Баварская государственная опера отметила юбилей Верди премьерой «Трубадура». Причём, вокальная часть была представлена почти идеально, что является исключительной редкостью для этой сложнейшей оперы.
Постановка осуществлена французским режиссером Оливье Пи в виде сна-кошмара, перемежающегося с реальностью.
Спектакль дополняет пантомима с элементами балета, но балетных сцен, написанных Верди специально для французской редакции, к сожалению, мы не увидели.
Сценография — черно-белая (Пьер-Андре Вейц), присутствует еще одна сцена на сцене, также имеется огромное количество конструкций с крутящимися колесами, что, вероятно, символизирует индустриальную революцию.
Да и цыгане здесь не цыгане, а пролетариат в тяжелой индустрии:
логично в данном контексте видеть на сцене эпизодически пробегающих мужчин с оголенными торсами с красными знаменами. В общем, «призрак бродит...».
Классическая и традиционная трактовка героев здесь также изменена.
Леонора по версии режиссера — слепая,
что должно означать усиление ее других чувств, Азучена — раскрепощенная дама лет сорока, возглавляющая цирковую труппу, увлекающаяся чрезмерным употреблением алкоголя и залезающая в постель к своему сыну (хотя, в общем-то, он ей не сын, но это знает только она)...
Присутствует перенасыщение сценическими событиями, но как еще можно поставить эту оперу сегодня? Опера с содержанием, трудно поддающемся связному пересказу, в данной постановке и сценографии смотрится достаточно органично.
В роли Леоноры блестяще выступила обладательница выдающегося голоса, великолепно звучащего на всем диапазоне, Аня Хартерос.
Алексей Марков получился прекрасным графом ди Луной:
вокал его был щедрым, темпераментным, хотя Марков — всё равно не злодей, как его не наряжай.
Йонас Кауфман (Манрико) очень тонко исполнил все нюансы партии — и форте с фортиссимо, а где надо — и пианиссимо, некоторые эпизоды просто трогали до слез, однако, к финалу его голос немного «выдохся», и высокое до Манрико потонуло в сопровождающем хоре «All’armi».
Елена Манистина (Азучена) — обладательница сильного и эмоционального меццо, правда, с металлическим тембром и песком, не очень красиво звучащего на форте. Ее дуэты с Кауфманом были удачны, а в антракте она исполнила цирковой номер с «перепиливанием» Манрико. К счастью, голосовые связки Кауфмана остались невридимы.
Нельзя не выделить великолепный тандем Хартерос — Кауфман:
их тактильное общение, жесты, полутона поражали своей искренностью, особенно в сцене в Кастеллоре: «Amor, sublime amore...» и далее — «L’onda de‘ suoni mistici...».
Оркестр под руководством Паоло Кариньяни звучал хорошо: маэстро продемонстировал отточенное и эмоциональное дирижирование.
В итоге получился немного противоречивый в сценическом плане спектакль с великолепной музыкальной составляющей, на фоне которой всё остальное кажется несущественным.
Без сомнения, Джузеппе Верди, будь он жив, понравился бы подарок на юбилей.
