Помимо щедро разрекламированных музыкальных мероприятий, таких как выступления лучших отечественных солистов с признанными музыкальными коллективами и приезды иностранных звёзд, панорама концертной жизни наших столиц включает в себя множество более скромных событий, которые по первому впечатлению не выглядят крупными, однако являются весьма значимыми для отечественной культуры. Таким был вечер 8 октября 2012 года в Малом зале Московской государственной консерватории, целиком посвящённый творчеству замечательного русского советского композитора Германа Галынина (1922—1966) к 90-летию со дня его рождения.
Со вступительным словом к публике вышел сын композитора — профессор Дмитрий Галынин,
который рассказал о творческом пути Германа Галынина и кратко охарактеризовал произведения композитора, далее прозвучавшие в концерте. В тот вечер публике были преподнесены в первом отделении — фортепианная соната h-moll, квартет №2 f-moll, трио для фортепиано, скрипки и виолончели, во втором — квартет №1 a-moll и завершившая программу ария для скрипки и фортепиано (переложение арии для скрипки и струнного оркестра).
Произведения Галынина исполняли «Rusquartet» (Анна Снежина (I скрипка), Анна Янчишина (II скрипка), Евгения Зубова (альт), Пётр Каретников (виолончель)), «Моцарт-квартет» (Алексей Лундин (I скрипка), Ирина Павлихина (II скрипка), Сергей Овсянников (альт), Вячеслав Маринюк (виолончель)), трио аспирантов Московской консерватории по классу Д. Галынина (Александр Воронин (фортепиано), Владимир Сергеев (скрипка), Демьян Фокин (виолончель)), сонату h-moll сыграл лауреат международных конкурсов Константин Маслюк, а в исполнении арии участвовали заслуженные артисты России скрипач Алексей Лундин и организовавший этот концерт пианист Дмитрий Галынин.
Творческий путь Германа Галынина был коротким и ярким.
Родившийся в Туле в простой рабочей семье мальчик — будущий известный композитор — очень рано остался без родителей и попал в детский дом, где проявил выдающиеся музыкальные способности, играя в детском оркестре народных инструментов, вследствие чего он был направлен в Москву для продолжения музыкальных занятий на профессиональной основе.
Именно в эти юные годы в Москве Галыниным была сочинена фортепианная соната h-moll, которая несёт на себе явный отпечаток скрябинского языка и скрябинской эстетики, что недвусмысленно свидетельствует о тогдашней галынинской увлечённости творчеством великого русского романтика. Скрябинское влияние совсем не удивительно в том смысле, что Галынин-мальчик, попавший в крупнейший центр отечественной музыкальной культуры, новые музыкальные впечатления впитывал, как губка, тут же ассимилируя их в рамках собственного творчества. Я бы не сказал, что впервые услышанная мною в этот вечер соната чересчур интересна сама по себе: скорее она интересна как веха на пути становления крупного художника. Тем не менее,
соната отличается тщательностью пианистической выделки и осмысленной структурой, что выдаёт большой композиторский талант Галынина,
его аналитические способности и умение работать с материалом. В рецензируемом концерте сонату с большим пониманием её специфики исполнил Константин Маслюк.
Уйдя добровольцем в армию во время Великой Отечественной войны, Галынин в первой половине 40-х годов сочинял много музыки для фронтовых культурных бригад (от этого периода не осталось почти никаких нотных материалов), а по окончании войны возмужавший композитор продолжил учёбу в Московской консерватории, где он повышал свой профессиональный уровень под руководством Д. Д. Шостаковича и Н. Я. Мясковского.
Волею судеб именно период 1945-50 гг. сделался самым ярким и плодотворным в творчестве композитора:
именно в это время он пишет свой знаменитый, невероятно популярный в своё время и неоднократно записанный на магнитную плёнку лучшими советскими пианистами Первый фортепианный концерт, сюиту для фортепиано, Первый струнный квартет, многие другие произведения, и, казалось бы, ничто не предвещало творческого застоя, как вдруг
в 1951 году его постигло несчастье — тяжёлое душевное заболевание,
которым композитор страдал всю оставшуюся жизнь, поэтому вынужден был проводить много времени на излечении в клиниках.
