«Морская симфония» Воан-Уильямса прозвучала в Москве
Как известно, предложение и спрос — альфа и омега нормального функционирования любого рынка. Музыкальный же рынок, рынок классической музыки, и особенно музыки симфонической, — субстанция, требующая, вероятно, еще более тонкой настройки. Симфонических оркестров в Москве много — даже более чем… Однако, хотим мы этого или нет, уже долгое время пальму первенства в негласной московской конкуренции удерживает Российский национальный оркестр п/р Михаила Плетнева. «Пойти на Михал Василича…», — именно так, безо всякой тени иронии, но с огромным пиететом, звучит это на жаргоне истинных меломанов, и данная категория слушателей приходит именно слушать оркестр Плетнева. А вот, к примеру, на концерты Национального филармонического оркестра России п/р Владимира Спивакова те же самые меломаны, как правило ходят, если надо кого-то послушать из приглашенных солистов — знаменитого инструменталиста или заезжую оперную звезду…
Большую работу по восстановлению некогда гремевшего на весь мир, но давно уже утраченного бренда Госоркестра проводит в настоящее время Владимир Юровский, не так давно принявший на себя художественное руководство коллективом. Этому опытному маэстро, как говорится, и карты в руки, а стоящая перед ним ответственная и благородная задача, несомненно, ему по плечу. Своя слушательская аудитория есть, конечно же, и у этого коллектива, и у Большого симфонического оркестра имени Чайковского п/р Владимира Федосеева, и у Госкапеллы п/р Валерия Полянского, и у Симфонического оркестра Москвы «Русская филармония», и у других столичных оркестров… Но в настоящих заметках все дальнейшие рассуждения будут касаться последнего из названных. И сразу же должен признаться, что до недавнего времени и автор этих строк встречался с «Русской филармонией» лишь по неким эксклюзивным случаям: как правило, все они были связаны с вокально-оперными рециталами.
Всё изменилось с приходом в оркестр Дмитрия Юровского в качестве художественного руководителя и главного дирижера. Времена настали интересные: два брата, представляющие младшую ветвь знаменитой музыкальной династии Юровских возглавили два московских оркестра. И лично у меня — уверен, мой оптимизм в этом отношении разделят многие — теперь появился реальный стимул посещать не только «концерты-аккомпанементы» «Русской филармонии», как я это делал неоднократно ранее, но и чисто симфонические вечера с четко выстроенной репертуарной направленностью. Только за март этого года Дмитрием Юровским подготовлены две, на мой взгляд, очень важные в репертуарном отношении программы, исполненные на сцене Светлановского зала Дома музыки. В одной из них прозвучали «Колокола» Рахманинова и Пятая симфония Чайковского, вторая программа имела ярко выраженный тематический подтекст и называлась «Море».
Отмечая в целом весьма приятное послевкусие от первой программы, пожалуй, особо следует сказать об исполнении опуса Чайковского. Еще год назад, когда Дмитрий Юровский впервые встал за дирижерский пульт «Русской филармонии» в Москве (но пока не в качестве главы этого коллектива), исполненная им Четвертая симфония Чайковского совершенно однозначно заявила о серьезности и высоко поднятой планке профессионально-творческих намерений этого музыканта. Нынешнее же исполнение Пятой симфонии показало, что за год работы маэстро с этим коллективом пройден весьма большой и впечатляющий совместный путь: медная духовая группа, что далеко не очевидно для отечественных оркестров, сумела поразить еще тогда, но именно сейчас она, наконец-то, зазвучала во всем своем великолепии.
При этом нельзя было не ощутить, что эмоциональная отдача музыкантов, с которыми у дирижера давно уже успело сложиться полное и всеобъемлющее взаимопонимание, была на редкость проникновенной, прямо-таки «обжигающе пронзительной»: в «теле оркестра» клокотал мощный драматический нерв и ощущалось «биение музыкальной души». По словам маэстро, ощущение трагедии в музыке Чайковского начинается для него уже с Четвертой симфонии, и эту же «генеральную линию» дирижер блестяще продолжает в Пятой… К какой же степени трагедийной безысходности приведет нас маэстро в Шестой симфонии Чайковского? В этом есть определенная интрига — и очень бы хотелось, чтобы она разрешилась в обозримом, а не в отдаленном будущем…
Первым номером «морской программы» была представлена сюита из балета «Алые паруса» Владимира Юровского старшего (с этим был связан один из волнующих моментов вечера, ведь Дмитрий Юровский впервые дирижировал сочинением своего деда!). Далее прозвучало «Море» Дебюсси (три симфонических эскиза), а в завершении концерта было исполнено еще одно «Море» (да что там море: целый океан продолжительностью в 70 минут!) — редчайшее для отечественных концертных залов монументальное произведение одного из основоположников направления «английского музыкального ренессанса» первой половины ХХ века Ральфа Воан-Уильямса (1872—1958). Автор не нумеровал свои опусы, но по хронологическому принципу — году завершения создания (1909) — прозвучавшую партитуру сейчас принято назвать Симфонией № 1 «Морской» («A Sea Symphony») — симфонией с участием большого смешанного хора и солистов (баритона и сопрано).
