Александр Журбин и Зоя Петрова — 125-летию Марины Цветаевой
125-летие Марины Цветаевой (1892-1941) – одного из крупнейших русских поэтов XX века, прозаика и переводчика – грядет в следующем году. Родилась она в Москве 8 октября (26 сентября по старому стилю). В преддверии памятного года Цветаевой – на финишной прямой года уходящего – к теме ее творчества, воплощенного в музыке, автору этих строк доводится обращаться уже второй раз. Первый в начале года был связан с премьерой в Нижегородском театре оперы и балета им. А.С. Пушкина оперного диптиха ростовского композитора Леонида Клиничева «Анна – Марина». Та замечательная постановка к погружению в судьбы двух великих женщин России – Анны Ахматовой и Марины Цветаевой – приглашала на контрасте противопоставления их жизни и поэтического творчества.
Второй раз – совсем недавнее исполнение двух вокальных циклов в сопровождении фортепиано на стихи Марины Цветаевой, состоявшееся 5 декабря в Белой гостиной Дома-музея поэта в Борисоглебском переулке в Москве. Прозвучали опусы «Поэт» и «Марина» композитора Александра Журбина, в последние годы проявляющего огромную творческую активность в Москве. Солисткой выступила лауреат всероссийских и международных конкурсов Зоя Петрова (лирико-колоратурное сопрано), обладательница голоса яркой, тембрально-богатой, выразительно-чувственной фактуры. В 2014 году певица окончила Колледж при Российской академии музыки им. Гнесиных, а в настоящее время учится на третьем курсе Московского института музыки им. А.Г. Шнитке в классе сопрано Ирины Рубцовой (солистки Большого театра России).
Анастасия Егоренкова, исполнившая партию фортепиано, учится пока в Центральной музыкальной школе при Московской консерватории им. П.И. Чайковского, но уже лауреат ряда международных конкурсов в России и за рубежом, стипендиат Международного благотворительного фонда Владимира Спивакова. Дуэт исполнительниц совсем молод, но, как показал музыкальный вечер поэзии Цветаевой, впечатляюще уверенная сыгранность, органичность взаимодействия в ансамбле и стилистически-интонационное чутье дают этому дуэту весомые резоны замахнуться на такую большую и чрезвычайно сложную программу уже сейчас, хотя в плане эмоционального воплощения подход к этим циклам на слова Цветаевой требует, конечно же, огромного опыта прожитой жизни!
Вокальный цикл «Марина» (семь стихотворений) появился во второй половине 70-х и в 1980 году был записан на пластинку. Через четверть века был создан вокальный цикл «Поэт» (девять стихотворений). Но мировая премьера исполнения обоих циклов состоялась относительно недавно, правда, не в оригинальном варианте в сопровождении фортепиано, а в переложении для камерного оркестра. Силами солистов и музыкантов московского театра «Новая Опера» они были исполнены 21 июня 2014 года в рамках Фестиваля современной музыки «Сад оперы». Изюминкой же обсуждаемого вечера в Доме-музее Марины Цветаевой стало то, что оба цикла впервые прозвучали именно в оригинальной фортепианной версии. Идеей этого концерта зажгла композитора сама певица, а Александр Журбин, почувствовав огромное желание и заинтересованность в исполнении его музыки, идею поддержал. Решение оказалось верным, а само исполнение, однозначно, удалось.
В этом смогла убедиться и оказавшаяся неравнодушной к анонсированному событию публика, собраться которой в Доме-музее Марины Цветаевой решительно не смогла помешать даже сильная метель, внезапно вдруг начавшаяся еще до концерта. Как правило, содружество композиторского опыта и исполнительской молодости всегда благодатно, и свои творческие плоды оно принесло и на сей раз. Наш современник, петербургский поэт Александр Кушнер, отметивший в сентябре этого года свое 80-летие, когда-то давно написал такие строки: «Цветаевская фанатична муза, / Ахматовой высокопарен слог, / Кузмин манерен, Пастернаку вкуса / Недостает: болтливость вот порок». Лаконично емкая характеристика поэзии Цветаевой очень точно отражает в этих словах предмет, но когда фанатично музыкальная поэзия кладется на музыку, глубоко отражающую ее сущность, вербальная поэтическая субстанция способна расшириться до размеров вселенной.