Разительное отличие раннего и позднего творческих периодов, водоразделом между которыми послужило начало заболевания композитора, можно ощутить при сравнении музыки Первого и Второго струнных квартетов, один из которых сочинён в конце 40-х, а другой — в середине 50-х годов.
Прослушав оба произведения, из которых первенство необходимо отдать, конечно, Первому квартету, я отлично понял, почему этот квартет организаторы концерта поставили во второе отделение, а Второй — в первое. Да потому что невозможно не заметить, насколько же более жизнелюбивой, молодой и яркой выглядит музыка Первого струнного квартета на фоне музыки Второго, а организаторы желали закончить вечер чем-нибудь вдохновляющим. О нет, музыка Второго квартета отнюдь не «плоха» и вовсе не вызывает отторжения, а наоборот: она по-своему интересна, очень мелодична и даже, пожалуй, более профессиональна, вернее сказать, мастеровита, но, как известно, всё познаётся в сравнении —
Первый квартет намного более вдохновенен, впечатляющ и свеж, да и по форме более масштабен.
В нём есть дыхание молодости и непосредственность чувств, которые нельзя заменить никаким ремеслом. В данном концерте Первый квартет Галынина исполнил «Rusquartet», а Второй — «Моцарт-квартет». Оба исполнения отличались профессионализмом и высокой степенью концертной готовности. Хотелось бы отметить, что оба квартета Галынина и его трио уже записаны в Лондоне участниками «Моцарт-квартета», скоро будет выпущен компакт-диск.
Трудно поверить, что замечательное галынинское трио для фортепиано, скрипки и виолончели в своё время стало результатом выполнения консерваторской курсовой работы по полифонии! Все четыре части произведения — прелюдия, токката, пассакалия, фуга — по-разному раскрывают возможности классических полифонических форм, а ведь это произведение мыслилось автором «всего лишь» как проходная студенческая работа, настолько щедро проявлялся его композиторский талант в те годы. В обсуждаемом концерте за исполнение этого произведения взялись аспиранты Московской консерватории, которые прекрасно справились со своей задачей и преподнесли слушателям трио Галынина во всём богатстве и разнообразии его музыкальных достоинств.
Галынин был наполнен музыкой, и его мог вдохновить любой случайный внешний повод, чтобы музыка родилась в его воображении и излилась на нотную бумагу: поистине моцартовский дар.
Ария для скрипки и фортепиано (переложение арии для скрипки и струнного оркестра) была сочинена в последние годы жизни Германа Галынина и несёт на себе отчётливую печать пессимизма и усталости, что вполне объяснимо с учётом биографии автора и сведшего его в могилу тяжкого заболевания, которое, на мой взгляд, сказалось также на настроении многих других его поздних произведений, придав им самые пасмурные краски. В подаче Алексея Лундина и Дмитрия Галынина прекрасно ощущались суровость и масштаб этого произведения, когда фортепиано взяло на себя функции многозвучного оркестра, а скрипка замечательно передавала возвышенную кантилену.
Музыкальный язык Галынина весьма традиционен, что, пожалуй, при взгляде из сегодняшнего дня является скорее достоинством, нежели недостатком.
Имею в виду заимствование многих готовых музыкальных элементов и приёмов — именно заимствование, а не преемственность, которая была бы вполне естественной, как это всегда бывало в историческом прошлом. Конечно, творческая индивидуальность Галынина проявилась во всех его сочинениях, но во многих из них отчётливо ощущается некоторая замкнутость: не тенденция к развитию и не стремление к чему-то индивидуальному, а желание пребывать в рамках давно известного и привычного, которое, впрочем, для данного автора вполне органично.
Многие сочинения Галынина построены на рассмотрении и развитии возможностей первичного тематического ядра, из которого, как дерево из семечка, вырастает крупное произведение.
И вот именно такое и столь отчётливо выраженное отношение к музыкальному материалу в частности и к музыкально-историческому наследию в целом как к сформировавшемуся и вполне стабильному языку, на котором можно мыслить и сочинять, никак его не меняя, лучше всего отражает специфику деятельности серьёзного и ответственного композиторского сообщества середины и второй половины ХХ века, одним из лучших представителей которого является Герман Галынин.
Убеждён, что все те, кто посетил вечер к 90-летию композитора и услышал много интересной и малоизвестной музыки, получили много пищи для размышлений о судьбе композиторской школы нашей страны и о судьбе музыкантов и музыкального искусства.
