Новых звезд конкурс не открыл, однако порадовал некоторыми свежими, тонкими и необычными выступлениями.
Первая премия присуждена не была, что сразу напомнило о прошлогоднем конкурсе Чайковского, закончившемся точно так же. Между тем рихтеровское соревнование позиционирует себя как нечто совершенно отличное, открытое для нестандартных талантов и зрелых, сложившихся музыкантов.
Впрочем, позиционировать себя — это одно, а завлечь и выловить таких музыкантов из общей массы участников — совсем другое. Пока получается, что главное в рихтеровском конкурсе не победа, а участие. Новую звезду он не открыл, но благодаря предоставляемой им возможности играть прямо с первого тура практически полноценные программы порадовал некоторыми свежими, тонкими и необычными выступлениями. Другое дело, что, каким бы необычным ты ни был, в финале в любом случае все упирается в необходимость проявить банальные спортивные качества: не растеряться, не разнервничаться и сыграть подряд два фортепианных концерта с оркестром. И, судя по всему, оркестр — это был Московский симфонический с уральским дирижером Дмитрием Лиссом — половину этих концертов видел первый раз в жизни.
Так уж получилось, что никто из финалистов не играл концерт Чайковского. Зато играли, скажем, Бартока. И еще каждый должен был исполнить что-нибудь из давней классики — Моцарта или Бетховена. И сразу столкнуться с тем печальным обстоятельством, что средний русский оркестр просто совсем не умеет играть эту музыку, не чувствует этот стиль, не обладает этим звуком и гробит своей неповоротливой, толстой массой любое соло, сколь бы изящно оно ни было. Это было едва ли не главное мучение финального тура.
На ночной пресс-конференции после объявлений результатов один из самых занимательных членов жюри пианист-эксцентрик Валерий Афанасьев заявил, что успехи середняков его волнуют гораздо меньше, нежели провалы ярких музыкантов. Под таким провалом в данном случае он, очевидно, подразумевал неудачное выступление во II туре Сергея Каспрова, на которого во время I тура делались серьезные ставки. Сожалением по этому поводу была окрашена вся вторая половина конкурса. В результате не прошедший в финал пианист получил спецприз, а прошедшие два других россиянина — Алексей Зуев и Александр Осминин — выглядели крайне скучно и были распределены на последние, пятое и шестое, места.
Их обошел самый, пожалуй, неконкурсный герой конкурса, итальянец Фабио Романо, получивший четвертое место, что делает честь жюри. Третье разделили люди с Востока, без которых конкурс в наше время не конкурс: китаец Цзюэ Ван и кореянка Чонъюн Пак. И, наконец, самое высокое, второе место досталось 24-летнему обаятельному болгарину с немецкой школой и приличным русским языком — Евгению Божанову. Тонкая, ажурная работа, которой он пленял в течение всех туров и жюри, и публику, не очень сгодилась во Втором рахманиновском концерте, зачем-то выбранном им для финала. Но полюбить его все равно было проще, чем остальных, — а это, в конце концов, не так уж мало.
Екатерина Бирюкова, openspace.ru
На фото (ИТАР-ТАСС): победитель конкурса, лауреат 2-ой премии Евгений Божанов