Именно это и удалось ощутить во время исполнения обоих циклов, которые с точки зрения хронологии их создания прозвучали в обратном порядке: сначала – «Поэт», затем – «Марина». Девять плюс семь номеров как раз и составили те шестнадцать мгновений неспокойной, взвинченной музы Цветаевой, которые и заставили погрузиться слушателей в ее поэтическую вселенную. Циклы стилистически разнородны. «Поэт» – масштабные философские зарисовки явно в академическом ключе, сложные по форме, с развернутой, властно вторгающейся в вокал линией аккомпанемента, далеко не всегда вторящей вокальной мелодии. В мелосе цикла слышны отзвуки городской (бытовой) романсовости, но, в сущности, это весьма специфичные музыкальные баллады: сюжетных историй в них, понятно, нет, но эфемерные субстанции человеческого подсознательного и мироздания они препарируют, обращаясь к чувствам, к душе, задевая то ее светлые и здоровые, то темные и больные струны, рельефно очерчивая психологический круг поэтического «спасения».
Названия частей цикла, предписанные им композиторам, таковы: «Голос дан – остальное взято», «В путь!», «Час души», «А сугробы подаются…», «Снежинка – мечта», «Путь креста», «Завтра будешь старой!», «Есть в мире лишние», «Настанет день...». Поэзия Цветаевой во многом автобиографична, и оба цикла – это фрагменты одной биографии (биографии поэта). «Настанет день…», финал цикла «Поэт», – портрет смерти, ироничная зарисовка собственных похорон (увы, в судьбе Цветаевой это случилось трагически нелепо и явно без иронии). Финал цикла «Марина» – также смерть и кладбище, но «тональность» его – совсем иная: несмотря ни на что, это цикл жизни и ярких сильных эмоций (не всегда, правда, светлых, но даруемых жизнью). Его открывает приход поэта в мир, и возникает новая цепочка номеров-песен: «Красною кистью…», «Кто создан из камня…», «Ночь», «Зверю – берлога…», «У меня в Москве – купола горят», «Значит, не надо…» (отрывок из «Поэмы конца»), «Идешь, на меня похожий…». Но у Цветаевой, всё по той же злосчастной иронии судьбы, нет сегодня могилы, где воспетый ею прохожий мог бы остановиться…
Написанный еще в XX веке цикл «Марина» более демократичен по мелодике, более нежен по чувственности (даже в такой динамично взрывной зарисовке, как «Ночь»). Если в «Поэте» проступает обилие интонационно сложных, изменчивых ходов, накатов жесткой иррациональной мелодики, идущей от ощущения сегодняшнего дня, то «Марина», в целом, более тяготеет к эстрадности, к песенности, к тому, что мы обычно вкладываем в понятие «русский шансон», которое необычайно многогранно. И дело здесь не в том, что главный, пожалуй, хит этого цикла «У меня в Москве – купола горят» – номер ярко эстрадный, с задорной припевочкой, а в общей стилистике цикла. Но ведь и «Поэт» – это тоже русский шансон, но в оболочке академизма и иррациональности формы, чувственность которой не лежит на ладони, а извлекается композитором из потаенных глубин цветаевской лиры.
Два прозвучавших цикла – это, в сущности, один большой музыкально-поэтический глас. Глас певицы Зои Петровой – пластично-гибкое (широкого диапазона) академическое сопрано, позволяющее ей исполнять музыку разных жанров – от барокко до опусов XXI века. В случае же двух обсуждаемых циклов на слова Цветаевой для каждого их номера певица сосредоточенно вдумчиво искала – и находила! – свои индивидуальные, особые краски. Эти шестнадцать мгновений цветаевской музы и есть связанная сквозными темами многогранная палитра глубокой философии и чувств, прихотливое смысловое наслоение музыкальных штрихов от piano до forte, от sotto voce до fortissimo. Но это также море чувств и океан эмоций, это звон колоколов сердца и нежный шепот души.
Размышления о призрачности любви и красоты, о жизни и смерти, о судьбе поэта в большом и жестоком мире, о взаимоотношениях (порою – необычных) мужской и женской сущностей, о море и вечности, о цыганской бесшабашности и скоротечности времени, наконец, о неизбежной Голгофе, на которую в своем творчестве восходит каждый настоящий поэт, – вот что такое связка вокальных циклов Александра Журбина на стихи Марины Цветаевой, исполненная в полете души и в азарте молодости!
На фото: Александр Журбин и Зоя Петрова
