«Джоконда» (ит. La Gioconda) — опера Амилькаре Понкьелли в 4 действиях, либретто Т. Горрио (Арриго Бойто) по драме В. Гюго «Анджело, тиран Падуанский».
Премьера: Милан, театр «Ла Скала», 8 апреля 1876 г. В России опера была представлена впервые итальянской труппой в Петербурге 18 января 1883 г. и имела успех, а «Танец часов», поставленный М. Петипа, обычно бисировался.
Премьеры постановок на русской сцене: Казань, силами антрепризы П. Медведева, 1 декабря 1885 г.; Петербург, Мариинский театр, 18 января 1888 г., под управлением Э. Направника; Москва, Большой театр, 13 февраля 1907 г.; на советской сцене — Ленинград, Малый оперный театр, 7 июня 1956 г.
Сюжет заимствован из драмы, послужившей также источником оперы Ц. Кюи «Анджело», но действующие лица получили другие имена, события перенесены в Венецию. Тиран Анджело превратился в председателя Совета десяти Альвизе Бадоэро, актриса Тизба — в певицу Джоконду, жена тирана Катарина — в Лауру Адорно, а Родольф — в генуэзского принца Энцо Гримальдо.
Главная пружина действия — шпион инквизиции Барнаба, играющий роль уличного певца. Он ненавидит Джоконду, отвергшую его любовь, презирает жену своего начальника Лауру, разрушившую его планы, и является врагом принца Энцо, которого любят обе женщины. В безымянном доносе Барнаба сообщает мужу Лауры о неверности жены, предупреждает попытку ее бегства и внушает Бадоэро мысль убить неверную, заставив ее выпить яд. Джоконда заменяет яд сонным питьем и спасает Лауру, освобождает схваченного инквизицией Энцо и кончает жизнь самоубийством, чтобы избавиться от власти Барнабы.
Барнаба и Джоконда — главные герои оперы, остальные выполняют служебную функцию. Музыка эффектна, но малосамостоятельна, на ней сказалось воздействие Мейербера и отчасти Верди. Вокальные партии выгодны для певцов, действие развивается напряженно. В художественном отношении сочинение Понкьелли уступает «Анджело» Кюи, однако приобрело большую популярность.
Исполнение партии Джоконды в 1947 г. в «Арена ди Верона» стало первым крупным успехом М. Каллас. Следует отметить постановку оперы в «Ла Скала» в 1996 г. (дирижер К. Аббадо).
А. Гозенпуд
Действующие лица:
• ДЖОКОНДА, певица (сопрано)
• СЛЕПАЯ (ЧЬЕКА), ее мать (контральто)
• ГЕРЦОГ АЛЬВИЗЕ БАДОЭРО, один из трех членов Верховного совета (инквизиции) (бас)
• ЛАУРА АДОРНО, его жена (меццо-сопрано)
• ЭНЦО ГРИМАЛЬДО, генуэзский патриций (тенор)
• БАРНАБА, певец, доносчик инквизиции (баритон)
• ЗУАНЕ, гондольер (бас)
• ИЗЕПО, публичный писец (тенор)
Время действия: XVII век.
Место действия: Венеция.
«Джоконде» вот уже более полутора столетий, но она по-прежнему остается одной из самых популярных из когда-либо написанных опер. Ее сюжет, основанный на драме Виктора Гюго, лег в основу опер, написанных другими композиторами — как до, так и после Понкьелли. Русский композитор Цезарь Кюи создал свою версию, озаглавленную «Анджело». Его опера была поставлена тоже в 1876 году, на несколько месяцев раньше «Джоконды». Но только опера Понкьелли удержалась на театральной сцене. Причина этого, несомненно, в захватывающей страстности ее музыки и в ее чудесных мелодиях. Среди них «Cielo e mar» («Небо и море»), «Suicido» («Самоубийство») и сверхпопулярный «Танец часов».
