Сегодня мы начинаем серию публикаций об оперном фестивале в Торре дель Лаго, посвященном творчеству последнего классика итальянской оперы Джакомо Пуччини. В этом году его программа включала такие шедевры как «Тоска», «Богема», «Мадам Баттерфляй» и вердиевская «Травиата».
В этом году знаменитый фестиваль опер Пуччини в Торре дель Лаго имел серьезные шансы не состояться. Изначально предполагалось представить на суд зрителю все новые постановки. Затем, по мере того как прояснялась ситуация с финансированием, новому генеральному менеджеру фестиваля Джузеппе Ферацце ничего не оставалось, как довольствоваться старыми, надежными, проверенными мизансценами. Однако еще несколько недель до открытия даже этот вариант казался под угрозой срыва, поскольку центральное правительство Италии отказалось выделить обещанные денежные средства. К счастью вмешались местные органы власти и банки и, по крайней мере, в этом году бессмертную музыку Пуччини вновь можно было услышать неподалеку от дома композитора.
Для торжественной церемонии открытия была выбрана опера «Тоска». Первоначально задуманная Антонио Мастроматтеи, а впоследствии полностью обновленная прославленным постановщиком Антонио Канессой, который оставил элегантные декорации Мастроматтеи с тем, чтобы воссоздать чрезвычайно традиционную, уже принятую всеми инсценировку. Учитывая условия работы и очень ограниченное время репетиций, было бы неразумно ожидать новое или очень оригинальное прочтение оперы. Результатом явилась респектабельная, но самая обычнейшая Тоска.
Что меня больше всего впечатлило, так это почти полное отсутствие физического взаимодействия между Скарпиа и Тоской, в то время как в большинстве постановок эти двое так бурно ругаются, что часто переходят в своего рода схватку. В этой постановке отвратительный шеф полиции едва ли прикоснулся к диве до момента своей гибели. Это была блестящая идея, что такому могущественному человеку нет необходимости прибегать к физическому насилию или кричать как торговка рыбой, однако он может легко вызвать страх, всего лишь прошептав угрозы или приказания. Баритон Альберто Мастромарино прекрасно реализовал замысел Канессы и вместо привычных выкриков устрашающе шипел фразы, наподобие «Ma fatelo tacere!».
Остальные идеи были не так удачны, если не явно комичны. Например, появление маленького пастуха (которого, почему-то, исполняла женщина в возрасте), рыскающего по сцене и весело бегающего вокруг солдат, как будто замок Святого Ангела являлся не самой охраняемой тюрьмой Рима, а общественным парком.
С музыкальной точки зрения, по большому счету, исполнение можно охарактеризовать как вялое. Только солисты оживляли постановку. Звучание оркестра было мягким, лишенным напряженности. Альберто Веронези, обычно энергичный, временами даже резкий дирижер, на этот раз показал неспешное, лирическое прочтение, перетекающее, при первой же возможности, в сонливую усталость. Все музыкальное исполнение, которое по замыслу не являлось однозначно агрессивным, передавало прелестное, меандрическое ощущение, без намека на драматический замысел. Временами атаки оркестра были не очень четкими и точными, особенно игра скрипок и духовых инструментов.
Исполнители второго плана (Массимо Ла Гуардиа в роли Споллеты, Анджело Нардинокки — Шарроне и Тюремщик) справились со своими ролями. Отдельно стоит отметить Доменико Колаянни, исполнившего Ризничего более чистым и сильным голосом, чем обычно, а Франческо Пальмьери в роли Чезаре Анджелотти идеально вписался в эту оперу.
Самым убедительным из исполнителей трех главных партий оказался Альберто Мастромарино. Я уже намекал на его успешную интерпретацию. Скарпиа является, или должен являться, коварным, спорным, сардоническим, сладкозвучным, забавным, остроумным и элегантным персонажем: одним словом, джентльмен. Он — барон. Более того, он — сицилийский барон. Он представляет собой классического «ледяного» южанина, от которого нет спасения, если он ненавидит вас, но который никогда не забывает о хороших манерах. Таким является подход Мастромарино к этой роли. Прибавьте к этому хорошее вокальное исполнение, позволившее ему петь почти шепотом, одновременно добавляя звучание, не переходя на фальцет. В равной степени он был выразителен в моменты, когда Скарпиа взрывается, как в монологе «Se la giurata fede debbo tradire», на мой взгляд, самая трудная часть роли, с высокой тесситурой и неудобными повторяющимися подъемами на высокое фа и кульминацией на долгом и высоком соль-бемоль «Mia!». Все ноты Мастромарино взял с легкостью.
Руди Парк, замещающий заявленного ранее Фабио Армильято, является тенором изрядных, возможно даже поразительных, вокальных данных. Его голос отличается объемом, громкостью и силой, и пригоден для выступлений в театрах на открытом воздухе, что предполагает полноценное спинто. Голос правильно поставлен, с соответствующими пассажами, с богатым средним, сильным низким и уверенным, мощным верхним диапазонами. Исполнитель показал все, на что способен голос (высокое си-бемоль в конце «Recondita armonia» было немузыкально слишком длинным, и я редко слышал такое бесконечное ля-бемоль в «Vittoria!»).
Однако его исполнение временами раздражало, поскольку было совершенно ясно, что он подражал Франко Корелли. Одно дело — найти вдохновение в искусстве легендарных певцов, и совсем другое — имитировать их, превращая партию почти в пародию. Более того, как и множество подражателей творчества Каллас, он скопировал самые спорные привычки великого тенора: такое же чрезмерное использование портаменто, такое же «зачерпывание» ноты, такие же всхлипы и даже намек на шепелявость. Остается надеяться, что господин Парк когда-нибудь создаст собственную интерпретацию, поскольку он действительно одаренный исполнитель.
Несмотря на то, что сопрано из Украины Оксана Дыка дебютировала всего семь лет назад, она уже сделала себе имя как одна из ведущих сопрано нашего времени, благодаря таким главным ролям как Леонора в «Трубадуре», Баттерфляй, Ариадна, Аида, Елизавета в «Дон Карлосе» и, конечно, Тоска. Ее голос характеризуется слишком широким вибрато, типичным для старой славянской школы, новое поколение которой, в основном, сопрано из Восточной Европы, сейчас редкость. Голос обладает силой и мощью, способной пробиться сквозь оркестр. Своим легким и уверенным верхним регистром она без всяких усилий взяла многочисленные высокие до, рассеянные по партитуре, в том числе в зловещем «lama».
Учитывая обычные оговорки, что такие трудные с акустической точки зрения площадки на открытом воздухе, как место проведения фестиваля Пуччини, едва ли идеальны для восприятия голоса, которого раньше не слышал, мое впечатление заключается в том, что, хотя технически безупречное сопрано госпожи Дыки довольно однотонно, с ограниченным количеством красок в палитре. Возможно, ей необходимо научиться лучше задавать себе темп, поскольку она не смогла скрыть некоторые признаки усталости в «Vissi d’arte», в котором кульминационный си-бемоль был исполнен не идеально, а на сложные нисходящие интервалы си-бемоль — ля-бемоль — до элементарно не хватило дыхания.
Эту долгожданную арию также испортила суматоха в зрительном зале, когда, всего лишь в двух рядах впереди меня, одной пожилой женщине вдруг стало плохо. Персоналу фестиваля пришлось ее вынести прямо в кресле. Данный неприятный инцидент был компенсирован по истине изумительным моментом, когда сверкающие звезды словно по волшебству осветили небо, как только тенор начал исполнять «E lucevan le stelle».
Никола Лиски, Opera Britannia
Перевод Сергея Коровина
