«Ифигения в Тавриде» (фр. Iphigénie en Tauride) — опера К. В. Глюка в четырех действиях, либретто Н. Ф. Гийяра при участии Б. Леблана дю Рулле (М. Ф. Л. Г. Леблана) по одноименной трагедии Г. де ла Туша.
Премьера: Париж, Королевская академия музыки, 18 мая 1779 г.; в России — Петербург, Зимний дворец, силами итальянской труппы, 30 ноября 1779 г.; на русской сцене — 1886 г. (?), Кусково (близ Москвы), домашний театр графа Н. Шереметева.
По сюжету опера является продолжением «Ифигении в Авлиде». Предание о дочери Агамемнона, спасенной Артемидой и перенесенной в Тавриду, привлекало многих композиторов. Первой хронологически была опера А. Демаре, законченная А. Кампра (1704), затем последовали произведения Д. Скарлатти, Л. Винчи, А. Мадзони, Б. Галуппи (Петербург, 1768), А. Тарки, М. Карафы де Колобрано и др.
Первые постановки оперы Глюка сопровождались интригами его врагов, пытавшихся противопоставить гениальному композитору его соперника Н. Пиччинни. Однако Глюк одержал победу, а поставленная два года спустя «Ифигения в Тавриде» Пиччинни прошла почти незамеченной.
Ифигения стала жрицей Артемиды в краю диких скифов, в Тавриде. Скифский царь Тоас, которому предсказана гибель от руки чужеземца, отдал приказ умерщвлять каждого, кто ступит на берег его страны. С разбитого греческого судна спаслись двое юношей. Повинуясь Тоасу, Ифигения должна принести их в жертву Артемиде. Один из них — не узнанный ею брат Орест, второй — его друг Пилад. Орест переживает душевные муки. Мстя за гибель отца, он убил мать, и теперь его преследуют фурии. Ифигения испытывает странное чувство нежности к чужестранцу, который так напоминает ей брата. Пилад бежит из темницы, чтобы попытаться спасти Ореста. Когда Ифигения отказывается принести Ореста в жертву и узнает в нем брата, Тоас велит умертвить обоих. Пилад поражает Тоаса мечом. Артемида останавливает скифов, бросающихся на цареубийцу, и возвещает волю богов: Орест прощен и может вместе с Ифигенией вернуться на родину.
Лежащая в основе либретто трагедия де ла Туша восходит к Еврипиду. Композитор углубил конфликт, противопоставив человечную, благородную Ифигению тирану Тоасу. Победа Ифигении — торжество добра над злом, гуманизма над варварством. Оперная реформа Глюка, начатая в Орфее и Эвридике и особенно в Алъцесте, завершена в «Ифигении», являющейся вершиной творчества композитора. Здесь достигнуто полное слияние музыки с драматическим действием, преодолены пережитки оперы-сериа. Арии, ансамбли, хоры являются не отдельными завершенными номерами, а частями больших музыкально-драматических сцен. Иная функция у речитативов: они не только подготавливают арию, но и служат выражению аффекта, страсти.
Попытки позднейших композиторов переработать «Ифигению в Тавриде» (в частности, редакция Р. Штрауса, 1894) нарушали целостность партитуры, и театры вернулись к оригинальной версии. В XX в. лучшие постановки оперы были осуществлены в миланском театре «Ла Скала» в 1957 г. (постановка Л. Висконти; М. Каллас — Ифигения) и в лондонском «Ковент-Гардене» в 1973-м (под управлением Дж. Гардинера). Своеобразный спектакль — компиляция двух опер Глюка об Ифигении с балетом «Клитемнестра» на его же музыку — был поставлен в 1972 г. в ленинградском Малом театре оперы и балета (дирижер А. Дмитриев, режиссер Э. Пасынков, балетмейстер Н. Долгушин).
А. Гозенпуд
Действующие лица:
• Ифигения, великая жрица Дианы в Тавриде (сопрано)
• Орест, ее брат (бас)
• Пилад, друг Ореста (тенор)
• Тоас, царь Тавриды (бас)
• Диана (сопрано)
• Греческие жрицы, скифы, эвмениды и демоны, греки из отряда Пилада
Действие происходит в Тавриде (Скифия) по окончании Троянской войны (1208 год до н. э.).