Местом действия драмы Гюго является Падуя. Арриго Бойто, знаменитый либреттист, автор либретто этой оперы, перенес действие в Венецию XVII века. Он также изменил название, и если драма Гюго называлась «Анджело, тиран Падуанский», то опера получила одно из самых ироничных названий, какие когда-либо давались произведениям этого жанра: «джоконда» (la gioconda) в буквальном переводе с итальянского означает «веселая женщина». Вряд ли, однако, существует оперная героиня, страдающая более жестоко, чем та, что носит это имя. А ведь в анналах лирической сцены найдется много героинь, которые могли бы оспаривать честь считаться самой непереносимо страдающей.
Вступление к опере — прелюдия — довольно короткое, оно основано на контральтовой арии из первого действия «Voce di donna o d'angelo» («Ангел с небес ниспосланный меня от злодейства спасает»). Каждое из действий имеет свой собственный заголовок: действие I — «Львиная пасть»; действие II — «Чётки»; действие III — «Золотой дом»; действие IV — «Канал Орфано».
Действие первое: «Львиная пасть»
Поднимается занавес. Мы видим площадь Дворца дожей. Она украшена по случаю праздника. В глубине — лестница гигантов, собор Св.Марка. Слева конторка публичного писца. Весенний солнечный день. Сцена наполнена гуляющим народом. Разные маски, попадаются мавры и далматы, моряки, монахи, арлекины и другие. Прислонясь к колонне и наблюдая за прохожими, стоит Барнаба; у него через плечо висит гитара. На одной стене площади, у Львиной пасти, вырезана черными буквами на мраморе надпись: «Тайные доносы для инквизиции. Законная защита и безнаказанность».
Опера открывается радостным хором «Feste e pano» («Хлеба! Зрелищ!»). Все веселятся на празднике. Барнаба, грязный и отвратительный (в опере это злодей и шпион, обо всем доносящий инквизиции), сообщает народу, что начинается регата. Когда все устремляются на пристань, он мрачно изрекает: «Поют на своих могилах! Смерть (при этом он указывает на подземные ходы тюрьмы) с них глаз не спускает!»
Появляется героиня. Это очень красивая певица. У нее прозвище Джоконда, поскольку она отличается веселым нравом. Сейчас она сопровождает свою слепую мать, Чьеку. Верхнюю часть лица слепой по глаза закрывает повязка. Мать и дочь поют небольшой, очень нежный дуэт. Барнаба, как становится ясно, питает страсть к Джоконде. Сейчас он спрятался за колонну, помыслы его коварны. Но вот он выскакивает из-за колонны и преграждает Джоконде путь. «Кто ты?» — спрашивает Джоконда. «Тот, кем любима, кто не пропустит мимо». Но Джоконда не хочет иметь с ним никаких дел. «Лицо твое вселяет ужас и отвращение. Тебя презираю», — говорит ему Джоконда. Он озлоблен и замышляет месть. Народ с триумфом вносит победителя на регате, держащего в руке зеленое знамя — знак победы. Его приветствуют женщины, матросы, дети с цветами. Барнаба замечает Зуане. Он рассказывает Зуане, что слепая мать Джоконды — колдунья и что она наслала на него, Зуане, сглаз. Вот причина поражения Зуане в регате. Более того: «Твоя лодка твоим будет гробом!» — предрекает Барнаба гондольеру. Толпа поворачивается к Чьеке, и всем чудится, что слепая видит. Все в возбуждении восклицают: «Мы смерть ей устроим. Колдунью сожгите!» Но ее вовремя спасает герой оперы, Энцо Гримальдо. Это довольно таинственная фигура: его прошлое и настоящее запутанно, а будущее весьма туманно и проблематично. Во-первых, он был изгнан из Венеции, и теперь он здесь в чужом обличье — в одежде далматского матроса, чтобы не быть узнанным. Во-вторых, он тайно помолвлен с Джокондой. В-третьих, когда-то он был обручен с Лаурой. Теперь же она жена герцога Альвизе Бадоэро, но до сих пор любит Энцо.
