Má Vlast
Шесть симфонических поэм
«Вышеград» (1874)
Состав оркестра: 2 флейты, флейта-пикколо, 2 гобоя, 2 кларнета, 2 фагота, 4 валторны, 2 трубы, 3 тромбона, туба, литавры, треугольник, тарелки, 2 арфы, струнные.
«Влтава» (1874)
Состав оркестра: 2 флейты, флейта-пикколо, 2 гобоя, 2 кларнета, 2 фагота, 4 валторны, 2 трубы, 3 тромбона, туба, литавры, треугольник, тарелки, большой барабан, арфа, струнные.
«Шарка» (1875)
Состав оркестра: 2 флейты, флейта-пикколо, 2 гобоя, 2 кларнета, 2 фагота, 4 валторны, 2 трубы, 3 тромбона, туба, литавры, треугольник, тарелки, струнные.
«Из чешских лугов и лесов» (1875)
Состав оркестра: 2 флейты, флейта-пикколо, 2 гобоя, 2 кларнета, 2 фагота, 4 валторны, 2 трубы, 3 тромбона, туба, литавры, треугольник, тарелки, струнные.
«Табор» (1878)
Состав оркестра: 2 флейты, флейта-пикколо, 2 гобоя, 2 кларнета, 2 фагота, 4 валторны, 2 трубы, 3 тромбона, туба, литавры, тарелки, струнные.
«Бланик» (1876—1879)
Состав оркестра: 2 флейты, флейта-пикколо, 2 гобоя, 2 кларнета, 2 фагота, 4 валторны, 2 трубы, 3 тромбона, туба, литавры, треугольник, тарелки, струнные.
История создания
Сметана был первым чешским композитором, обратившимся к жанру симфонической поэмы, только что созданному Листом (в 1856—1857 годах в Германии были изданы его первые девять поэм). В сентябре 1857 года Сметана провел у Листа в Веймаре несколько дней, а два года спустя, 7 июня 1859 года, вновь посетив Германию, играл ему свои недавно написанные симфонические поэмы «Ричард III» по Шекспиру и «Лагерь Валленштейна» по Шиллеру. Они были сочинены в Швеции, в Гётеборге, как и третья, «Хокон ярл» (1861) по драме датского романтика Эленшлегера.
По возвращении на родину Сметана обращается к музыкальному театру, создав в течение десяти лет (1862—1872) четыре оперы, ставшие национальной классикой. В них были использованы исторические, легендарные, современные бытовые, но неизменно чешские сюжеты. Такие же сюжеты он положил и в основу начатого вслед за тем программного цикла из шести симфонических поэм «Моя родина» (1874— 1879) — уникального замысла в музыкальной литературе XIX века. (Лишь в конце этого века был создан цикл «4 легенды о Лемминкяйнене» Сибелиуса и уже в XX веке — римские циклы Респиги: «Фонтаны Рима», «Пинии Рима», «Празднества Рима», каждый из которых включает по 4 картины.)
Замысел цикла поэм возник во время работы Сметаны над эпической оперой «Либуше» (1869—1872). В финале ее, в пророческих видениях легендарной правительницы древней Чехии, возникали картины грядущего и среди них — картина героической борьбы за свободу, которую вели в XV веке гуситы. Продолжением оперы должна была стать симфоническая картина, посвященная Вышеграду — исторической крепости первых чешских королей, построенной на гигантской скале, нависшей над рекой Влтавой. Вышеград связан и с легендарными именами. Отсюда правила страной княгиня Либуше, здесь после ее смерти началась «девичья война»: дружина ее амазонок, в которую входила неистовая Шарка, поклялась мстить всему мужскому роду, лишившему женщин власти.
Идея же воспеть Влтаву, символ чешской земли, на берегах которой раскинулась Прага, родилась у композитора еще раньше. В 1867 году Сметана с друзьями отправился в путешествие к истокам реки и три года спустя писал в дневнике о впечатлении, которое произвели на него Святоянские пороги. Однако все замыслы были осуществлены лишь после завершения опер «Либуше» и «Две вдовы» и после страшной катастрофы, постигшей композитора в октябре 1874 года, — наступления полной глухоты.
Только творчество помогало ему отвлечься от тягостных мыслей о будущем, и две первые поэмы были написаны в Праге в краткие сроки. «Вышеград», согласно пометке в дневнике, был начат в конце сентября и завершен 18 ноября 1874 года, «Влтава», соответственно, 20 ноября — 8 декабря. И уже в следующем году они прозвучали в Праге: первая 14 марта под управлением капельмейстера оперного театра Людвика Сланского, а вторая — 4 апреля под руководством известного дирижера Адольфа Чеха.