Священный лес, окружающий храм Дианы. Слышны удары грома; разражается страшная буря. Свет начинающегося дня омрачен тучами, озаряемыми молниями. Ифигения и жрицы молят богов отвратить свой гнев от их обители, умерить жестокость варваров, заставляющих их проливать кровь жертв. Гроза в природе стихает, но продолжает бушевать в сердце Ифигении. Этой ночью ей приснился вещий сон: отцовский дворец в Микенах, объятый пламенем, окровавленный отец и мать с ножом в руке; этот нож мать вручила ей; перед Ифигенией предстал Орест, она протянула ему руку помощи, но по несчастной случайности пронзила брату грудь. Появляется испуганный Тоас: оракул предрек ему смерть от руки чужестранца, и царь скифов требует, чтобы кровь первого же чужестранца окропила алтарь богов. Вбегают скифы; боги послали им жертвы, двух юных греков. Ифигения молит своих богов избавить ее от исполнения ужасного долга, а скифы прославляют песнями и плясками своих богов. Стражи вводят закованных Ореста и Пилада, которых Тоас приказывает заключить в темницу.
Подземный храм, где в ожидании смерти содержатся жертвы. Здесь царит пугающая тишина. Орест проклинает судьбу, которая привела его к новому преступлению: богам недостаточно того, что он вонзил нож в сердце матери — теперь он станет причиной смерти друга. Пилад не страшится смерти, ведь и могила их не разлучит. Пилада уводят, Орест в одиночестве предается отчаянию. Постепенно в душу его нисходит покой, и он погружается в забытье. Появляются эвмениды, исполняют вокруг него танец ужаса и мучают спящего воспоминаниями об убийстве матери, вызывая тень Клитемнестры. Когда входит Ифигения с жрицами, пробудившийся Орест в ужасе принимает ее за мать. Ифигения, не узнавшая брата, приказывает снять с пленника оковы и расспрашивает, откуда он прибыл. Из его скупых ответов Ифигения узнает о двойном убийстве, Агамемнона и Клитемнестры, в Микенах и о неизбежной близкой смерти самого мстителя, Ореста. Ифигения и жрицы исполняют погребальный обряд по Оресту. Они в отчаянии: у нее нет больше родных, у них — царя.
Покои Ифигении. Она тронута несчастьем пленника, черты которого так напоминают ей дорогого брата. Вводят Ореста и Пилада, они бросаются друг другу в объятия. Ифигения объясняет, что она — их соотечественница и может спасти одного из них. Каждый радуется, что его друг будет жить. Орест заклинает Пилада поменяться с ним жребием — ведь он жаждет смерти, не в силах более выносить преследования эвменид. Борьбу благородных чувств прекращает Ифигения. Орест убеждает ее, что покончит с собой, если его друг умрет, и вынуждает согласиться на спасение Пилада. Тот, оставшись один, клянется спасти Ореста.
Храм Дианы со статуей богини в центре. Ифигения склоняется перед алтарем, моля укрепить ее дух для выполнения кровавого долга. Жрицы вводят Ореста, украшают его для жертвоприношения, торжественным гимном прославляют Диану, чистую дочь Латоны, и возжигают курения на алтаре. Ифигения трепещет; жрица вкладывает ей в руку нож. Распростертый на жертвеннике Орест произносит имя сестры: вот так же погибла Ифигения в Авлиде. Потрясенная Ифигения, лишь теперь узнавшая его, бросается к брату, жрицы падают ниц перед своим царем. Орест изумлен, что сестра не испытывает ужаса перед матереубийцей, Ифигения убеждает его забыть о мрачных временах — брат всегда жил в ее сердце. Вбегает испуганная гречанка: к храму спешит разъяренный Тоас, узнавший, что жрица спасла одного из пленников. Теперь он требует немедленно принести в жертву другого. Ифигения отказывается выполнить варварский приказ, заслоняет брата от скифских стражей и убеждает жриц защищать царя. Тоас готов сам заколоть и жертву и жрицу. Ворвавшийся в храм Пилад убивает его, следующие за ним греки грозят истребить всех скифов. Схватку прекращает появление Дианы. Она спускается с облака, все падают перед богиней на колени. Диана повелевает скифам не осквернять более ее храм и обещает свое покровительство Оресту; он вернется в Микены вместе с Ифигенией, чтобы править там в мире. Пилад разделяет радость Ореста и Ифигении. Греки прославляют богов и мир, воцарившийся на море, на земле и на небесах.