Толпа становится все более агрессивной. В дверях дворца появляется сам герцог и Лаура. Джоконда молит герцога о спасении ее старой матери. Герцог и Лаура защищают мать Джоконды и Энцо от разъяренного народа и дают им укрытие. В знак благодарности слепая передает Лауре чётки. В этот момент она поет свою чудесную арию «Voce di donna» («Ангел с небес ниспосланный меня от злодейства спасает»).
Тем временем Лаура и Энцо обмениваются любовными взглядами, которые не остаются незамеченными Барабой. Это, решает он, его шанс. Когда все остальные расходятся, он приближается к Энцо и говорит ему, что знает, кто он — объявленный вне закона и изгнанный из Венеции патриций, прибывший в город переодевшимся. И — к вящему изумлению Энцо — Барнаба обещает этой же ночью привести к нему на корабль Лауру. Энцо счастлив, но его одолевают подозрения. И для этого есть все основания. Как только он уходит, Барнаба обращается к писцу, что сидит на площади и выполняет подобного рода заказы горожан, и диктует ему анонимное письмо «тайной главе инквизиции» (то есть, само собой разумеется, герцогу Альвизе). В нем он сообщает о предстоящей ночной встрече Лауры, его жены, с Энцо. Донос подписывается: «Львиная пасть». Однако Джоконда подслушивает его. Ее сердце разбито, и первое действие оперы завершается ее жалобами, звучащими над вечерними молитвами, возносимыми народом.
Действие второе: «Чётки»
Ночь... Бригантина Энцо Гримальдо стоит на якоре у пустынного берега необитаемого острова в фузинской лагуне. Красочная музыка Понкьелли великолепно передает настроение морского пейзажа. Звездное небо; светит луна. На авансцене маленький алтарь Мадонне с лампадой, разливающей красноватый свет. На корме корабля написано его имя — «Геката». Моряки поют свою ночную песню — маринарэску. Появляется Барнаба, доносчик инквизиции, переодевшийся матросом. Он запевает веселую балладу, но его истинная цель — разузнать численность команды Энцо. Вскоре на палубу выходит сам Энцо. Он говорит морякам, что этой ночью сам будет нести дозор, и отправляет всех моряков спать. Оставшись один, он поет свою большую арию «Cielo e mar» («Небо и море»). Он ждет свою возлюблнную — здесь, в открытом море, под звездным небом. Но когда Лаура является сюда, она вскоре оказывается жертвой подстроенных Барнабой козней, который, собственно, и привез ее на корабль на лодке. Отплывая назад, он зловеще произносит: «Счастья желаю!» Следует большой любовный дуэт Энцо и Лауры. Дуэт заканчивается, и Энцо говорит Лауре, что он должен отлучиться, чтобы все приготовить к отплытию. Тем временем Лаура в чудесной молитве, обращенной к Деве Марии («Stella del marinar» — «Звезда моря»), — молит о защите.
Появляется Джоконда (в маске), и между двумя женщинами происходит гневная сцена. Джоконда хочет поразить Лауру кинжалом, но в последний миг останавливается: «Тебе, красотка, найду я казнь иную». И вот Джоконда сообщает Лауре, что в лодке, которая теперь мчится к кораблю, плывет... ее муж! Услышав об этом, Лаура достает чётки, которые ей дала мать Джоконды, и снова начинает молиться. Джоконда, пораженная видом чёток, тут же вспоминает о той спасительной услуге, которую оказала ей Лаура. Теперь все ее отношение к сопернице меняется. Она снимает свою маску и очень быстро надевает ее Лауре. Так она помогает ей стремительно скрыться на берегу за кораблем; она делает все, чтобы Лаура могла спастись. И теперь, когда Энцо снова выходит на палубу, чтобы отыскать Лауру, на берегу его встречает разъяренная Джоконда. В этот момент слышатся орудийные залпы с герцогской флотилии. Энцо понимает, что все для него потеряно. В отчаянии он бросает в трюм корабля горящий факел, а сам бросается с палубы в море. Раздается взрыв корабля.
