В преддверии объявления программы следующего летнего Зальцбургского фестиваля 2019 самое время (точнее — последняя возможность) подвести итоги концертной программы фестиваля прошедшего.
Наиболее громкие события концертной программы — очень особенное выступление Теодора Курентзиса и не менее особенное выступление Анны Нетребко и Юсифа Эйвазова — мы уже освещали, теперь хотелось бы поговорить о серьёзных событиях зальцбургского фестивального лета 2018.
Посетить все концерты фестиваля было невозможно (и, наверное, вряд ли нужно), поэтому выбор был сделан в пользу самого, на мой взгляд, любопытного, а поскольку любопытного «набралось» на полтора десятка концертов, настоящий обзор будет относительно краток.
1. Венские филармоники
Пестрота концертной программы резидентного оркестра фестиваля — Венских филармоников — была, по обыкновению, необъятна (неслучайно о неповторимой стилистической эластичности этого коллектива с особенным уважением отзывался в своём летнем интервью маэстро Марис Янсонс, и вот как оно, на мой слух, звучало.
Концерт «Венские филармоники. Андрис Нельсонс»
Программа, по всей видимости, неслучайно включала Концерт для трубы с оркестром Бернда Алоиса Циммермана, поскольку маэстро Нельсонс сам владеет духовыми, но шведский трубач Хакан Хардербергер с импульсивно невротической тканью сольной партии этого фантастического, на мой взгляд, произведения, в котором как ни в каком другом отражена болезненная хрупкость мировосприятия композитора, справился очень неоднозначно: звук был монохромно плоским, без необходимых динамических инверсий, трепета и пламенеющей нервозности. Местами труба звучала слишком жёстко и неаккуратно. С другой стороны, по мнению специалистов, этот концерт без особой натяжки можно отнести к неисполняемым, поэтому любая попытка озвучить этот адский материал уже заслуживает уважения.
Во втором отделении концерта прозвучала Вторая симфония Густава Малера, и это было экстраординарно. При всей мощи звучания пятичастного симфонического полотна, посвящённого воскресению души в воспоминаниях живущих (об особых отношениях композитора с Мирозданием говорить можно часами: философский аспект симфонических откровений Малера неисчерпаем), наиболее оглушительное впечатление на меня произвело исполнение четвёртой части симфонии, в которой звучание оркестра казалось мистическим, ибо играть эту музыку так медленно, как играли Венские филармоники, на мой взгляд, запредельно трудно (особенно на контрасте с истерическим пафосом монументальной первой части). Это мастерство за гранью вообразимого. Сольные партии сопрано и альта изысканно исполнили Люси Кроуэ и Екатерина Губанова. Превосходно звучал и Хор Баварского радио.
Концерт «Венские филармоники. Эса-Пекка Салонен»
Программа этого концерта показалась мне сначала немного нарочитой: ну «Заратустра» Р. Штрауса - ещё куда ни шло, и даже в сочетании с песнями Лучано Берио, как говорится, - «принимаю и это». Но в придачу ещё и «Чудесный мандарин» Бартока, известный нам по знаменитому спектаклю Леонида Лавровского «Ночной город» (с Н. Тимофеевой и М. Лиепой в главных партиях), - это, конечно, уже за рамками всякой диеты. В итоге только поэма Р. Штрауса «Так говорил Заратустра» ровно и буднично: вступительные аккорды «Восхода», известные каждому советскому телезрителю, прозвучали страшно и увесисто (рискну заметить, даже Караян так не пугал своим «Восходом»), а остальные восемь частей были сделаны добротно, но откровением не стали. Порой мне казалось, что оркестр управлял дирижёром, а не наоборот. Но вторая часть программы скорректировала это впечатление.
Голос французской меццо-сопрано Марианны Кребасса — явление экстраординарное: невесомость, которой дышит тембр певицы, техническая виртуозность и чувство стиля исполняемого материала заставляют верить каждой ноте. «Народные песни» Лучано Берио в исполнении М. Кребасса стали подарком, так как певица превратила этот сказочный квазифольклорный музыкальный венок в полноценный театральный дивертисмент.
И, наконец, скандальный одноактный балет (пантомима) Беллы Бартока «Чудесный мандарин» был исполнен с головокружительным, ураганным крещендо: блеск, темперамент, пластическая осязаемость звука, - всё в этой интерпретации переливалось ярким звуковым фейерверком.
Концерт «Венские филармоники. Риккардо Мути»
Программу этого концерта составили третья (по счёту) симфония Шумана, которая стала Второй после того, как вторая стала Четвёртой (в нумерацию тут лучше не углубляться), и Шестая месса Шуберта (Es-dur, D. 950).