Кроме этого, в начале марта Дмитрий Юровский дважды успел продирижировать и знаменитой кантатой Орфа «Carmina Burana», несомненно, — фирменным блюдом «Русской филармонии», которое входит в музыкальный рацион оркестра, кажется, уже второй или третий сезон подряд, но каждый раз собирает неизменные слушательские аншлаги. Немалый интерес был проявлен публикой и к премьере «морской программы». Если исполнение сюиты из «Алых парусов», отослав к абсолютно оправданному пафосу музыкально чистой романтики советских времен, стало очаровательно прекрасной «изюминкой», а известное «морское полотно» Дебюсси — изысканной «жемчужиной» музыкального импрессионизма, помещенной в восхитительную оркестровую оправу, то ошеломившая своим размахом и грандиозностью «Морская симфония» Воан-Уильямса явилась поистине «цементирующим» основанием всей программы.
Благодаря исполнению «Русской филармонии», эту музыку лично я услышал впервые. Не знаю, звучала ли она на просторах родного Отечества когда-нибудь ранее, но в любом случае несомненно одно: это исполнение для нынешнего столичного концертного сезона стало ярким и весьма качественно представленным эксклюзивом. Наверное, бешеной слушательской популярности кантаты Орфа «Carmina Burana» обсуждаемому опусу Воан-Уильямса завоевать вряд ли удастся, но сия уникальная симфонически-хоровая партитура, в которой хор практически постоянно звучит на протяжении ее четырех частей, являясь главным собирательным персонажем, имеет все основания для того, чтобы отнестись к ней с должным и однозначно заслуженным пиететом. В основу текстов «Морской симфонии» Ральфа Воан-Уильямса легли фрагменты стихов из обширнейшего «многотетрадного» философско-поэтического сборника «Листья травы» (1855—1891), созданного в свободной манере верлибра реформатором американской поэзии XIX века Уолтом Уитменом (1819—1892).
Энергично подвижная вводная часть «Песнь всем морям, всем кораблям» (баритон, сопрано и хор) сменяется элегически философским раздумьем-созерцанием второй (медленной) части «Ночью у моря один» (баритон и хор). Затем следует скерцо третьего раздела «Волны» (хор), и в заключение всего симфонического цикла — грандиозный многоступенчатый финал «Первооткрыватели» («Мореплаватели») с участием баритона и сопрано, с половинным и общим звучанием хора. Это самая продолжительная из девяти симфоний композитора (ее части последовательно длятся около 20-ти, 11-ти, 8-ми и 30-ти минут). В основе плавных и напевных мелодий симфонического языка Воан-Уильямса лежит его тяготение к песенной национальной фольклорности и возвышенно-духовным гимнам. Поразительно, но пленяющие консонантные гармонии и «пряный» чарующий аромат модальной музыкальной фактуры этого опуса находят неожиданные реминисценции с русской мелодикой, в которых что-то есть и от хоровой оперной традиции Римского-Корсакова (1844—1908), и даже от многопланово сложной полифонии Стравинского (1882—1971)…
Вместе с тем музыка «Морской симфонии» Воан-Уильямса поразительно проста и доходчива, она вся на поверхности, она словно на гребне музыкальной волны. Но эта «простота», конечно же, не означает, что детально и обстоятельно «колдовать» над ее интерпретацией вовсе не требуется. Как раз всё наоборот! В этом отношении дирижер, оркестр и Академический Большой хор «Мастера хорового пения» (художественный руководитель — Лев Конторович) «волшебниками» по своей части оказались очень даже умелыми и грамотными. Солисты — наша соотечественница Ольга Сендерская (сопрано) и Марек Кальбус (бас-баритон, Германия) — тоже старались оказаться на гребне музыкально-вокальной волны, но впечатлили значительно меньше. Номинально свои партии они провели вполне профессионально, однако в эмоционально-артистическом отношении хотелось в этом исполнении услышать от них нечто большее, хотелось, чтобы они попали «в резонанс» того эмоционального настроя, которым так впечатлила хоровая составляющая, но этого, к сожалению, не случилось…
«Морская симфония», которую Воан-Уильямс с самого начала намеревался назвать «Океан», впервые была исполнена в 1910 году на фестивале в Лидсе по случаю 38-летия композитора. Через 102 года, в год 140-летия со дня его рождения (юбилейная дата будет отмечаться в октябре), пронизанную психологическим ликованием встречу с этим удивительным опусом подарили московской публике оркестр «Русская филармония» и Дмитрий Юровский. А это значит, что «океан» музыки Воан-Уильямса, как ни странно, всё еще не обмелел и в родном Отечестве. Он по-прежнему полноводен. Он не канул в Лету. Он нашел свое новое вместилище в тихой гавани «Русской филармонии»…
На фото: Ральф Воан-Уильямс
