Трио для скрипки, виолончели и фортепиано ре мажор, Op. 22 (1908)
Когда в марте 1882 г. – в годовщину кончины Николая Григорьевича Рубинштейна – впервые прозвучало созданное Чайковским в память о нем Фортепианное трио «Памяти великого художника», фортепианную партию в нем исполнил ученик Петра Ильича – Сергей Иванович Танеев. По прошествии четверти века он сам обращается к этому жанру. Каким же стало его собственное фортепианное трио, в какой степени проявилось влияние учителя на ученика?
Произведение Танеева оказалось совершенно иным. В отличие от Антона Степановича Аренского и Сергея Васильевича Рахманинова, он не продолжил заложенную Чайковским традицию посвящать подобные сочинения памяти умерших – его Фортепианное трио не стало «музыкальной эпитафией», его образный строй совершенно иной. В нем отразилась характерная черта творческого облика композитора, заключающаяся в переплетении трех «линий»: строго-интеллектуального полифонического письма, происходящего из эпохи Иоганна Себастьяна Баха; дивная стройность, ясность и уравновешенность, ассоциирующаяся с искусством классицизма и интонации русской музыки, причем все эти истоки не соединяются механически, не создают впечатления некой эклектичности, а составляют гармоничное целое самобытного композиторского стиля.
Четырехчастный цикл танеевского Фортепианного трио ре мажор поражает удивительной соразмерностью его частей. Каждая из них глубоко индивидуальна и в образном отношении, и в плане музыкальной формы – тем не менее, цикл отличается цельностью благодаря многочисленным связям между частями.
Темы первой части, имеющей традиционную форму сонатного allegro, становятся интонационной основой всего произведения. Национальная природа главной партии выражается и в плагальности гармонии, и в наличии восьмитактового «былинного зачина». Побочная партия, развиваясь уже в процессе изложения, переходит от сумрачной сосредоточенности к ликующему утверждению. Заключительная партия интонационно связана с главной – в ее основе лежит мотив «зачина». Он же становится главным «двигателем» развития в разработке, возникая в различных пластах музыкальной ткани наряду с другими темами экспозиции. Реприза строится зеркально, но после главной партии появляется заключительная – на ней строится кода.
Во второй части – Allegro molto – музыковед Григорий Петрович Прокофьев усматривал «пляску смерти». Следуя романтическим традициям, ее скерциозность уводит в фантастическую образность, но фантастика эта далека от мендельсоновской – она кажется апокалипсической (возможно, это стало откликом на события, происходившие в то время в России – ведь первые наброски произведения относятся к 1905 г.). Вопреки традициям, Танеев избирает для скерцо не сложную трехчастную форму с трио, а свободно построенную сонатную с вариационным разделом в разработке.
Часть третья – Andante espressivo – лирический центр произведения. Благородство чувств, выраженное в строгой хоральности фортепианной партии и проникновенности партий виолончели и скрипки, роднит его с кантатой «Иоанн Дамаскин». Подобно второй части, третья сочетает черты разных форм – сонатности и трехчастности. Она интонационно связана с первой частью – в основе главной партии лежит мотив «зачина».
Самой протяженной частью Трио является финал – Allegro con brio, обобщающий его образное содержание. В нем немало связей с предыдущими частями – например, первой темой главной партии становится одна из тем Andante, но характер ее совершенно иной: она становится очень энергичной, появляясь на фоне стаккато виолончели. Разработка весьма сложна в драматургическом отношении. Пристрастие Танеева к полифонии выразилось во введении фугированного эпизода в разработку – в сущности, это весьма развернутая фуга, основанная на главной партии. В репризе господствует основная тональность – ре мажор. Кода состоит из двух разделов, второй из них воспринимается не просто как завершение четвертой части, а как итог цикла в целом – здесь с особой мощью звучит мотив «зачина» из главной партии первой части.
Фортепианное трио ре мажор Танеев посвятил Александру Тихоновичу Гречанинову, который был очень тронут этим. Трио впервые прозвучало в январе 1907 г. – оно вошло в программу концерта скрипача Константина Соломоновича Сараджева. Виолончельную партию исполнил Михаил Евсеевич Букиник. Произведение было благосклонно встречено современниками, музыкальный критик Николай Дмитриевич Кашкин даже назвал его «едва ли не лучшим из всего, что до сих пор было создано Танеевым».
Фортепианное трио ре мажор Сергея Танеева стало своеобразным итогом развития этого жанра в русской музыке XIX столетия и в то же время оно открыло новые пути, по которым суждено было пойти отечественной камерно-инструментальной музыке в Новейшее время. Эпиграфом к этому сочинению могли бы стать слова композитора, написанные им задолго до его создания – в 1879 г.: «Может быть, следующему поколению мы завещаем новые формы, новую музыку. Кто знает, может быть, через несколько десятилетий… явятся русские формы. Когда – это все равно, но они должны явиться».