Вторая симфония - полотно гениальное, потому что она - обо всём: эмоциональная палитра этого произведения поражает калейдоскопической вычурностью темпов, красок, интонаций и настроений. В интерпретации маэстро Р. Мути мне немного не хватало лёгкости, но в целом по динамике и темпам (особенно сдержанным была величавая поступь адажио) всё было сделано феерично.
Эпическая месса Шуберта прозвучала величественным реквиемом, в котором сольные партии блестяще исполнили Красимира Стоянова, Алиса Колосова, Михаель Спирес, Мацей Квашниковски, Джанлука Бурато. Прекрасен был и хор Венской государственной оперы (Концертное объединение под управлением Эрнста Раффельсбергера).
Концерт «Венские филармоники. Франц Вельзер-Мёст»
Этот концерт пропустить было невозможно, прежде всего, потому, что маэстро Вельзер-Мёст давно не дирижировал «Кольцом» Вагнера, и даже в частной беседе сообщил, что одному Богу известно, когда будет дирижировать им вновь. И тут следовало бы коснуться состояния нашей главной Венской оперы и нашей странной венской же публики, поскольку в Вене сегодня у нас в связи с затянувшимся французским интендантством вообще непонятно что творится: на выступления Курентзиса билетов нет, а на концерты Аркадия Володося и Игоря Левита - без проблем в любой категории. (Тут в скобках позволю себе заметить, что город, в котором интересуются Курентзисом и не интересуются Володосем и Левитом, вряд ли может серьёзно претендовать на звание музыкальной столицы мира; с другой стороны, у нас, на Руси, «икра заморская баклажанная» тоже раньше была в большом почёте, пока не распробовали). Ну и, само собой, участие в концерте выдающегося пианиста Игоря Левита - событие экстраординарное. Что из этого вышло?
Один из последних великих экспериментаторов-комбинаторов Ханс Вернер Хенце назвал своего «Тристана» концертом для фортепиано, магнитофонных лент и оркестра, и слушать это, прямо скажем, невыносимо, даже несмотря на то что сыгран этот «сумбур вместо музыки» был грандиозно: громко, настырно, с огоньком. Фортепианное сопровождение этого звукового дурдома Игорем Левитом, надевшим по этому случаю костюм с галстуком (обычно И. Левит выходит на сцену в чём ни попадя), было изумительным.
Вторая же часть концерта включала оркестровую сюиту из «Гибели богов» Вагнера: звук был пружинистый, сочный, хлёсткий, глубокий и страстный.
Концерт «Венские филармоники. Герберт Бломстедт»
Этот концерт неожиданно стал для меня откровением. Поскольку маэстро Бломстед является долгожителем и легендой дирижёрского подиума, ничего сверхъестественного я не ожидал, хотя программа была заявлена серьёзная: «две четвёрки» - 4-я симфония Сибелиуса и 4-я симфония Брукнера. Вкратце: это было ошеломительно, и сначала я просто не поверил, что 91-летний дирижёр может так резко, дерзко, собранно и так юно вести такие сложные партитуры: оба произведения эмоционально полыхали в этой незабываемой интерпретации.
2. Берлинские филармоники
Из концертов приглашённых оркестров я смог послушать только Берлинцев, навестивших зальцбургский форум вместе со своим новым музыкальным руководителем — австрийским маэстро из Омска Кириллом Петренко.
Концерт «Берлинские филармоники 1»
Две симфонические поэмы Р. Штрауса «Дон Жуан» и «Смерть и Просветление» были исполнены блестяще: виртуозность звучания одурманивала своей самодостаточностью, точностью и красотой. Если в «Дон Жуане» оркестр окатывал зал инструментальным безрассудством, то в «Смерти и просветлении» очаровывал нежностью и шелестящим изяществом, неистовыми динамическими контрастами и жёсткой инструментальной артикулированностью фраз.
Седьмая симфония Бетховена — это всегда фейерверк, но сегодня у Берлинцев в allegretto можно было заметить любопытное нивелирование тактовой дискретности в партиях струнных и некоторую уравновешенность динамической синусоиды пассажей, отчего давящая траурность этой гениальной музыки предстала не безысходностью, а, скорее, медитативным мужественным прозрением (видимо, именно с таким настроением разочаровавшийся человек смотрит правде в глаза). Финальное же allegro симфонии даже не прозвучало, а, скорее, пронеслось буйным ураганом: усидеть было невозможно, и зал устроил оркестру стоячую овацию.
