Москву посетил создатель «Никиты», «Голубой бездны», «Леона», «Пятого элемента» Люк Бессон. Правда, на этот раз он приехал не столько как режиссер, сколько как автор детских сказок — «Артур и минипуты», «Артур и запретный город», которые уже выпустило российское детское издательство «Махаон».
— Господин Бессон, когда читаешь ваши книги, создается впечатление, что вы сначала видите картинку, а уже потом переносите ее на бумагу?
— Конечно, ибо я человек зрительной культуры, у которого вместо глаз две камеры. Камеры связаны с рукой, и рука записывает то, что я ей диктую. Все мои сказки первоначально были сценариями. В сочинительстве мне нравится то, что здесь все равны. Я сам не из богатой семьи, и она не была связана ни с кино, ни с литературой. И в 17 лет единственным, в чем я мог соперничать с другими детьми, стало сочинительство. Купить за несколько франков бумагу и ручку мог себе позволить. Я очень много писал. Первые пять или шесть тысяч страниц выкинул, потому что они были очень плохи. Потом стало лучше. После 10 — 12 лет сочинительства писать становится немного легче.
— Какие сказки вы любили в детстве?
— В детстве я сказок не знал, а когда обратился к ним в юности, они уже не произвели на меня того впечатления, какое производят в раннем возрасте. Читать я начал очень поздно. Мое детство прошло в Югославии, на берегу моря, и я чаще надевал ласты, чем ботинки. Поэтому маме, чтобы заставить меня читать, сначала нужно было меня поймать. В школу я тоже пошел позже остальных детей. А сказки сочинял себе сам. В 10 лет каждую ночь придумывал новую историю с продолжением, как будто я посещаю новую планету. И оценивал эти планеты, как гостиницы, ставя отметки звездами — эта трехзвездная, эта пятизвездная. Так как я долгое время не читал книг, а телевизора, радио у нас не было, у меня сильно развилось воображение. Мои фантазии представлялись мне более заманчивыми, чем сказки. Например, не мог понять, почему Мальчик-с-пальчик плачет, попав в лес. Я бы на его месте с огромным удовольствием остался бы жить в лесу. Не понимал, что Золушка нашла в принце, я-то уж намного лучше?! Гораздо большее впечатление на меня производили чисто человеческие истории, такие, как «Ромео и Джульетта».
Во Франции мои книги чаще всего покупают бабушки. Они звонят друг другу и говорят: «Ты уже читала своему внуку эти сказки? Тогда иди скорее в магазин и покупай, там написано о нас». В них действительно рассказывается много о взаимоотношениях главного героя и его бабушки. Во Франции произошел своего рода скачок через поколение — родители много работают и мало уделяют времени своим детям. А видеоигры, без которых современный ребенок не обходится, — очень плохой воспитатель, они учат детей только убивать. У бабушек и дедушек, вышедших на пенсию, много свободного времени, и они, как правило, детьми занимаются с удовольствием.
— Есть у вас время на воспитание своих детей? Читали ли они ваши сказки об Артуре?
— Я не воспитываю, а просто играю в их игры. Так как у меня три девочки, то чаще всего мы играем в Барби. Мне почти всегда достается Кен, изображающий принца.
Моя семнадцатилетняя дочь «Артура» еще не читала, ее сейчас больше интересуют мальчики и мобильные телефоны. А одиннадцатилетняя проглотила его с удовольствием. Но тут другая проблема, потому что она прочла книгу за два дня и говорит: «А дальше?» Я же пишу книги очень долго, и мне от таких вопросов как-то не по себе. Самая маленькая трехлетняя дочь ждет фильм, который снимается не первый год. Я и не подозревал, что этот процесс займет столько времени. Все дело в декорациях. Нам пришлось построить около 150 домов минипутов, причем все они уместились в одной небольшой комнате. И это не просто стены — в каждом из этих домов есть все необходимое для жизни. И те, кто их видит, ужасно хотят в них побывать. Мне очень повезло, потому что как режиссер я имею такую возможность. Мы даже изобрели специальную камеру с двухмиллиметровым объективом, чтобы войти в каждый из этих домиков.
— Ваш герой Артур, влюбившись в Селению, от избытка чувств не знает, как их выразить. Вы в его возрасте были таким же?
— Я помню, как много значит любовь в этом возрасте. В 8 лет, а мы тогда жили в Югославии, я был безумно влюблен в одну девочку. Она вместе с родителями должна была переезжать в другой город. Так как это расставание для меня было невозможно, я нашел выход: «Давай я залезу к вам в багажник, — сказал я ей, — и каждый раз, когда твой папа будет останавливаться на бензоколонке, чтобы заправить машину, ты будешь выходить и давать мне попить». Она сказала: «О’кей». Я проехал в багажнике около ста километров, пока на первой заправке она не сказала: «Мне нужно сходить купить воды для Люка, который у нас в багажнике». В какой ужас пришли ее родители! А мои родители уже меня искали.
— Относите вы себя к людям, способным на сумасшедшие поступки?