История создания
«Ифигения в Тавриде» — последняя из выдающихся опер Глюка, венчающая его реформу. Прославленный венский композитор, четыре года будораживший весь Париж постановками своих реформаторских опер, летом 1778 года познакомился с либретто «Ифигении в Тавриде». Его автор Никола Франсуа Гийяр (1752—1814), дебютировавший в 19 лет, к тому времени успел написать несколько пьес и входил в круг избранных французских литераторов. Услышав «Ифигению в Авлиде» Глюка, он испытал такой восторг, что набросал план «Ифигении в Тавриде».
Источником послужила трагедия знаменитого древнегреческого драматурга Еврипида (480—407 или 485—406 годы до н. э.), написанная в 414 году. Сюжетно она продолжает последнюю трагедию Еврипида — «Ифигения в Авлиде», события которой предшествуют началу Троянской войны. Длившаяся десять лет, война, согласно мраморной хронологической таблице, выставленной на площади греческого острова Парос, закончилась взятием Трои 5 июня 1208 года до н.э. Год 1202-й знаменуется оправданием Ореста, сына предводителя греческого войска Агамемнона, который, мстя за отца, убил свою мать Клитемнестру. Он и является главным героем «Ифигении в Тавриде».
Гийяр опирался не непосредственно на трагедию Еврипида, а на ее обработку французским автором Клодом Гисмоном де ла Тушем (1719 или 1729—1760). Его «Ифигения в Тавриде» (1757) имела успех благодаря сильным драматическим ситуациям и трогательной простоте стихов. Написав два акта либретто «Ифигении в Тавриде», Гийяр решил представить их на суд бальи дю Рулле — прославленного либреттиста опер Глюка «Ифигения в Авлиде» и «Альцеста».
Когда трепещущий Гийяр явился к дю Рулле, тот долго молчал, а потом велел заложить лошадей и пригласил молодого автора занять место в карете. Через несколько минут Гийяр оказался в апартаментах Глюка. Не менее молчаливый, чем дю Рулле, композитор сел за клавесин и заиграл превосходную музыку из I акта своей «Ифигении в Тавриде». Это вдохновило поэта больше самых красноречивых похвал; впоследствии он создал немало либретто для известных композиторов.
Глюк вмешивался в работу либреттиста, требуя переделок в соответствии с музыкой. Только половина ее была написана заново: композитор приспосабливал для новой оперы прежние, сочинения, что в те годы было принято. Так, для арии Ифигении в конце II акта он использовал арию из своей итальянской оперы-seria «Милосердие Тита» (1752), для гимна жриц в честь Дианы в начале IV акта — один из номеров венского балета «Семирамида» (1765).
Исследователи утверждают также, что и другие эпизоды «Семирамиды», как и второго балета — «Ифигения», написанного предположительно тогда же, но не дошедшего до нас, вошли в «Ифигению в Тавриде». Увертюра была заимствована из французской комической оперы «Остров Мерлина, или Светопреставление» (1758), финальный хор — из последней итальянской оперы «Парис и Елена» (1770). Премьера «Ифигении в Тавриде», посвященной королеве Марии-Антуанетте, состоялась 11 мая 1779 года в Королевской Академии музыки в Париже и была принята публикой с восторгом.
Основные идеи последней реформаторской оперы вполне типичны для Глюка, но приобретают несколько иное звучание. Полностью отсутствует любовная интрига, и борьба чувства и долга в душе Ифигении не связана даже с любовью к брату — она узнает Ореста в последнее мгновение перед жертвоприношением. Зато важное место занимает тема жертвенной дружбы: на протяжении веков имена античных Ореста и Пилада служили ее символом. Одной из ведущих становится и тема возмездия, только обозначенная в «Ифигении в Авлиде».
Изменилась и трактовка образов подземных духов. В отличие от фурий «Орфея», эвмениды «Ифигении в Тавриде» — внутренний голос терзающей героя совести. Эвмениды — по античным мифам, три старухи с зажженными факелами в руках, развевающимися змеями вместо волос и капающей из пастей кровью — выступают охранительницами материнского права, возбуждающими в душах людей безумие и месть (у Глюка их множество, женские божества объединены с мужскими — демонами). Предшествующая сцене с эвменидами ария Ореста, поражающая психологической глубиной раскрытия противоречивого душевного состояния, уникальна для второй половины XVIII века: умиротворенной вокальной партии противостоит тревожное оркестровое сопровождение. По словам композитора, Орест не может быть спокоен: «Он лжет, он убил свою мать».
