В рамках Московского Пасхального фестиваля состоялся концерт прославленного певца Брина Терфеля (бас-баритон). В 1989 году он стал одним из победителей вокального конкурса в Кардиффе. И с тех пор успел выступить во всех прославленных театрах вместе с лучшими дирижерами мира. В его репертуаре самые разные партии — от Фигаро в «Свадьбе Фигаро» Моцарта до Мефистофеля из «Фауста» Гуно и вагнеровских героев. На сцене БЗК в концертной версии третьего акта «Валькирии» певец исполнил партию Вотана.
— Господин Терфель, известность пришла к вам после победы на конкурсе в Кардиффе в 1989 году. Что вы делали до этого?
— В тот год в Кардиффе выступали великолепные певцы: Дмитрий Хворостовский представлял Россию, Моника Груп — Финляндию... Никогда не забуду, как они пели. Сейчас я понимаю, что слышал лучших исполнителей нашего поколения. Перед участниками этого конкурса открылись невероятные возможности: в зале были ведущие оперные менеджеры и специалисты по кастингу. Участвуя в конкурсе, я параллельно заканчивал лондонскую «Guildhall Music School». Спел в первом туре, потом слетал в Лондон на экзамен и вернулся обратно.
— Почему вы решили стать певцом?
— Так сложились обстоятельства. В детстве моя жизнь была очень проста: мой отец — фермер, он разводил коров и овец. А мама преподавала в школе для детей с замедленным развитием. Мы жили в северном Уэльсе, в маленькой деревне, которую можно проехать за пару минут: несколько домов, церковь, магазин и три фермы. Все жители занимаются сельским хозяйством. Мы с братом помогали отцу, так что мне в детстве пришлось как следует поработать. Старшего брата интересовал только спорт, и сейчас он работает учителем по физкультуре. А я немного занимался спортом и пел. В Уэльсе существуют давние песенные традиции. Народные песни поют мои родители, их пели дедушка и бабушка. У моего отца голос красивее, чем у меня. Если бы он стал певцом, то исполнял бы тот же репертуар, что я сейчас. К сожалению, он решил продолжить семейную традицию и стал фермером. В школе я участвовал в конкурсах народной песни, поэтому, окончив ее, знал, чем хочу заниматься. И переживал: я понимал, что мне придется уехать из Уэльса. Лондон оказался огромным городом, в нем было столько возможностей... Меня приняли в «Guildhall». Но, несмотря на это, первый день в ней показался мне ужасным. Мне хотелось все бросить и уехать домой. Я долго не мог решить, что делать: вернуться в деревню к родителям или жить в городе? Но через полгода осознал, какие возможности передо мной открылись, и, как говорится, схватил быка за рога. Я стал ходить в театры, в кино, смотреть мюзиклы, бывал в Ковент-Гарден. Там я впервые в жизни услышал оперу.
— Как она называлась?
— Это был «Отелло» Верди. Пласидо Доминго пел Отелло, Катя Ричарелли — Дездемону, Джустино Диаз — Яго. В тот вечер у меня вспыхнул интерес к оперному пению. Я задумался о том, что нужно развивать свой голос и научиться простым вещам: стоять и петь перед публикой, чтобы это выглядело естественно, устанавливать контакт со зрителями и с партнерами на сцене... Когда вы делаете карьеру, очень важно развивать свои возможности. Иначе оперные театры быстро перестанут вами интересоваться.
— Вам больше нравится петь в операх или в камерных концертах?
— Предпочитаю делать то и другое параллельно. И смешивать музыку разных стилей. Но понимаю, что в наше время успех в операх особенно важен. Он позволяет чаще выступать на концертах и делать записи. Так что все взаимосвязано. Если ты поешь в Метрополитен, Ла Скала или в Ковент-Гарден, это вызывает интерес, и ты можешь делать то, что хочешь. В последний год меня интересует музыка Вагнера.
— Чем она вас привлекла?
— Думаю, что нужно все время расширять свои возможности. Так гораздо интереснее жить. Я пел Моцарта, потом перешел к музыке Рихарда Штрауса, потом сделал рывок вперед и стал петь в операх Россини и Доницетти, а теперь добрался до высшей ступени: пою Вагнера. У него очень специфическая музыка. Она требует особой внутренней организации. Например, во втором акте «Валькирии» Вотан очень долго пересказывает своей дочери весь сюжет «Золота Рейна». Чтобы удержать внимание зрителей в этот момент, нужны актерские способности.
— Вы мечтаете когда-нибудь спеть Вотана на фестивале в Байройте?
— Не знаю. Фестиваль проходит в августе, а я стараюсь проводить летние месяцы с детьми: у меня три сына.
— Где вы живете?
— В северном Уэльсе. Мой дом расположен недалеко от деревни, где я вырос. Два месяца, июль и август, я обязательно провожу дома.
— Вам приходилось от многого отказываться ради карьеры певца?
— Нужно с самого начала сделать выбор и дальше не думать об этом. Главное — держать себя в руках... Начиная карьеру, приходится петь много партий и ради оперы отказываться от нормальной жизни. Сейчас все изменилось. Я практически перестал выступать в Америке (пою не больше одной оперы в год). Выбираю те партии, которые мне нравятся, и часто делаю то, что хочу. Например, захотел побывать в Москве и приехал. Для меня это очень важно.
