На Приморской сцене Мариинского театра прошла премьера оперы Джузеппе Верди «Аида» в постановке Алексея Степанюка.
От Москвы до самых до окраин
Один из самых удаленных от центра России театров — Приморская сцена Мариинского театра, где художественным руководителем является Валерий Гергиев, отдалена географически, но никак не художественно. Это огромный современный театр, оснащенный самой современной техникой, он располагает тремя площадками — Большой и Малой сценами и Летней площадкой для проектов в формате опен-эйр.
Оперный театр во Владивостоке стал одной из сцен Мариинского театра по поручению правительства РФ после того, как губернатор края В. Миклушевский обратился с такой просьбой к президенту страны В. Путину. Предложение передать театр оперы и балета Владивостока Мариинке было поддержано, и это основательно расширило творческие возможности приморского театра. Театр выиграл по многим направлениям, в том числе балетная труппа смогла регулярно гастролировать в Санкт-Петербурге, некоторые, особо значимые, спектакли Мариинки были перенесены во Владивосток, да и зрителей это, естественно, привлекло.
Разумеется, когда Гергиев брал на себя ответственность руководством Приморской сценой, риски были, но они оправдались. Одна из причин того — грамотный менеджмент и верно подобранные кадры, которые, как известно, «решают всё».
Сейчас Приморская сцена, получившая статус Приморского филиала Государственного академического Мариинского театра с 1 января 2016 года, — один из самых современных театров не только в России, но и в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Это один из самых успешно развивающихся театральных коллективов России и всего региона с интересной, хорошо выстроенной афишей, современными, с отличной акустикой залами. А как бонус для публики — расположение на сопках с видом на Японское море.
Одна из многочисленных фишек Приморской сцены — грандиозный фестиваль «Мариинский», он стал самым крупным проектом дальневосточного региона, который тоже стал возможен после передачи театра во Владивостоке Мариинке. В его программе были заявлены выдающиеся исполнители из России, стран АТР, Европы и Америки. Первый фестиваль прошел в 2016 году, через небольшой промежуток времени после того, как Валерий Гергиев взял театр во Владивостоке под свое крыло. Успех проекта был столь оглушительным, что фестиваль было принято решение сделать ежегодным.
Оперная афиша театра включает в себя двенадцать названий. «У нас молодая, но очень творчески активная оперная труппа, ребята уже могут решать сложные задачи и с радостью это делают. Так было и с „Аидой“, эта опера — большое испытание для певцов, но наши ребята его выдержали», — рассказывает о недавней оперной премьере театра Лариса Дядькова, народная артистка России, художественный руководитель оперной труппы. Кстати, Дядькова — одна из лучших в истории российского театра исполнительниц партий Амнерис в «Аиде», эту партию она пела на лучших сценах мира.
Большой зал театра — действительно большой, он вмещает более 1300 зрителей. Акустика зала заслуживает всяческих похвал. Естественно, что здесь выступает и художественный руководитель театра Валерий Гергиев, и другие выдающиеся музыканты — Денис Мацуев, Юрий Башмет, Леонидас Кавакос, Сергей Лейферкус и другие.
Большой зал, где идут оперные спектакли, требует стиля «большой оперы», к сожалению, не столь частому сейчас, особенно на периферии. Но оперная труппа Приморской сцены может себе его позволить. И именно в стиле «большой оперы» и поставлена Алексеем Степанюком «Аида», эта премьера состоялась во Владивостоке на днях и стала событием, на которое уже невозможно достать билеты. Кстати, в свое время оперный театр во Владивостоке открывался спектаклем Алексея Степанюка «Евгений Онегин», и эта опера до сих пор идет с успехом на Приморской сцене.
Диалоги о власти
Алексей Степанюк решает спектакль как высокую трагедию — трагедию безжалостной власти, для которой человек — это «спичка, сломал и выбросил». Эти слова принадлежат известному террористу Борису Савенкову, но, к сожалению, оказываются злободневными во все времена. Еще один трагический вектор спектакля Степанюка — неразделенная любовь, изнуряющая, измучившая, иссушившая главную героиню Амнерис (Лаура Бустаманте).
Неоспоримо, что художественный принцип Степанюка — говорить лишь о высоком, высвобождая смыслы от суетного и необязательного. Так происходит практически во всех его спектаклях. Режиссер тщательно и бережно относится и к партитуре, и к либретто, но при этом какими-то неуловимыми намеками умеет протянуть некий мостик к современности, давая зрителю возможность для определенных аллюзий. Потому что, как известно, в «прошедшем грядущее зреет». Механизмы власти, войны, в топку которой бросаются тысячи и миллионы бессловесных «спичек», существуют по одной схеме — подавления воли у человека.
Масштабное зеркало сцены в оперном театре Владивостока — идеальное место для воплощения высокой трагедии. Режиссер сам стал автором и сценографии, и световой партитуры. Огромные колонны цвета состаренного золота, массивные и словно олицетворяющие власть, расположенные по обеим сторонам сцены, ряд ступеней и задник, на котором постоянно меняются видеопроекции. Это может быть культовая для культуры Египта фигура сфинкса и даже... кадры нацистского парада в сцене триумфа, когда возвращается победитель — Радамес (Мэргэн Санданов) с плененными эфиопами. Костюмы персонажей (художник по костюмам Варвара Евчук) выполнены в насыщенно-ярких тонах, характерных для ориентальной культуры, но в то же время они несколько нейтральны, что опять-таки расширяет временное пространство трагедии.
