Игорь Цвирко и Дмитрий Загребин дебютировали в «Дон Кихоте»
В 2007 году педагог Московской академии хореографии Александр Бондаренко, скоропостижно скончавшийся 2 года спустя, выпустил свой последний класс. Педагог был знаменит, специализировался на воспитании танцовщиков виртуозного типа, с хорошим прыжком, развитой мелкой техникой, с устойчивыми и быстрыми вращениями. Из самых известных его учеников — Андрей Уваров, Дмитрий Белоголовцев и Морихиро Ивата, уже закончившие службу в Большом театре, Вячеслав Лопатин и Артём Овчаренко — ведущие танцовщики сегодняшнего Большого.
Овчаренко, в прошлом сезоне ставший премьером Большого, как раз из того самого выпуска 2007 года. Вместе с ним в Большой пришли его однокашники — Игорь Цвирко и Дмитрий Загребин.
В быстром продвижении Овчаренко большую роль сыграл Цискаридзе, взявший его в ученики. Цвирко и Загребин тоже не задержались в кордебалете, но и не особо продвинулись в театре — сольные вариации, роли второго плана, специализация скорее на характерных и демихарактерных партиях, чем на классических. В балете балетов — «Лебедином» участь танцовщиков с такой специализацией — Шут, но почти никогда не Принц. Оба танцовщика знаковую партию Шута в Лебедином уже станцевали, оба — с большим успехом.
В сегодняшнем Большом перспективы танцовщика стать премьером ограничиваются завышенными требованиями к фактуре артиста:
на огромной сцене рядом с высокими балеринами нужны рослые, статные, длинноногие молодые люди. Высокий рост, сценичное лицо, удлиненные мышцы, благородная манера — вот джентльменский набор для будущего премьера Большого.
Есть, правда, исключение, собственно это исключение одно за последние два десятилетия — это Иван Васильев, но тут случай особенный, связанный с особой физической одаренностью, и то, каждую роль за пределами амплуа героика в Большом ему давали не сразу и с очень большой неохотой.
Оба танцовщика — и Цвирко, и Загребин — оказались за пределами фактурных притязаний театра.
Особенно Загребин — невысокий, с коротковатыми ногами и накачанными мышцами. Участь его в Большом была предрешена — всю жизнь танцевать Шута, а не Принца.
Единственной большой ролью Загребина в Большом стал Меркуцио в «Ромео и Джульетте» Григоровича, тоже не главная, но в этой версии парадоксальным образом более яркая и интересная, чем титульная роль. На титульную он претендовать не мог из-за пресловутой проблемы «белого трико», которое надевают премьеры в классических ролях, в белом недостатки фигуры особенно заметны.
Два года назад Дмитрий Загребин перешел в соседний театр, Московский музыкальный.
МАМТ к этому времени стал очень заметным игроком на театрально-музыкальной карте Москвы. Перешел с повышением — ведущим солистом, до ставки премьера — одна ступень. Но вопреки ожиданиям зрителей, уже знавшим это имя по работам в Большом, первых партий не получил: крестьянское па-де-де в «Жизели» при Альберте-Полунине, кучер Братфиш при Рудольфе-Полунине в «Майерлинге», Китайская кукла в «Щелкунчике» при Щелкунчике-Полунине, Золотой божок (единственный во всей труппе) при Солоре-Полунине в «Баядерке» и так далее. Конечно, он танцевал в спектаклях и с другими премьерами Стасика, но именно Загребина всегда ставили в тот состав, где танцевал Полунин — его высокий профессионализм поддерживал баланс — труппа и звезда.
Загребина полюбили. Любую маленькую роль он делает на таком уровне, что не забывается, что он — ученик знаменитых педагогов
(Бондаренко — в училище, Бориса Акимова — в Большом) и что он — из Большого: отточенное танцевальное мастерство, чистота исполнения, яркий актерский талант.
Но роли всё те же — маленькие. В конце прошлого сезона Дмитрий уехал в балет Сан-Франциско, основная специализация которого — не классика, а современный балет, но неожиданно к началу нового сезона вернулся в Станиславский — к своему привычному репертуару. И только к середине сезона наконец-то получил свою первую премьерскую партию — Базиля в «Дон Кихоте». Дебют состоялся в середине февраля.