Действие третье: «Золотой дом»
Сцена 1 происходит во дворце герцога Альвизе, известном под названием «Золотой дом». Комната во дворце; зажженная лампа. С одной стороны фигура в старинных рыцарских доспехах. Здесь герцог замышляет на празднестве совершить жестокую месть своей неверной жене, Лауре. Он объясняет это в драматичном монологе («Si! morir ella de'!» — «Да! Должна умереть!»). Он жестом показывает на соседние залы: «Веселье, ликованье пусть всех там увлекает, предсмертное рыданье гром бала пускай заглушает». Когда за дверями замка слышатся полные мелодической прелести ночные серенады, он зовет свою жену. Она является к нему в роскошном бальном наряде. В следующем большом дуэте герцог бросает Лауре обвинение в измене, в том, что она забыла клятву супружеской верности. «Готовься умереть!» — кричит в гневе герцог. Напрасны слезы и мольбы Лауры: «О сжальтесь! И тем, кто виновней, такая кара слишком тяжела». Альвизе влечет Лауру к двери, закрытой занавесом. Он энергично отбрасывает его и указывает на катафалк, готовый принять ее: «Видишь, вот брачное ложе!» За сценой звучит хор веселящихся гостей (баркарола «Веселия звуки по волнам летят, но откликом муки те песни звучат»). Альвизе подает Лауре флакон с ядом и приказывает, чтобы она приняла его еще до того, как закончится серенада. Альвизе уходит, оставляя Лауру одну. Но он недооценил нашу героиню, Джоконду, которая, предвидя, что может произойти нечто подобное, тайно проникла во дворец, укрылась в нем, приготовив необходимое снадобье. Она стремительно появляется перед Лаурой, выхватывает у нее флакон с ядом и дает ей свой, объяснив, что если выпить его содержимое, то она лишь будет казаться умершей, но не умрет по-настоящему. Тогда Лаура берет флакон и ложится в гроб. Джоконда переливает настоящий яд в свой собственный флакон, а пустой, тот, что дал Лауре Альвизе, оставляет на столе. Таким образом, когда серенада заканчивается и Альвизе возвращается, чтобы посмотреть, что же произошло, он уверен: «Все совершилось! Склянка пуста! Смерть ей глаза закрыла!». Теперь можно звать гостей, чтобы пощекотать им нервы шокирующим сюрпризом.
Сцена 2. Роскошный зал рядом с комнатой, где лежит Лаура. Зал великолепно убран для бала. В глубине налево широкая входная арка, такая же направо, но вся закрытая занавесом. В левой стене, ближе к авансцене, третья дверь. Входят патриции, дамы, маски. Альвизе приветствует гостей, среди них и Джоконда. Для развлечения гостей герцог пригласил танцовщиц: «Из них любая поразит нас красою. Они часы собой изображают». Исполняется знаменитый «Танец часов» (Утренние часы, Дневные часы и наконец Ночные часы). В конце танца является Барнаба; он тащит старую слепую мать Джоконды, которую он застал «за колдовством» в покоях герцогского дворца. Слепая объясняет, что она молилась об умершей. Все в недоумении: кто же умер? В этот момент слышится погребальный колокольный звон. «По ком звонят?» — спрашивает один из гостей. «По Лауре!» — отвечает Барнаба. В этот критический момент Энцо, будучи в маске, срывает ее и обнаруживает себя (это он задал этот вопрос). Герцог в негодовании гневно требует, чтобы он был арестован. Звучит большой ансамблевый номер — каждый выражает свои собственные чувства по поводу этой сложной ситуации. Джоконда, которая тоже здесь, предлагает себя Барнабе, лишь бы был спасен ее возлюбленный Энцо, и, естественно, тот соглашается. Затем, когда все утихают, Альвизе делает шокирующий жест: всем собравшимся он демонстрирует свою жену, которая изменила ему. Занавес отдергивается — и все видят Лауру в гробу. «Это я убил ее!» — кричит герцог. Энцо бросается на герцога с кинжалом, но в этот момент вмешивается стража, и Энцо хватают. Так завершается это действие. И в таком его завершении заключена большая доля драматической иронии, поскольку в этот момент ни герцог, ни Энцо, ни Барнаба не знают, что Джоконда еще раз спасла свою соперницу Лауру.