С помощью видеопроекций режиссер словно на несколько секунд выключает нас из основного действия, давая своего рода подсказку: «Вспомните, чем в результате закончились эти триумфы победителей, вспомните, какую цену заплатило человечество за эти улыбки фюреров и дуче». К сожалению, человечество слишком быстро забывает эти жестокие уроки. И об этом тоже «Аида» на Приморской сцене.
Режиссер в этом спектакле выступает в тандеме с дирижером Павлом Смелковым, который тонко чувствует трагическое звучание музыки Верди. Любопытно пластическое решение спектакля, когда позы артистов кордебалета напоминают росписи на египетских вазах, автор этого решения — хореограф и ассистент режиссера Илья Устьянцев. Режиссер тщательно проработал с каждым из солистов драматическую составляющую образов, и эта работа характерна для Степанюка, в результате даже небольшие партии получились выразительными и выпуклыми. Пример тому — Алексей Костюк в партии Гонца.
Прочтение оперы Верди Алексеем Степанюком весьма неожиданно. Одним из главных фигур в его спектакле становится верховный жрец Рамфис (Евгений Плеханов). Достаточно загадочный персонаж, которому во многих постановках «Аиды» отведено чуть ли ни служебное место.
Рамфис в спектакле Степанюка иной — это «серый кардинал», кукловод, который играет судьбами людей, и исполнитель этой партии с этой задачей прекрасно справляется. Режиссер делает весьма существенное, хотя и необычное предположение, что Рамфис — глава масонской ложи, отсюда на заднике сцены периодически возникают символы «великих каменщиков».
Чего добивается Рамфис? Высшей власти, еще большего влияния или... любви Амнерис? Все возможно. Он разыгрывает рискованную комбинацию: посылает во главе войска Радамеса в надежде, что тот погибнет и погубит войска, тогда Амнерис лишится любимого. А дальше — сюжет мог развиваться, как угодно. Но Радамес возвращается с победой.
Желание подчинения — от ближнего своего до целого народа, ведь любая война — это подчинение, — эта мысль тоже есть в спектакле Приморской сцены. Подчинение любой ценой — зачем, для чего? «Аида» Степанюка — это спектакль о конечности жизни, о том, что земной век наш так недлинен и туда, в мир иной, надо уходить легкими и простившими всех. Тогда и мы получим прощение от Него.
Диалоги и монологи о любви
Любовный треугольник в «Аиде» общеизвестен: Амнерис — Радамес — Аида (Алена Диянова). Две царские дочери, которые, если бы не война и не стоящий между ними мужчина, могли бы быть подругами. Они — равны по социальному статусу, но не равны по нынешнему положению — дочери царя и ее рабыни.
И Диянова, и Бустаманте, наделенные отличными вокальными данными, красивые и темпераментные, — достойные соперницы. Именно как поединок равных и выстраивает их отношения режиссер. Но все же, хоть чуть-чуть, его симпатии на стороне Амнерис. Дочь царя Египта в исполнении этой партии Лаурой Бустаманте — горда, беззащитна в своем давящем положении нелюбимой, и коварна.
Ее коварство — это способ защиты, оно сродни отчаянному крику Катерины Ивановны в «Братьях Карамазовых» Достоевского на суде, когда от оскорбленного чувства она обвиняет Митю. О, как любит Алексей Степанюк хоть немного ввести в свои спектакли эмоций и чувств почитаемого им Достоевского! А ведь никто, кроме Федора Михайловича, так точно не разгадал противоречивую женскую натуру, и его схемы применимы во все времена. Коварство Амнерис — это ее надрыв.
Парадокс: рабыня счастливее госпожи, потому что любит и любима, почему ее выбирает Радамес (весьма интересно созданный Мэргэном Сандановым образ) — тайна сия велика есть. Любят, как известно, не за что, а вопреки. Если говорят за что, значит, не любят. Радамес любит жертвенно, и такую же жертву получает взамен. Он — пример того, как бесполезна и как быстро проходит земная суетная слава. И только любовь имеет цену на свете, именно в ней — отблеск божественной сущности, воспоминание об утерянном Рае.
Финал спектакля Алексея Степанюка неожиданно светел: Радамес и Аида в некой условной пещере вдвоем, на них белые одежды с длинными и широкими рукавами, которые при взмахах рук напоминают крылья ангелов. За ними — безграничное звездное небо. Они одни, они любимы, уже никто и никогда их не потревожит. Они прощаются с землей и словно растворяются в облаках, в этой белой изменчивой бесконечности. Их голоса как будто сливаются с невидимым хором ангелов, окружающих их.
А рядом стоит одинокая сильная и очень стильная женщина с тростью. На ней шляпка-таблетка и костюм, который был популярен в Доме Шанель перед войной. Она элегантна, собрана и одинока. Образ на все времена. Она бы хотела так же светло и чисто уйти в небеса, но нет. Час ее в этом мире еще не пробил, и ей, возможно, долго предстоит носить в душе свой персональный ад. Ее зовут Амнерис, она — дочь царя. У нее есть все, и у нее нет ничего. Она — «медь звенящая», потому что нет в ее жизни любви. Так бывает, к сожалению.
Фото: пресс-служба Приморской сцены Мариинского театра
