Концертное исполнение шедевра Гуно в Московской филармонии
Рамок, в которые вписалось обсуждаемое событие, по крайней мере, было три. Во-первых, оно ознаменовало фантастически-яркое закрытие Музыкального фестиваля «Опера Live». Задуманный нашим знаменитым баритоном Василием Ладюком как фестиваль друзей, которые, колеся по миру, закономерно возвращаются в родные пенаты, в 2016 году он прошел уже в третий раз. Во-вторых, грандиозное исполнение «Фауста» более чем весомо и привлекательно вписалось в программу традиционного для отечественных любителей музыки фестиваля искусств «Русская зима». В-третьих, этот проект, не грозя заоблачными ценами на билеты, оказался доступен для широкой публики в рамках привычной системы филармонических абонементов. И в том, что в день исполнения 25 декабря в Концертном зале им. П.И. Чайковского наблюдался самый настоящий аншлаг, последнее обстоятельство, понятно, сыграло далеко не последнюю роль.
Но рамки – рамками, доступность – доступностью, а для интерпретации прихотливо-изящной французской музыки с точки зрения ее природы и стиля кадрового вопроса никто ведь не отменял! На сей раз в проекте были задействованы исключительно отечественные силы, но впервые за долгие годы моих бдений в качестве слушателя в зале это исполнение, наконец, вырвалось из плена доморощенности, и о нем уже однозначно можно говорить как об интерпретации, скроенной по западноевропейскому лекалу. Во многом заслуга в этом принадлежит маэстро Андрею Лебедеву, вставшему за дирижерский пульт Государственного академического Большого симфонического оркестра им. П.И. Чайковского (БСО), возглавляемого мэтром Владимиром Федосеевым.
Для отечественной музыкальной культуры бренд БСО, несомненно, весьма мастит и значим, однако, на мой взгляд, французская оперная музыка коньком этого коллектива всё же до недавнего времени не была. Но на сей раз под чуткими и уверенными пассами Андрея Лебедева воздушно-лирические оперные страницы Гуно предстали насыщенно-яркими, но без типичного для наших оркестров «пережима», зазвучали изумительно легко и чувственно в границах упоительно-изысканной рафинированности французского романтического стиля XIX века. Маэстро Лебедев – дирижер столичной «Новой Оперы», и на ее сцене он уже успел обратить на себя внимание как музыкально-вдумчивый интерпретатор «Марии Стюарт» Доницетти и «Ромео и Джульетты» Гуно. «Фауст» оказался для него еще одной важной – этапной – работой по освоению французской лирической оперы, и его встреча с одним из лучших отечественных коллективов Москвы, несомненно, предстала взаимообогащающей для обеих сторон.
На высоте стиля музыки оказался и Академический Большой хор «Мастера хорового пения» (художественный руководитель – Лев Конторович), и, что в отечественных исполнениях этой оперы – довольно большая редкость, вся тройка певцов-компримарио: Валерия Пфистер (Зибель), Ирина Ромишевская (Марта), Борис Жуков (Вагнер). Строго говоря, партия-травести Зибеля де-юре компримарио не является, но в условиях типичных купюр, которые были присущи и этому исполнению, классифицировать ее де-факто именно так вполне допустимо. Вообще, в этот вечер, хотя без замен в изначально анонсированном составе также не обошлось, сложился подлинный ансамбль певцов-артистов. И это в равной степени относится как к уже названной тройке исполнителей, так и к великолепному – просто роскошному! – квартету главных персонажей.
Тенор lirico spinto Сергей Романовский в последние годы вырос в большого мастера, которого отличает тонкая изысканность музыкального вкуса, так что и с чисто лирической партией Фауста, со всеми ее высокотесситурными рифами, певец «расправился», словно играючи – изящно, легко, с благородным лоском. Любимец московской публики Василий Ладюк купался в музыкальных эмпиреях партии Валентина, пленяя своей фирменной лирической кантиленой, чувственной наполненностью интонационного посыла, точностью фразировки.
