К 100-летию со дня рождения Ильи Мусина
Строка Пушкина — о языке любви, и, стало быть, — по его же слову — о музыке. И хотя расхожая мудрость утверждает, что язык музыки понятен всем, не знает границ и т. д., и т. п., — перед языком дирижирования чаще всего останавливаются в недоумении и обыватель, и знаток. Известен анекдот о немецком бюргере, обратившемся после концерта к маститому Гансу Рихтеру с вопросом: «Зачем надо размахивать руками перед сотней отличных музыкантов? — они и так сыграют». «Тсс.., — ответил дирижер, — пожалуйста, никому ни слова, пусть это будет нашей с вами тайной!» С другой стороны, рецензенты, рассуждающие о магии дирижерской палочки, о гипнотическом воздействии дирижера на оркестрантов, в любую минуту готовы спрятаться за случайно оброненную фразу Римского-Корсакова о том, дескать, что «дирижерство — дело темное».
Пятый год с нами нет Ильи Александровича Мусина, патриарха отечественной дирижерской школы. Пятый год в Москве в издательстве «Музыка» лежит последняя монография великого педагога «Язык дирижерского жеста». Сегодня, когда издание книги как будто сдвинулось с мертвой точки, напомню ее фрагменты, напечатанные вскоре после кончины автора («Мариинский театр», № 5 — 6, 1999).
«Технику дирижирования обычно подразделяют на тактирование и собственно дирижирование, иначе — на руководство технической и выразительной сторонами исполнения... Для овладения приемами тактирования не требуется каких-либо особых способностей. Все затруднения, проблемы и разногласия связаны именно со второй стороной дирижерского искусства — мануальными средствами руководства выразительной стороной исполнения... Дирижер оказывает воздействие на исполнителей не какими-то силами внушения, а приемами дирижерской техники. Ее нельзя уподоблять технике инструменталиста, совершенство которой во многом зависит от быстроты, ловкости и координированности движений... Техника дирижирования как в целом, так и в своих частях есть нечто совершенно иное... это своеобразное психофизическое явление, не имеющее аналогов ни в одном из видов человеческой деятельности... Можно сказать, что техника дирижера как средство воздействия на сознание исполнителей выступает в функции языка... Жестовый язык дирижера — это не язык глухонемых, не язык мимов, не язык балетного искусства и не некая условная сигнализация. Язык дирижера, с помощью которого он общается с исполнителями, ...возник и развился в результате потребностей ансамблевого музыкального исполнительства... Тактирование в исполнительской деятельности корифеев нового дирижерского искусства — Р. Вагнера, Г. фон Бюлова, Г. Рихтера и их последователей — очень скоро преобразовалось в могущественное средство общения и воздействия, в жестовый язык дирижера».
Я позволил себе столь обширную выписку, чтобы дать представление о взглядах И.Мусина на природу дирижерского искусства. О роли педагога, главы исполнительской школы, лучше всего скажут имена его учеников, нынче у нас в стране и едва ли не по всему миру возглавляющих крупнейшие оркестры и оперные театры. Имена Юрия Темирканова, Валерия Гергиева, Семена Бычкова, Арнольда Каца, Василия Синайского, Юозаса Домаркаса, Шан Эдвардс... Десять лет назад на праздновании 90-летия Мусина, помню, зачитали приветственную телеграмму от его 85-летнего (!) ученика Одиссея Димитриади.
Многие из названных дирижеров составили своими программами абонемент «Приношение учителю», которым Санкт-Петербургская филармония отмечает в этом сезоне столетие со дня рождения И.Мусина. Владислав Чернушенко во главе Академического симфонического оркестра филармонии и Певческой капеллы Санкт-Петербурга открыл абонемент концертом из произведений Глазунова («Торжественная увертюра»), Танеева («Иоанн Дамаскин»), Римского-Корсакова (Концерт для фортепиано с оркестром, солист Андрей Иванович) и Чайковского («Итальянское каприччио»). Мариинский театр посвятил юбилею пять спектаклей: «Руслана и Людмилу» дирижировал Леонид Корчмар, «Садко» и «Князя Игоря» — Александр Поляничко, «Аиду» и «Дон Жуана» — немецкий дирижер Михаэль Гютлер. В Колонном зале Российского государственного педагогического университета имени Герцена симфонический оркестр «Классика» и Концертный хор Театра оперы и балета имени Мусоргского (главный хормейстер В.Столповских) исполнили под управлением Романа Леонтьева — одного из последних учеников профессора Мусина — «Реквием» Моцарта. Прозвучала также Сюита № 2 Перселла и Фантазия для кларнета с оркестром на темы оперы Беллини «Сомнамбула» итальянского композитора Каваллини (солист Дмитрий Маховиков). В Российской национальной библиотеке и в alma mater Мусина — Санкт-Петербургской консерватории открылись выставки, посвященные юбилею. В консерватории предстоит ряд концертов до конца нынешнего учебного года в память об одном из выдающихся ее учеников и профессоров.
На месте упокоения И.А.Мусина на Литераторских мостках Волкова кладбища в Санкт-Петербурге при содействии Мариинского театра в дни юбилея установлен памятник (скульптор Лев Сморгон). К лету, когда будет завершено архитектурное убранство захоронения, намечено официальное открытие памятника. Как хотелось бы надеяться, что к 6 июня — дню памяти выдающегося дирижера и педагога — выйдет из печати «Язык дирижерского жеста». Вместе с уже напечатанными книгами мастера, вместе с десятками часов видеофильмов, запечатлевших уроки в классе Мусина, она образует единый и неразделимый текст — книгу жизни великого учителя.
Иосиф Райскин