Столь дорогая сердцам просветителей идея победы цивилизации над варварством придает традиционной благополучной развязке оперы более обобщенное, гуманистическое звучание: Диана не просто спасает героев, как в «Ифигении в Авлиде», но устанавливает новые, справедливые законы, отменяющие кровавые жертвоприношения скифов. Подобное противопоставление потребовало особого внимания к варварскому, непохожему на греков народу, обрисованному в балетных и хоровых сценах. Вообще же последние менее действенны, чем в предшествующих операх Глюка. Миниатюрные, статичные хоры жриц служат лишь дополнением характеристики Ифигении. Зато велика роль картин природы, красочных, откликающихся на душевное состояние героев, что впоследствии будет отличать романтическую оперу в XIX веке.
Музыка
В «Ифигении в Тавриде» Глюк в последний раз воплощает свои реформаторские идеи. Активно развивающееся драматическое действие определяет декламационный склад музыки, лишенной привычных для того времени мелодических красот. Как писал один из современников, «не знаю, мелодия ли это, но, быть может, она гораздо лучше мелодии. Когда я слушаю "Ифигению", то забываю, что нахожусь в Опере, мне кажется, что я слышу греческую трагедию». Скромные вокальные партии поддержаны тщательно разработанным оркестровым сопровождением.
Увертюра — настоящая красочная картина. Медленное вступление носит авторское обозначение «покой», быстрая часть, рисующая приближение бури, непосредственно вливается в стремительно развивающуюся сцену Ифигении с хором жриц «Молю, боги, нас защитите, отвратите гнев свой от нас».
Вторая половина I акта посвящена характеристике скифов. Прерываемые небольшими речитативными диалогами, чередуются мужские хоры и танцы с краткими повторяющимися мотивами, примитивными гармониями, звучанием редко используемых в то время ударных инструментов и флейты-пикколо.
Во II акте драматический речитатив Ореста контрастирует с арией «Вернулся в душу мне покой», где контраст, в свою очередь, заложен внутри: между спокойной вокальной темой и тревожной, упорно повторяющейся синкопированной ритмической фигурой альтов. Устрашающий склад последующей пантомимы и хора эвменид подчеркнут звучанием тромбонов.
Сдержанной печалью проникнута ария «О, я несчастная Ифигения» из II акта, жалобными интонациями — ария из III акта «Образ тот, увы! слишком дорог мне». Оригинален свободно развивающийся терцет Ифигении, Ореста и Пилада: размеренной речи жрицы отвечают порывистые и нетерпеливые совместные реплики друзей.
В IV акте протяженный бесстрастный гимн жриц «О, внемли нам, дочь Латоны» открывает драматическую сцену узнавания. Непрерывное развитие продолжается в сопоставлении трех камерных хоров (жриц, стражи, греков) и реплик солистов, сопровождаемых темой бури, которая звучала в увертюре и первой сцене I акта. Так намечается объединение всей оперы при помощи арки, перекинутой от начала к концу, — прием, утвердившийся лишь три четверти века спустя.
А. Кенигсберг
Творческим натурам свойственно жить своими произведениями, воспринимая их героев как живых людей и даже испытывая привязанность к ним. Иногда возникает желание вновь встретиться с полюбившимися героями… В музыкальном искусстве это происходит несравненно реже, чем в литературе, и все же история оперы знает подобные примеры. Мы расскажет об одном из них — об опере Кристофа Виллибальда Глюка «Ифигения в Тавриде». В 1779 г. композитор снова обратился к образу дочери Агамемнона, воспетой Еврипидом, либретто написал Николя Гийяр.