Концерт «Берлинские филармоники 2»
Из второго концерта Берлинцев я, к сожалению, смог послушать только Четвёртую симфонию Франца Шмидта, написанную композитором на смерть дочери. Тягучая ткань этой музыки в исполнении оркестра светилась эпическим смирением с непостижимым.
3. Фортепианные концерты
Концерт Игоря Левита
Говорить о русско-немецком музыканте Игоре Левите, абстрагируясь от человеческого обаяния этого человека, довольно сложно: И. Левит открыто (и глубоко) критикует современное общество ФРГ, позволяет себе замечания о том, что любое художественное высказывание является либо политическим, либо не является художественным, и с неисчерпаемым энтузиазмом отстаивает своё видение исполнительского мастерства. Выдающийся пианист современности, И. Левит настаивает на том, что серьёзный интерпретатор - не соавтор, но лишь раб нотного текста, пытающийся уловить, рассмотреть, угадать внутренний смысл того или иного нотного значка, а миссию свою пианист видит в доскональной реконструкции звукового полотна по имеющейся в распоряжении музыканта нотной транскрипции. Насколько могу судить, Игорь Левит - один из немногих музыкантов, популяризирующих технологию работы с музыкальным текстом, и то, что он делает со фортепианным звуком, идеально иллюстрирует его просветительские экскурсы.
В принципе, достаточно посмотреть программу фестивального концерта И. Левита, чтобы больше ничего не говорить:
— Р. Вагнер — Марш из «Парсифаля» в переложении Ф. Листа,
— Ф. Лист — Фантазия и фуга на тему хорала «Ad nos, ad salutarem undam» в переложении Ф. Бузони,
— Л. ван Бетховен — 29-я соната си-бемоль мажор (op. 106).
Как это было? За гранью моего представления о том, как на рояле может играть нормальный человек: это против всех законов физики; это просто никак невозможно. Фантастическая виртуозность, мощнейший выплеск энергии, умопомрачительная чёткость и внятность каждого прикосновения к клавишам. Это было нечто космическое.
Концерт Даниила Трифонова
В качестве эпиграфа к роскошной «шопеновской» программе сольного концерта Даниила Трифонова подошла бы широко известная в узких кругах фраза: «Вы гениально сыграли 12-й этюд, но это же не Шопен». Всё первое отделение действительно было не от Шопена, но «про него». Отношения Д. Трифонова с великим польским пианистом и композитором - тема отдельной долгой беседы (возможно, в обозримом будущем она состоится), однако замечу, что не случайно программу открыли именно «Вариации на тему Шопена» испанского композитора Федерико Момпу. В исполнении Трифонова даже эти сами по себе не-шопеновские вариации Момпу прозвучали, на мой взгляд, не как момповские: это был уже сам Трифонов.
Хрупко прошелестела лирическая вариация «Шопен» из мистического «Карнавала» Роберта Шумана, «Штудия» (посвящение Шопену) из «Настроений» Эдварда Грига была исполнена с неожиданной (я бы сказал, несдержанной) экспрессией; сверкающей «капризной» игрушкой престал «Ноктюрн» Самюэля Барбера (посвящение основоположнику ноктюрна - ирландскому композитору Джону Филду). Посвящение Шопену («Немного Шопена») из фортепианного цикла Чайковского было исполнено иронической отрешённости, а исполнение рахманиновских «Вариаций на темы Шопена», наоборот, завораживало магической растворённостью музыканта в диалоге двух великих композиторов.
Во втором отделении прозвучала шопеновская Вторая соната си-бемоль минор (op. 35) с лучезарной полифонией первой части и давящей разрушительным отчаянием траурного марша в части третьей. Безусловно, концерт стал одним из самых ценных событий фестиваля.
* * *
Подводя итог, нельзя не отметить совершенно безжалостного богатства и разнообразия концертной программы фестиваля, её просветительской насыщенности и, увы, запредельной необъятности. Не все концерты и не все интерпретации были одинаково ценны, но очевидным остаётся тот факт, что такого количества музыкантов и исполнений мирового уровня и исторического значения, как на Зальцбургском фестивале, не услышать больше нигде.
Фото: © Salzburger Festspiele / Marco Borrelli
Партнер Belcanto.ru — Театральное бюро путешествий «Бинокль» — предлагает поклонникам театра организацию поездки и услуги по заказу билетов на Зальцбургский летний фестиваль, в Венскую оперу, а также заказ билетов на знаменитые музыкальные и оперные летние фестивали в Европе.