А за три недели до этого в этой же роли, только в Большом, дебютировал его однокашник Игорь Цвирко.
Сезон 2013-2014 стал для Игоря переломным, до этого перспективы его в Большом тоже были весьма определенными и не очень радужными — короткие сольные партии, один в один как у Загребина. За шесть сезонов в Большом он оттанцевал весь ассортимент таких партий — от Испанской куклы до Шута в «Лебедином». И как прежде Дмитрий Загребин, получил Меркуцио в «Ромео и Джульетте».
Но перелом в его карьере все-таки произошел.
В Большом началась возрастная ротация педагогического состава, и педагогом Игоря стал Александр Ветров, знаменитый танцовщик Большого конца 80 — начала 90-х, вернувшийся в театр после долгой работы за рубежом. В прошлом сезоне Игорь станцевал второстепенную роль Пассефонта в балете Лакотта «Дочь фараона», блеснул мелкой техникой, его заметил хореограф балета Пьер Лакотт, который приехал отбирать танцовщиков для своей новой постановки «Марко Спада».
В результате в роскошном мужском кастинге на «Марко Спада» солист (еще 3 ступени до премьерского положения) Игорь Цвирко оказался сразу на двух главных ролях. В заглавной — разбойника Марко Спада и в комической роли капитана драгун Пепинелли. Только знаменитый Холберг и Цвирко, имя которого еще не на слуху, станцевали в этом балете по две роли. На первом премьерном спектакле Цвирко-Пепинелли появился как раз в белом трико. Поставленный Спадой в четвертый состав, он станцевал главного героя очень ярко и «вкусно», сыграл, не только не потерявшись в на редкость сильном мужском составе (замечательные работы у Холберга, Чудина и Овчаренко), но и сделав серьезную заявку на будущее.
После «Спады» дебют танцовщика в первой премьерской партии классического репертуара не заставил себя долго ждать.
Понятно, почему именно Базиль из всего классического наследия стал первым у обоих актеров. Базиль не требует аристократичной внешности, здесь больше востребованы виртуозность, темперамент, актерские навыки и... «характерное» прошлое здесь только в плюс.
Оба дебюта прошли в целом удачно.
«Дон Кихот», в котором дебютировал Игорь Цвирко, был утренним, молодежным и полидебютным.
Кроме нового Базиля, была и новая Китри — Анна Тихомирова, т.е. дебют был у пары, это всегда сложнее, чем когда нового исполнителя вводит исполнитель опытный. В роли Тореадора — Денис Родькин, вышедший в этой партии только второй раз и станцевавший в лучших традициях Большого. У него была новая подруга в первом действии — в роли Уличной танцовщицы дебютировала Ангелина Карпова, и во втором тоже — Мерседес впервые станцевала Оксана Шарова. Был новый Амур — Евгения Саварская и новая подружка Китри (уже опытный Амур) — Дарья Хохлова. Все дебютанты — станцевали с самоотдачей и куражом, «Дон Кихот» — фирменное блюдо московской балетной кухни, и вливаться в него — не только большая ответственность, но и большое удовольствие.
Цвирко очень пошла роль Базиля.
Темпераментный брюнет даже выглядел как настоящий испанец. Для Базиля была выбрана вихрастая прическа и образ простого парня из толпы, совсем не героя, а рядового жителя Барселоны, лишь волей случая оказавшегося в центре балетной истории. В актерском плане Цвирко пока только обживает балет и идет по стопам предшественников, но он уверенно станцевал сольную часть партии (маленькие помарки не в счет), сделав упор на разнообразные виртуозные вращения, эффектные завершения танцевальных фраз и стильные пор-де-бра, подчеркивающую испанскую окраску партии.
Однако партнерские навыки пока в стадии освоения — шесть лет в театре на корифейских позициях не дают полноценного партнерского опыта.
Воздушные поддержки «Дон Кихота» — самые сложные из всей классики. Свою Китри Базиль-Цвирко неоднократно поднимал на одной руке, только одну поддержку — в па-де-де третьего акта — он сделан не совсем уверенно, но обошлось. Совсем неплохо для начала. А вот «летающие» рыбки в таверне больше походили на имитацию, чем на рискованный трюк, каким они выглядят при должном исполнении — Тихомирова прыгала в руки партнера с безопасного расстояния.