Если для Глюка вторую оперу о дочери Агамемнона отделяли от первой пять лет, то для действующих лиц оперы прошло пятнадцать лет. Все эти годы героиня провела в Тавриде — с точки зрения греков это был отнюдь не тот «райский уголок», каким представляется нам Крым сегодня, а неприветливый край с более суровым климатом, чем в Элладе, населенный кровожадными варварами-скифами. Ифигения служит жрицей в храме Дианы, и в ее обязанности входит принесение в жертву чужестранцев, оказавшихся в Тавриде — таково распоряжение царя Тоаса, которому предречена погибель от руки чужестранца. Очередными пленниками, предназначенными в жертву, оказываются ее брат Орест с другом Пиладом. От Ореста Ифигения узнает об ужасной судьбе родных: Агамемнон погиб от руки Клитемнестры, Орест, подстрекаемый сестрой Электрой, убил мать… Орест скрывает свое имя, но Ифигения замечает, что юноша похож на ее брата, и хочет спасти его, но Орест настаивает на спасении Пилада — для него, преследуемого фуриями за убийство матери, смерть станет избавлением. Пилад, совершив побег с помощью жрицы, встречается со спрятавшимися на берегу соратниками. В последний момент они врываются в храм и спасают Ореста, жестокий Тоас погибает от руки Пилада. Является Диана и возвещает божественную волю: Орест прощен и может вместе с сестрой возвратиться на родину.
«Ифигения в Тавриде» — опера-парадокс: сюжетно продолжая «Ифигению в Авлиде», она игнорирует ее счастливую развязку (Орест уверен, что сестра погибла на жертвеннике), но гораздо важнее другое — будучи самой смелой из глюковских реформаторских опер, она… во многом составлена из цитат его более ранних сочинений. Тем не менее, опера не кажется «лоскутным одеялом» — напротив, создается впечатление удивительной стройности и органичности.
Оркестровая интродукция заимствована Глюком из комической оперы «Остров Мерлина», но части ее идут в обратном порядке: если в «Острове Мерлина» сначала следовала «буря», а затем — спокойный эпизод, то в «Ифигении в Тавриде» интродукция завершается картиной бури, переходящей в патетическую арию Ифигении с хором. Действие, начавшееся со столь «высокой» в эмоциональном отношении «точки», развивается целеустремленно. В арии героини, молящей богиню о воссоединении с братом хотя бы в смерти, несимметричные фразы передают душевное смятение, которому контрастирует печальная отрешенность хоров жриц, обрамляющих арию. Если в первой половине акта, где безраздельно царит образ Ифигении, звучали только женские голоса, то во второй — где перед нами предстают скифы — на первый план выходят мужчины, в первую очередь — царь Тоас. В его арии выражается и необузданный нрав, и искреннее страдание (в образе отрицательного героя присутствует нечто человеческое). Ритуальные песни и пляски скифов своей динамичностью отличаются от привычных для французской публики балетных дивертисментов: вместо сюиты танцев Глюк создал сцену, объединяющую в себе речитативы, хоры и танцы.
Во втором акте внимание композитора сосредоточено на душевном состоянии Ореста, заключенного в подземелье вместе с другом. За героической, но смятенной арией Ореста «Боги преследуют меня» следует просветленная ария Пилада, утешающего его. В сцене Ореста с Эвменидами партия героя лишена напевности, а зловещие синкопы в оркестре подсказывают, что, хотя в тексте речь идет об обретении покоя, Орест не может обрести покой. Хоровые реплики Эвменид образуют полифоническую фактуру. За речитативным диалогом Ореста и Ифигении следуют два развернутых номера с участием заглавной героини и хора жриц.
В третьем акте нет ни хоров, ни балетных сцен. Орест и Пилад оспаривают друг у друга право умереть на жертвеннике, спор разрешает Ифигения. Завершающая акт ария Пилада, исполненная патетики, сопровождается звучанием труб, валторн и литавр.
Четвертое действие в драматургическом отношении напоминает первое. Начинается оно с речитатива и исполненной бурных чувств арии Ифигении, за которой следуют возвышенные и строгие хоры жриц. Момент узнавания брата лаконичен: речитатив и ариозо. Как и в первом акте, в храме появляется Тоас — но теперь он разгневан. Дальнейшие события развиваются с головокружительной быстротой. Все здесь написано «крупными мазками» — сменяют друг друга интонации гнева и мольбы, момент гибели царя передан нисходящим пассажем. Завершается опера ликующим хором, прославляющим волю богов и мир, воцарившийся на земле.
Премьера «Ифигении в Тавриде», состоявшаяся в Париже в 1779 г., стала истинным триумфом Глюка. «Когда я слушаю „Ифигению“, то забываю, что нахожусь в опере, — писал немецкий критик Фридрих Мельхиор Гримм. — Мне кажется, что я слышу греческую трагедию».