— Почему?
— По многим причинам. Я только что прочел книгу о пианисте Гленне Гульде. Он говорил, что в Москве живут очень доброжелательные люди, которые любят музыку. И это действительно так. В России давние оперные традиции. Здесь работают такие замечательные певцы, как Дмитрий Хворостовский, Ольга Бородина, Владимир Галузин. Такой уникальный дирижер, как Валерий Гергиев. Мне кажется, он жалеет, что в сутках не 26 часов, а 24.
— Что вы думали о России в детстве?
— Не только в детстве, но и совсем недавно у меня не было никакого представления о России. Как и об Украине. Я только что выступил там на фестивале «Киевская Русь». Было очень интересно ехать на поезде из Киева в Москву и смотреть в окно. В Киеве замечательный оперный театр. А в Москве много европейских зданий, но они уживаются с замечательными старинными церквями. Идешь по улице и видишь церковь, потом дом XVIII века, а рядом современная постройка. И все это смотрится очень органично. В первый день я побывал на Красной площади, видел Кремль, Оружейную палату и Алмазный фонд. Если успею, посмотрю какую-нибудь выставку и встречусь с друзьями из Уэльса. Они живут и работают в Москве.
— Как вы выбираете оперные партии?
— В начале карьеры я старался попробовать все. Я получил возможность работать с такими дирижерами, как Клаудио Аббадо, Риккардо Мути, такими партнерами, как Пласидо Доминго. И старался максимально использовать все возможности. Чему-то учился по ходу дела, иногда на собственных ошибках. А сейчас понимаю, что голос нужно беречь, как музыкальный инструмент. Моим Эверестом будет «Кольцо» Вагнера, но меня интересуют разные партии — от Мефистофеля до Лепорелло.
— Иногда на репетициях «Мефистофеля» происходят странные вещи.
— Со мной и с моими партнерами не происходило ничего странного (Маргариту пела Анжела Георгиу, Фауста — Роберто Аланья). Но Мефистофель — не моя роль. Знаете, в течение своей карьеры я повторял очень немногие партии.
— Сколько вам нужно времени, чтобы выучить новую?
— Не очень много. Певец с хорошо развитой памятью может сделать это за неделю. Когда я учился в «Guildhall», педагог заставлял меня запоминать пять песен каждую неделю. В четверг он давал мне ноты, а в следующий я должен был спеть все наизусть и получал еще пять.
— Как вы относитесь к современным интерпретациям классических опер?
— Я не люблю современных интерпретаций. Когда дело доходит до оперы, я традиционалист. Мне нравится, когда публика, слушая музыку, получает удовольствие от красивых декораций. И совсем не хочется, чтобы «Свадьбу Фигаро» играли, к примеру, в современном вестибюле отеля. Визуальный ряд в опере не менее важен, чем музыка. К сожалению, режиссеры нашего поколения любят экспериментировать и уходят очень далеко от того, что написано в либретто. Не так давно один режиссер решил показывать в спектакле слайды, снятые в Казахстане. Они не вызывали у меня никаких чувств, играть было очень трудно. И тогда я подумал: буду петь о своем доме в Уэльсе.
— Что будет происходить в 2006 году на созданном вами музыкальном фестивале в Фэноле?
— Мы запланировали четыре концерта. В оперном гала будут петь Анжела Георгиу, Роландо Виллазон и я. Кроме нас, в фестивале участвуют певица Ширли Бэсси, ирландская поп-группа «Вестлайф» и уэльская рок-группа «Tan y Ddraig». Фестиваль проходит уже шесть лет, но люди все время приходят на его концерты. У нас побывали такие известные певцы, как Хосе Каррерас, Марчело Альварес. В следующем году фестиваль будет посвящен России. Я надеюсь, что на него смогут приехать Владимир Галузин и Дмитрий Хворостовский.
— Как вы относитесь к рок-музыке?
— Я принадлежу к поколению, которое ее охотно слушает. Но никогда не пел в рок-группе.
— Вы часто слушаете оперы в исполнении других певцов?
— Да, если на это есть время. Люблю смотреть интересные выставки в галереях или пройтись по улицам и полюбоваться архитектурой.
— На каких языках вы поете и говорите?
— На уэльском, английском, немецком и итальянском. Но я могу спеть на любом языке. Это часть моей профессии. В юности, когда я участвовал в песенных конкурсах, судьи очень строго относились к дикции. Они хотели, чтобы зрители понимали каждое слово старинных уэльских песен. Это была прекрасная подготовка к опере. Я считаю, что дикция, умение передать смысл каждого слова не менее важны для певца, чем красивый голос. У меня хороший слух, и я легко улавливаю особенности произношения.
Приятно, когда исполняешь песни Шуберта в Баварии или на его родине в Австрии, а слушатели понимают, о чем я пою. Мне кажется, это важно в любой стране. Надеюсь, что, когда я буду петь по-русски, слушатели поймут каждое слово.
— Уже учите партию из русской оперы?
— К сожалению, пока нет. Но надеюсь, что когда-нибудь сделаю это. Может быть, спою князя Игоря.
Беседу вела Ольга Романцова