Действие четвертое: «Канал Орфано»
Последнее действие оперы происходит в старом, уже разрушающемся дворце на острове Джюдекка. Это место, где живет Джоконда и куда она тайно переправила свою соперницу Лауру. Она спасла также и жизнь своего возлюбленного, но он смог укрыться здесь лишь с ее, Джоконды, соперницей Лаурой, поскольку ей самой суждено было остаться с ненавистным Барнабой. Но дела обстоят для Джоконды даже еще хуже (если хуже возможно) — она потеряла свою любимую слепую мать. В самом деле, она не видела ее с того ужасного вечера у Альвизе. Когда занавес поднимается, мы видим в правом углу ширму, за которой кровать. В глубине большая открытая дверь, за которой видна лагуна и иллюминированная площадь Св. Марка. На стене изображение Мадонны и крест. Стол; на нем зажженная лампада и фонарь, склянки с ядом, кинжал. На софе разбросаны разные театральные костюмы Джоконды. Джоконда одна. Она погружена в мрачные мысли. К ней в комнату стучатся. Это певцы, они принесли бесчувственную Лауру и теперь кладут ее на ложе за ширмой. Джоконда благодарит своих друзей певцов за участие, и поскольку она уже вторую ночь не может отыскать любимую мать, то просит их помочь в ее поисках. Те обещают свою помощь и уходят. Джоконда остается одна. Она смотрит на кинжал, гладит его, потом берет флакон с ядом. К ней приходит мысль о самоубийстве. В следующей большой сцене («Самоубийство») она задумывает покончить с собой.
За сценой слышны голоса двух гондольеров. «Эй, там, в гондоле! Что нового слышно?» — кричит один. «В канале Орфано мертвое тело», — отвечает ему, тоже издалека, другой. Джоконда, обуреваемая множеством чувств — противоречивыми мыслями о спасенной ею Лауре, о пропавшей матери и — главное — безответной любовью к Энцо, в конце концов теряет самообладание; в отчаянии она припадает к столу.
Входит Энцо. Он хочет знать, где Лаура. Джоконда пытается удержать его, он вырывается, чтобы «над могилой святою (Лауры, конечно) покончить со своими страданиями». В этот момент Джоконда говорит иронично: «Ну что ж! Твое желанье исполни, верный рыцарь! Гробница Лауры пустая — ее я скрыла!» Она клянется на кресте, что это правда. Энцо хватает Джоконду — он в гневе и готов нанести ей удар кинжалом. Джоконда была бы рада умереть. Но в этот момент Лаура приходит в себя после выпитого снадобья; она выходит из-за своего укрытия и бросается в объятия Энцо. Тот не верит глазам своим. Джоконда закрывает свое лицо мантильей, и Лаура поначалу принимает ее за тень Альвизе. Но теперь Лаура приближается к ней, и тогда Джоконда открывает свое лицо. Лаура признается, что жизнью своею она обязана Джоконде. За сценой слышится та же самая серенада, под которую Лауре было приказано совершить самоубийство. На сей раз она служит вступлением к драматическому терцету. Влюбленные благословляют их страдающую от безнадежной любви спасительницу и удаляются в маленькой гондоле, которую она же и приготовила для них, с командой — ее друзей певцов — из двух человек. Чтобы скрыть Лауру, Джоконда накрывает ее своим плащом. В этот момент Джоконда видит на Лауре чётки и вспоминает пророчество, с которым ее слепая мать передала их (в первом действии) своей спасительнице (Лауре): «В час роковой Творец благой тебя спасет, я знаю...» — «Так и свершилось!» — произносит Джоконда. Лаура и Энцо удаляются.
