологичного современного театра с яркими костюмами и подкупающе наивными, а подчас пронзительно трогательными мизансценами. Он обращен к человеку – главному субъекту мироздания – и его насущным проблемам, встающим и тут же разрешаемым на тернистом пути жизни, вовсе не устланном одними лишь розами…
Фото: © Elisa Haberer / Opera national de Paris
Партнер Belcanto.ru — Театральное бюро путешествий «Бинокль» — предлагает поклонникам театра организацию поездки и услуги по заказу билетов в Оперу Бастилии и Гранд-Опера, в Опера Комик и Театр Елисейских полей, билеты в Парижскую филармонию, а также билеты на знаменитые летние музыкальные фестивали.
