16 хоров a capella для мужского хора на стихи Константина Бальмонта, Ор, 35 — сочинение русского композитора Сергея Ивановича Танеева (1913).
№ 1. «Тишина»; № 2. «Призраки»; № 3. «Сфинкс»; № 4. «Заря»; № 5. «Молитва»; № 6. «В пространствах эфира»; № 7. «И сон и смерть»; № 8. «Небесная роса»; № 9. «Мертвые корабли»; № 10. «Звуки прибоя»; № 11. «Морское дно»; № 12. «Морская песня»; № 13. «Тишина»; № 14. «Гибель»; № 15. «Белый лебедь»; № 16. «Лебедь».
В начале XIX столетия одним из знаменитейших поэтов в России был Константин Дмитриевич Бальмонт. По свидетельству современника, «появился целый разряд барышень и юных дам «бальмонтисток» – разные Зиночки, Любы, Катеньки», более серьезная публика восторженно встретила поэта, вернувшегося в 1913 г. из-за границы, куда он вынужден был отправиться из-за неугодных властям стихов, созданных после революции 1905 г. По словам Тэффи, «Россия была влюблена в Бальмонта», который «удивил и восхитил перезвоном хрустальных созвучий». Разумеется, мимо творений знаменитого поэта не могли пройти композиторы. Мы расскажем об одном из произведений, вызванных ими к жизни – о Шестнадцати хорах на стихи Бальмонта, созданных Сергеем Ивановичем Танеевым.
Сочинение это родилось в 1913 г., когда популярность Бальмонта в среде русской интеллигенции была особенно высока. Непосредственным поводом к его созданию послужила просьба от Певческого союза пражских учителей. Сочинения Сергея Ивановича этот хор исполнял, посетив Прагу в 1911 г., композитор услышал в его исполнении своего «Прометея» из хорового цикла на стихи Якова Полонского. Обстоятельства создания определили исполнительский состав – цикл на стихи Бальмонта предназначен для мужского хора. Тембром мужских голосов обусловлено общее звучание хоров, а также выбор стихотворений: композитор отдает предпочтение образам мужественным, суровым, в которых «голос» поэта звучит с благородной сдержанностью, даже когда речь идет о разочаровании и безысходности.
Хоровой цикл разделен автором на четыре тетради. К сожалению, напечатаны были только первая и третья (возможно причиной тому было начало Первой мировой войны), и о хорах второй и четвертой тетради можно судить только по эскизам и черновикам, наиболее полно восстановлен текст заключительного хора – «Лебедь». В первую тетрадь входят номера для трехголосного хора, во вторую – для четырехголосного и пятиголосного, в третью – для четырехголосного и шестиголосного, в четвертую – для четырехголосного. Но различие проявляется не только в количестве голосов хоровой фактуры, но и в образном строе. В хорах первой тетради воплощены образы ночи («Тишина», «Призраки», «Сфинкс», «Заря»), а третья тетрадь представляет собою малый цикл, у которого даже есть свое отдельное название – «Морские песни». В каждой из тетрадей хоры в подвижных темпах сопоставляются с медленными, а лирические образы – с драматическими, выделяется своя особая тональная логика. Но хотя каждую тетрадь можно рассматривать как «цикл в цикле», все они в совокупности мыслились композитором как единое целое, объединяемое тональными и тематическими арками: первый и шестнадцатый номера («Тишина» и «Лебедь») имеют общую тональность – ля-бемоль мажор, к тому же, они близки друг к другу по мелодике.
Поэзия Бальмонта отличается по своему звучанию от того, к чему прежде обращался Танеев – например, от стихов Якова Полонского. Как говорил сам поэт, его творчество «началось под Северным небом… через долгие скитания по пустынным равнинам Тишины, подошло к радостному Свету, к Огню, к победительному Солнцу». Эта экстатичность бальмонтовских стихов находит выражение в красочности фактуры, но уравновешивается скупостью, аскетичностью хорового письма, проявившейся в этом хоровом цикле Танеева. Композитор отказывается от сложных полифонических приемов и форм, которые с таким блеском использовались в хоровом цикле на стихи Полонского, и отдает предпочтение иным типам фактуры, солирующая группа сопоставляется либо с аккордовым изложением, либо с имитационным.
Возможности мужского хора используются с большой тонкостью – например, в хоре «Призраки» одна басовая партия и две теноровые, а в «Сфинксе» – одна теноровая и две басовые, что создает впечатление более тяжелого, массивного звучания (этот контраст ощущается особенно явственно благодаря тому, что «Сфинкс» непосредственно следует за «Призраками». В лирических номерах (например, в хоре «Тишина») на первый план выступает напевная, красивая мелодия, сопровождаемая прозрачным голосоведением.
Для воплощения образов гибели, тьмы и разрушения («Мертвые корабли», «Звуки прибоя», «Сфинкс») композитор использует суровое звучание «пустых» квинт и октавных унисонов, в некоторых случаях – хроматизмы (такова, например, мелодия «Сфинкса», в которой нисходящие хроматические ходы сочетаются с широкими скачками – это перекликается с некоторыми инструментальными сочинениями Танеева). Состояние безжизненного оцепенения в «Морском дне» передано исключительно скупыми средствами: вслед за унисоном теноров каноном вступают басы, поющие в терцию. Этому мрачному образу противопоставляется мощное звучание утвердительных мелодий в хорах «Заря» и «Морская песня», которые завершают соответственно первую и третью тетради.
Хотя часть хорового цикла на стихи Бальмонта была утрачена, сохранившиеся хоры дают представление об этом шедевре, и они заняли достойное место в репертуаре. Нельзя не согласиться с Борисом Александровичем Асафьевым, который отнес цикл на стихи Бальмонта (наряду с циклом на стихи Полонского) к «высшим достижениям классического стиля русской хоровой культуры».
