Спектакль «Богема», состоявшийся 22 ноября в Гамбургской опере, ничего нового мне лично в этом произведении не открыл. Это постановку осуществили режиссёр Ги Йостен и сценограф Йоханнес Лайакер. Они решили представить на сцене жизнь современной немецкой богемы и малоимущих слоёв населения – получателей печально известного пособия по безработице Hаrtz IV. И сегодня представители творческих специальностей – художники, фотографы и проч. – испытывают в Германии большие материальные трудности – об этом рассказывает одна из размещённых в буклете статей.
В первом действии на сцене стоит многоэтажный жилой дом в разрезе, социальное жильё. Кто-то обедает, кто-то уснул перед телевизором, кто-то рисует абстрактную картину под названием «Переход через Красное море». Мими вышивает в постели. Шонар (Шин Йео) явился в квартиру с палкой колбасы и вином во внутренних карманах плаща — так он не наносит вред окружающей среде использованием пластиковых пакетов. Во время любовного дуэта открывается вид на звёздное небо.
В партии Рудольфа выступил испанский тенор Андека Горротксатеги, в пении которого не хватало эмоционального полёта и раскалённой свободы, чего невольно ожидаешь в веристском произведении. Своим темпераментом, раскованностью, силой сценического присутствия его перекрывал турецкий баритон Картал Карагедик, широко развернувшийся в роли Марселя.
Во втором действии все радуются жизни и приближающемуся Рождеству на фоне огромного «бронзового» Деда Мороза с открывающейся пастью. Можно ли поставить песенку Мюзетты (Мариам Баттистелли) как-то иначе, чем танец с элементами стриптиза? В этом я уже начинаю сомневаться.
Третье действие протекает рядом с серым, как склад, борделем, в котором Марсель расписывает стены, Мюзетта выступает, а Рудольф набирается впечатлений для создания бессмертных литературных произведений. Мороз и снежок на улице акцентируют неоновую пустоту и отчуждение, присущие секс-индустрии.
С этой холодной атмосферой контрастировал южный объёмный голос эмоциональной афроамериканки Энджел Блю, подчеркнувшей чувственную женственность Мими. Она усердно «кланялась в пол» во время приступов кашля. Маленький розовый чепчик, о котором в спектакле так мечтала Мими — это, возможно, намёк на то, что она хотела ребёнка.
В четвёртом действии многоэтажный дом пришёл в запустение и утратил всех своих обитателей, кроме богемных. Коллен (Тигран Мартиросян) продал ради Мими кожаный плащ — деньги, видимо, понадобятся на похороны. Мими умирала в «коробочке» высоко на сцене, было видно только, как упала, выронив муфту, её рука.
Оркестр под управлением итальянского дирижёра Карло Монтанаро звучал так изумительно красиво и прозрачно, так переливался и сверкал, что пение казалось лишним.
Foto: Hans Jörg Michel