Теперь несчастная Джоконда вспоминает о своем договоре с Барнабой. Она намеревается бежать из замка, но явившийся Барнаба преграждает ей путь. Он требует выполнения клятвы; он хочет награды. Да, Джоконда вознаградит его, но прежде она должна переодеться в свое лучшее платье. Она выходит, чтобы сделать это. Она одевается в свое лучшее театральное платье и при этом незаметно вооружается кинжалом. Она возвращается и поет песню сирены. Барнаба предвкушает восторг обладания Джокондой. «Хотел мое тело, исчадие ада? Так на же, бери!» — произносит Джоконда и вонзает кинжал себе прямо в сердце. Потрясенный, тот восклицает: «Постой! Постой! Вновь осмеян!..» И, наклонясь к самому трупу Джоконды, кричит ей на ухо яростным голосом: «Меня старуха оскорбила. Я утопил ее!» Джоконда — впервые за всю оперу умиротворенная — уже не слышит этого. Барнаба с подавленным криком ярости бросается на улицу.
Генри У. Саймон (в переводе А. Майкапара)
Место «Джоконды» на либретто Бойто необычно в истории, и следует сказать о нем особо. После «Аиды» и вплоть до «Отелло» Верди она явилась единственной оперой, чья художественная ценность была признана публикой. Понкьелли выступил отчасти как молодой продолжатель школы Верди, школы «мелодистов», принадлежавших к «приходу» издательства Рикорди, которое вместе с издательством Лукка противостояло «аввениристам» и «квартеттистам». Последние испытывали явное влияние заальпийских инструментальных школ; среди них выделялись Стефано Гобатти, Франко Фаччо и тот же Бойто, поддержанные критиком «Персеверанцы» Филиппо Филиппи.
После успеха в 1874 году «Литовцев», вырвавших Понкьелли из провинциальной изоляции, в которой он находился в Пьяченце, издатель Джулио Рикорди, обладавший безошибочным чутьем, решился на более грандиозное предприятие: организовать сотрудничество такого либреттиста-«интеллектуала», как Бойто, и импульсивного, но от природы одаренного музыканта, как Понкьелли, который, кроме того, опирался на солидную базу композиторской техники. Идея Рикорди была тем более основательной, что «квартеттисты» весьма мало преуспели и самый среди них талантливый, то есть Фаччо, обратился к дирижированию, области, в которой он достиг исторических результатов.
Встреча Бойто — Понкьелли знаменовала первую попытку сотрудничества, которое издательство Рикорди впоследствии усовершенствует, составив пару Бойто — Верди. Так родилась «Джоконда», имевшая триумфальный успех. Неудовлетворенный автор подверг оперу дальнейшей отделке и в 1880 году представил в «Ла Скала» окончательную редакцию, также небезуспешно. Эта версия включила «Джоконду» в репертуар крупнейших вокалистов. Ее влияние было значительным, особенно на веризм.
Возвышенность мелодии, пылкая страстность чувств (как в арии «Небо и море») сочетались с более сложными формами анализа персонажей, в чем ощущалось явное воздействие французского стиля. Публика и исполнители отдали предпочтение тем вокальным эпизодам, которые, хотя и требовали от певца большой самоотдачи, вознаграждали за труд, иногда казавшийся непосильным. Пластичная декламация точно следует драматическим акцентам бурного и приподнятого либретто. Кроме того, композитор не отказывается и от психологических исследований, большей частью очень удачных, в которых ему помогает и оркестр (так великолепно сопровождающий знаменитый танец часов).