В день дебюта Игорю и Анне пришлось выступить в «Дон Кихоте» еще раз, в па-де-де третьего акта, они подменили Гуданова и Рыжкину, танцевавших в вечернем спектакле и снявшихся с последнего действия из-за плохого самочувствия балерины. Говорят, танцевали они уже не так здорово, как утром. Но стабильность — это дело наживное.
Дебют показал, что Базиль — безусловно, партия Цвирко, в театре незаметно вырос артист с потенциалом, самое интересное у которого еще впереди.
У Дмитрия Загребина с Татьяной Мельник тоже был совместный дебют в «Дон Кихоте» театра Станиславского. Однако Мельник — бывшая прима труппы Гордеева — уже опытная Китри.
Сценический образ Базиля у Загребина был не таким убедительным, как у Цвирко. Внешне даже разочаровывал — Дмитрий русоволос и светлоглаз, а давно замечено, что у брюнетов явное сценическое преимущество перед обладателями более светлых волос. Вдобавок неудачной была прическа Загребина: высокий, залитый лаком, зачес назад, у Дмитрия в жизни непослушные кудри. Эта прическа не только ему не пошла, но и сделала фигуру, и так не отличающуюся хорошими пропорциями, еще более диспропорциональной из-за «большой» головы. Учитывая, что Базиль — человек из народа, куда естественней бы смотрелась свободная прическа, а не залитый лаком кок.
Неудачным у нового Базиля был и костюм третьего действия — удлиненный колет с блестящей аппликацией, скорее обращенной не к Испании, а к Востоку, и глянцевое, с серым отливом, трико. Вместо того чтобы скрадывать недостатки фигуры, костюм еще больше их обнаруживал. Для такой проблемной фигуры надо не удлинять колет, а максимально укорачивать, затягивая талию широким поясом и используя матовое трико одного цвета с поясом.
Внешность — не последнее дело в балете, но впервые вышедший в главной партии Загребин показал себя более зрелым артистом, чем Цвирко.
Базиль получился у него очень необычным. Этот народный герой по сложившейся сценической традиции — весельчак, ловкач, любитель жизни и любимец толпы, словом, барселонский цирюльник. Загребинский Базиль (не жгучий брюнет, а светлоглазый шатен) был не таким уж веселым и легкомысленным, не очень ловким и не совсем уверенным в собственной неотразимости. Видно сразу, очень хороший парень, но немного стеснительный и даже (по-загребински) чуть-чуть трогательный — этот Базиль был сильно и искренне влюблен.
И проявил твердость и решительность в борьбе за свою любовь: сцену мнимой смерти он разыграл как по нотам,
даже добавил новую интермедию — когда Китри, рыдающую над телом «умирающего» Базиля, сменяет Санчо Панса, а Базиль это на ощупь обнаруживает.
Станцевал Дмитрий блестяще, в своем фирменном стиле — виртуозно и чисто, почти без помарок. Упор в тексте партии делался на разнообразные вращения с усложнением: он же — ученик Бондаренко! С верхними поддержками трудностей не имел, держал долго и надежно, давая Китри повисеть в воздухе, и «рыбки» в таверне были то, что надо. Правда и партнерша ему досталась полегче, покомпактней и поопытней. А вот в партере его поддержка партнерши была напряженной и не очень ловкой, обнаруживая те же издержки корифейского положения, что и у Цвирко. Но это исправимо с помощью опыта.
Зал чутко реагировал на виртуозность и тепло, исходящее от артиста.
Опять вспоминалось то, что это артист Большого, конечно, уже в прошлом. В этот вечер ему очень удачно аккомпанировали лучшие артисты театра Станиславского — зажигательная Уличная танцовщица — А. Першенкова, утонченная Повелительница дриад — О. Кардаш, юркий и прыгучий как мячик Д. Муравинец — Санчо Панса, шустрые подружки Китри — К. Шевцова и А. Лименько.
С почином Загребина! После Базиля хотелось бы его увидеть в «Сильфиде» Лакотта, там на месте будет его шикарная мелкая техника — не хуже, чем у Цвирко. Впрочем, и Цвирко хотелось бы в первую очередь увидеть в партии Джеймса.