— Главное предназначение художника — открывать двери. В обычной жизни мы все время задаем себе вопросы: зачем, почему? Задача художника — спрашивать: а почему нет? Художник не дает ответ, он только приоткрывает мысль.
Художники как губки, они впитывают в себя все, и если что-то проносится мимо, мы хватаем, перевариваем и потом что-то выдаем, и огромная доля случайности в этом есть. Главное — выражать себя и искать новые ритмы.
— Что это за «звездная» мода пошла на детские книги: Мадонна их пишет, вы, сугубо взрослый режиссер, с фильмами «после 16», вдруг становитесь сказочником?
— Я думаю, что люди не пишут специально для детей или для взрослых. Долгое время я был в ярости, видя окружающую жизнь, и тогда появлялись такие суровые фильмы, как «Никита» и «Леон». Но в жизни каждого из нас наступают моменты, когда хочется обратиться к более молодым, поговорить о чем-то более светлом. И потом, воспитание детей — это так сложно. Лучшее же воспитание — это хороший пример. А мы, взрослые, неважный пример для детей — пьем, курим, потребляем наркотики. И после этого объясняем нашим детям, что они должны хорошо вести себя за столом, не ковырять в носу, быть паиньками. Мы оставляем им планету испорченной и при этом считаем своим долгом говорить, что бумажки они должны кидать в мусорную корзину. «Артур» — для меня возможность поговорить об экологии, потому что минипуты очень экологичный народ, они ничего не выбрасывают, они все сами перерабатывают, это народ, живущий в постоянной любви и добре, и благодаря книге я имею возможность говорить с детьми об этом.
Надо говорить детям о том, как важно учитывать взгляд других людей, а не только свой собственный. Я считаю, что если бы Буш в молодые годы больше путешествовал, он бы тоже мог стать сказочником и уж точно не начал иракскую войну.
— В вашей книге много цитат из мировой литературы. По какому принципу вы их отбирали и вообще как работали?
— На самом деле я пишу без всякого расчета. Встаю рано — около четырех утра — ставлю музыку и полностью отдаю себя вдохновению, я никогда ничего не высчитываю. Не начинаю работы, пока у меня нет четкой структуры, нет костяка, на который нанизывается сюжет, когда же имеется этот костяк, то я даю себе полную свободу и заполняю его внутри всем тем, что приходит на ум. При такой четкой организации я чувствую себя свободным. Когда ты пишешь сценарий, очень важно, чтобы какая-то часть тебя была свободной и удивлялась вместе с тобой тому, что ты пишешь.
— Когда заканчиваешь читать вторую книгу, остается впечатление, что история не закончена. Будет ли продолжение?
— Через неделю во Франции выйдет третья книга, в мае, думаю, появится четвертая. Две первые книги — это одна законченная история, которая войдет в фильм, а третья и четвертая книги — совершенно иная; будут ли по ним сниматься фильмы, еще не знаю. Поскольку мне доставляет огромное удовольствие писать, я думаю, что напишу еще довольно много. Даже если никто, кроме моих дочек, не будет это читать.
— Почему с 1999 года вы перестали снимать фильмы? Решили уйти из кино в зените славы?
— Не снимаю потому, что мне пока нечего сказать нынешнему зрителю. То, что он требует, я говорю через фильмы, которые продюсирую. К тому же я уже снял 8 фильмов, а далее обычно у режиссеров наступает кризис. Но, кажется, скоро этот период закончится, и я опять вернусь к своему зрителю, и уж во всяком случае 10 фильмов сниму, как и обещал.
Пока же мне очень нравится продюсировать. Я работаю всего один час в день, прихожу на студию в конце дня, смотрю отснятый материал и говорю режиссеру: «Тут все великолепно, а вот эту сцену нужно переснять». Мне очень нравится моя теперешняя роль, но понимаю, что она временная.
— В ваших фильмах женским характерам всегда отдается предпочтение, почему?
— Вы правы. Меня привлекает слабость и то, как женщины умеют сражаться, не имея мужской силы и мужества. И тот путь, который они при этом находят, представляется мне более ценным и интересным.
— Изменилась ли Москва со времени вашего последнего посещения?
— Я не такой большой знаток Москвы — в России я всего в пятый раз. Но заметил, что появилось еще больше красивых магазинов, много ярких вывесок. К счастью, у вас реклама не захватывает все свободное пространство, как во Франции. Если так пойдет и дальше, то нам придется переезжать в Москву.
— Что бы вы хотели пожелать российским читателям накануне католического Рождества?
— Крепкого здоровья, счастья и, конечно же, мира. Он вам нужен больше, чем кому-либо. Мой дедушка рассказывал, что в детстве его больше всего потряс апельсин, подаренный на Рождество. Современным детям дарят компьютерную приставку, и они еще воротят нос, потому что это не самая современная модель. Большое вам спасибо за интересные вопросы, потому что в Европе любой журналист меня прежде всего спрашивает, сколько я зарабатываю и с кем сплю.
Беседу вела Татьяна Попова