Один из самых известных примеров — монолог Джоконды «Самоубийство!..», открывающий вторую сцену четвертого действия. Можно сказать, что он по характеру напоминает монологи Верди, восходя к арии «Ты, познавший тщету» из «Дона Карлоса», но и предвосхищая будущего «Отелло». Пение здесь порождается оркестровым развитием тематизма, очень красноречивого и выразительного. Голос Джоконды отражает ряд очень убедительных в психологическом отношении модуляций. Воспоминания, отзвуки прошлого воплощаются в мажорном ладу, влекут к себе, заставляют принять решение под влиянием муки настоящего, выражаемой в миноре; эта мука переходит в мажорную решимость внутри изначальной тональности арии (минорной): напряжение торжественно стихает и принимается нелегкое решение покончить с жизнью.
Некоторые особенности оперы вписываются в жестокий театр предверизма: ее бурный, кровавый характер как будто не оставляет места для слишком тонких нюансов. Но в «Джоконде» они оказываются частью контрастных элементов, которые отвечали замыслу Понкьелли, давая ему возможность выступить как продолжателю великолепной традиции.
Г. Маркези (в переводе Е. Гречаной)
История создания
Понкьелли, как и другие итальянские композиторы, увлекался драматургией Гюго и написал на его сюжеты две оперы — «Джоконду», принесшую ему длительный мировой успех, и «Марион Делорм», ставшую его последним законченным сочинением. Виктор Гюго (1802—1885), глава неистовых французских романтиков, своими пьесами потрясал основы французского театра. На премьерах происходили столкновения сторонников старого, классического, и нового, романтического искусства; резкое обличение аристократии и прославление простого человека вызывали цензурные запреты.
Свободолюбивый дух, противостояние тирании, сочувствие обездоленным характерны и для драмы «Анджело, тиран Падуанский» (1835), которая сорок лет спустя вдохновила на создание либретто Арриго Бойто (1842—1918), писавшего под псевдонимом Тобиа Горрио (анаграмма его имени и фамилии). Он был многосторонне одарен. Воспитанник Миланской консерватории, поступивший в класс композиции А. Маццукато, когда Понкьелли его заканчивал, автор поэм и статей о музыке, участник освободительного похода Гарибальди, Бойто в 1868 году поставил оперу «Мефистофель» на собственное либретто, премьерой которой сам дирижировал. Ошеломленный шумным провалом он в течение нескольких лет занимался преимущественно либреттистикой и переводами — в том числе опер Вагнера, «Руслана и Людмилы» Глинки. Первое его либретто, «Нерон» (1870), предназначалось Верди, но впоследствии было использовано самим Бойто. Следующим, спустя пять лет, стало либретто «Джоконды», а в год смерти Понкьелли было закончено лучшее либретто Бойто, вновь созданное для Верди — «Отелло».
В «Джоконде» каждый акт, как и у Гюго, носит название, однако иное, чем в пьесе. Либреттист смягчил свойственные Гюго тираноборческие, политические мотивы и выдвинул на первый план драму любви и ревности двух женщин-соперниц, страстью к которым охвачены трое мужчин. Не случайно опера озаглавлена именем влюбленной и ревнующей Джоконды — уличной певицы (у Гюго — Тизбе, ставшая знаменитой актрисой), тогда как пьеса — именем правителя Падуи Анджело Малипьери, наместника Венецианской республики. Бойто перенес действие из Падуи 1549 года в Венецию следующего века и заменил наместника, дрожащего перед тайной властью Венеции, всесильным Альвизе Бадоэро, членом Большого Совета — главного законодательного органа Венеции, избиравшегося из числа знатнейших граждан самых древних родов.
Если Гюго, по собственным словам, хотел «сопоставить ... два строгих и скорбных образа — женщину в обществе, женщину вне общества; ... защитить одну от деспотизма, другую — от презрения», то в опере патрицианка Лаура, жена Альвизе, является, по сути, второстепенным персонажем, и все внимание сосредоточено на уличной певице.