Демоническая ипостась обсуждаемого исполнения была отдана на откуп одному из лучших басов современности Ильдару Абдразакову. Его Мефистофель – поистине эталонное воплощение хрестоматийного оперного образа. Но это вовсе не клише, не шаблон, а живой музыкальный портрет, в основе которого – богатая на оттенки обертональная палитра баса-кантанте. Именно таким голосом обладает певец, и, в отличие от многих других исполнителей, делающих ставку исключительно на природную силу звучания, это причисляет его к апологетам интеллектуально-вдумчивого оперного пения.
Убедиться в этом вживую московские меломаны не так давно смогли не только на «Фаусте». В декабре прошлого года Ильдар Абдразаков с блеском выступил в двух спектаклях Большого театра (партия короля Филиппа в «Доне Карлосе» Верди) и в одном спектакле Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко (партии всех четырех злодейских воплощений в «Сказках Гофмана» Оффенбаха – Линдорф, Коппелиус, Дапертутто, Миракль). Но и на сцене концертного зала певец на полном серьезе отыгрывал свою роль так, словно находился в театре. И это было восхитительно!
Маргарита в сюжете оперы – сначала идеал чистоты, а затем крушение этого идеала в омуте дьявольского провидéния. Именно это и заключала в себе изумительно искренняя, глубоко прочувствованная интерпретация партии главной героини, с которой московскую публику познакомила сопрано Ирина Лунгу. Эту певицу Москва по-настоящему смогла открыть и оценить год назад на премьере «Богемы» Пуччини в «Новой Опере». Если к партии Мими, делая в ней свои первые сценические шаги, она тогда лишь только подступалась, то в тайны французского оперного мелоса певица на сей раз проникла настолько всеобъемлюще, что слушательское доверие к ее персонажу – наивно-хрупкому и, по сути дела, абсолютно беззащитному – было высочайшим.
Никаких технических преград в партии Маргариты для певицы не было, и все любимые публикой «шлягеры» главной героини (как, впрочем, и всех остальных главных персонажей тоже) остались в этом исполнении на своих законных местах. Баллада о фульском короле на сей раз была усечена до куплета, но виртуозно-концертная «ария с жемчугом», большой романтический дуэт с Фаустом, сцена в церкви и финальная встреча в тюрьме предстали во всем своем великолепии. Если весь акт Вальпургиевой ночи (не только балетную сюиту) полностью отсечь, то опера прозвучала с довольно привычным для нас набором купюр. Но был в исполнении и номер, которого широкая публика, уверен, просто не ждала. Это так называемая ария Маргариты за прялкой, которую у нас обычно купируют, но без этой полной боли и отчаяния «драматической сцены» образ главной героини всегда недобирает в градациях контрастности. Эта ария как раз и есть перелом душевного состояния Маргариты, покинутой обольстившим ее Фаустом. В интерпретации Ирины Лунгу боль и отчаяние этой арии прожигали сердце и леденили душу.
Коль скоро речь зашла о шлягерах, то свою щедрую долю «меломанского счастья» в этом исполнении также подарили музыкально яркие сцены выхода и смерти Валентина, знаменитые куплеты и серенада Мефистофеля, каватина Фауста и романс Зибеля. Вокально-актерский дуэт Ирины Лунгу и Сергея Романовского оказался необычайно красивым, изысканно-утонченным. Было ясно, что секретами французского оперного стиля в совершенстве овладела вся команда певцов и хористов. Секретами французского оперного стиля овладел и оркестр. В отечественную оперную «фаустиану» обсуждаемое исполнение вписало необычайно весомую и яркую страницу, а на католическое Рождество в Москве случилось настоящее музыкальное чудо…
Фото: classicalmusicnews.ru
На правах рекламы:
Хотите овладеть азами актерского мастерства, вокальной техники и танца? Все эти дисциплины преподают в Школе мюзикла Westend: westendschool.ru. Именно опера и мюзикл — синтетические виды икусства, требующие серьезной подготовки по разным предметам.