Зато Бойто представил в качестве главной пружины интриги Барнабу. Он назван уличным певцом, но в нем есть нечто дьявольское, напоминающее типичных героев Бойто — Мефистофеля и Яго. У Гюго он подослан к героине настоятелем венецианского собора Сан-Марко под видом слабоумного гитариста, нищего скитальца, которого она приютила из жалости. На самом же деле он шпион Совета Десяти — внушающего ужас политического органа Венеции, правившего при помощи широко раскинутой сети шпионажа, безымянных доносов и тайных убийств. Влюблен он совсем не в комедиантку Тизбе (как в опере Барнаба в Джоконду), а в жену тирана Падуанского, отвергнувшую жалкого простолюдина, после чего тот замыслил месть. И если у Гюго его постигает справедливая кара — он погибает в поединке с благородным героем, то у Бойто справедливость в финале отнюдь не торжествует: злодей остается жив. Утопив в канале мать Джоконды, став причиной самоубийства героини, он, как гласит ремарка, «с подавленным криком ярости бросается на улицу» — быть может, для совершения новых злодейств.
Столь любимая Гюго жестокая развязка у Бойто приобретает иную моральную окраску. Утешением Джоконды перед смертью служит глубокая благодарность спасенной ею соперницы, восхищение любимого ее самоотверженностью, тогда как Тизбе в драме гибнет от его руки: не в силах жить без любви, она провоцирует его на удар кинжалом. Либреттист вывел на сцену слепую мать Джоконды, в пьесе давно умершую (зритель узнавал о ней из рассказа героини о своем нищем детстве, о чудесном избавлении матери от казни, благодаря заступничеству неизвестной патрицианки). О слепоте матери Гюго не упоминает.
Немаловажно также изменение жанра произведения. В либретто широко разработаны массовые сцены с обилием танцев (уличный карнавал в I и IV актах, маскарад во дворце в III, песни моряков во И), которые своим беззаботным весельем контрастируют трагическим событиям. У Гюго же события развертываются в небольших помещениях — комнатах дворца, лачуге убийц, и даже I акту, происходящему в празднично иллюминованном саду перед дворцом, присущ камерный характер.
Премьера «Джоконды» 8 апреля 1876 года в миланском театре Ла Скала прошла с огромным успехом, который еще при жизни Понкьелли был повторен на многих сценах Европы, Южной и Северной Америки.
Музыка
«Джоконда» — яркий спектакль, полный бурных страстей и контрастов. Она близка традициям вердиевских опер, хотя и лишена их неповторимости.
В I акте романс Слепой «О, этот голос ангельский, меня от оков он спасает» образует светлый, умиротворенный центр бурной массовой сцены; вторая тема романса — певучая тема четок — не однажды появляется в опере.
В начале II акта выделяются два сольных номера. Баркаролу Барнабы «А! Верим мы подчас примете» с угловатым ритмом и резким сопоставлением piano и forte подхватывает хор. Мечтательный романс Энцо «Небо и море» согрет теплым искренним чувством; выразительная лирическая мелодия широкого дыхания сделала его одним из самых популярных номеров оперы.
Во 2-й картине III акта — еще один популярный, но не вокальный, а инструментальный номер, «Танец часов». Эта прелестная, тонко инструментованная балетная сюита перед драматическим финалом состоит из четырех эпизодов. Таинственно, едва слышно звучат колокольчики в утренних часах. Большая дансантность присуща танцу дневных часов. Задумчив выход вечерних часов с явственным тиканьем высоких деревянных инструментов. Широко развернут танец ночных часов: медленные эпизоды с певучими темами сменяются вихревыми, стремительными, напоминающими вакханалию.
Ария Джоконды «Умру я!» в начале IV акта — кульминация всей оперы. Нигде Понкьелли не удалось достигнуть такого трагического накала, найти декламационную мелодию такой эмоциональной силы, столь органично развивающуюся к широко распетой кульминации.
А. Кенигсберг