В том же 1875 году Сметана написал еще две поэмы: «Шарка» (закончена 20 февраля) и «Из чешских лугов и лесов» (закончена 18 октября). Последняя создавалась уже не в столице, а в деревенской тиши, в краю лесов. Потеряв надежду на выздоровление, Сметана в июне 1875 года поселился в Ябке- ницах, где до самой смерти жил в доме лесника. В общении с природой, с простыми людьми, с детьми, которым он раздавал блестящие крейцеры, специально привезенные из Праги, композитор черпал вдохновение для завершения симфонического цикла. Однако две последние части создавались медленно. «Бланик» — поэма об окутанной легендами двуглавой горе в Южной Чехии, начатая в 1876 году, была завершена лишь 9 марта 1879 года. Годом раньше, в декабре 1878 года, была закончена поэма «Табор», посвященная побежденным, но не сломленным гуситам.
Премьеры этих четырех поэм, в отличие от двух первых, состоялись в Праге под управлением Адольфа Чеха далеко не сразу по завершении работы: «Шарка» прозвучала 17 марта 1877 года, «Из чешских лугов и лесов» — 10 декабря 1876 года, «Табор» и «Бланик» — 4 декабря 1880 года. Последняя премьера была приурочена к полувековому юбилею исполнительской деятельности Сметаны: 4 октября 1830 года шестилетний пианист дал свой первый концерт. А циклом «Моя родина» целиком Чех продирижировал впервые 5 ноября 1882 года.
Таким образом, традиция исполнения поэм по отдельности сложилась еще при жизни Сметаны и сохранилась поныне. Хотя в Чехии в торжественных случаях, например, на открытии международного фестиваля «Пражская весна», «Моя родина» предстает полностью.
Шесть поэм связаны единым замыслом — многосторонним показом жизни Чехии: ее прошлое, настоящее и будущее, ее легенды, историю и быт — все вдохновенно воспел Сметана. Чередование поэм также подчеркивает цикличность: «Вышеград» играет роль эпического пролога, с ним перекликается эпический же эпилог — «Бланик». Широко выписанные картины природы, на фоне которых развертываются сцены народной жизни, объединяют «Влтаву» (№ 2) и «Из чешских лугов и лесов» (Nq 4). Между ними — самая краткая и мрачная легендарная «Шарка». Еще одна суровая, насыщенная картинами борьбы, но не легендарная, а историческая поэма «Табор» предшествует эпилогу, с которым она теснейшим образом связана. Как две первые, так и две последние поэмы объединены к тому же общими музыкальными темами. Первоначально Сметана хотел, по примеру Листа, предпослать каждой поэме словесную программу; стихи должен был написать известный поэт Сватоплук Чех. Но, в отличие от листовских поэм, лишь две поэмы Сметаны — «Шарка» и «Бланик» — опирались на широко известные в Чехии легендарные сюжеты. Все же остальные поэмы Сметаны являли собой плод фантазии композитора, и это сильно осложняло задачу. Когда летом 1879 года издатели попросили Сметану прислать литературную программу цикла, он поручил сделать это критику Вацлаву Зеленому, нередко выступавшему в печати со статьями о его сочинениях. Представленный критиком текст — многословный, пышный, с обилием литературных красот — является по существу расширенным вариантом заметок композитора, получившим его одобрение. Однако мы приводим здесь авторский вариант:
Краткие наброски содержания симфонических поэм «Моей родины»
I. «Вышеград»
Арфы сказителей образуют вступление. Пение сказителей будит воспоминания об историческом прошлом Вышеграда, о его величии и славе, о турнирах и битвах, которые разыгрывались в нем и вокруг него, и наконец о его упадке и разрушении. Сочинение заканчивается в элегическом тоне (заключительное пение сказителей).
II. «Влтава»
Это сочинение рисует путь Влтавы. Оно подслушивает ее два первых истока, холодный и теплый, следует затем к месту объединения двух ручьев и по течению Влтавы — по широким лугам и рощам, по равнинам, где жители как раз справляют веселый праздник. В серебристом свете луны русалки водят хороводы, высятся гордые крепости, замки и славные руины, сросшиеся с дикими скалами. Влтава пенится и ярится на Святоянских порогах, течет широким потоком далее к Праге, крепость Вышеград внезапно вырастает на ее берегу. Влтава величественно стремится дальше, исчезает из виду и наконец вливается в Лабу (славянское название Эльбы. — А. К.).
III. «Шарка»
Это сочинение сосредоточено не на описании местности, но на действии, сказании о деве Шарке, которая в неистовом гневе на неверность возлюбленного поклялась в страшной мести всему мужскому роду. Издалека слышится звон оружия. Это Цтирад со своей дружиной отправляется в поход, чтобы покорить воинственных дев и наказать их.
Уже издали слышит он (хитро придуманные для отвода глаз) жалобы девушки, видит Шарку, привязанную к дереву, и пленяется ее красотой. Пылкая страсть разгорается в его сердце, и он освобождает ее. Шарка подносит Цтираду и его дружине заранее приготовленный напиток, который пьянит их и погружает в глубокий сон. По сигналу рога, на который издалека откликаются подруги Шарки, бросаются они из леса и учиняют кровавую резню. Ужасающая бойня, слепая ярость, которая заставляет утихнуть мстительность Шарки, завершает поэму.
IV. «Из чешских лугов и лесов»
Эта симфоническая поэма рисует широкими мазками мысли и чувства, которые охватывают нас при взгляде на чешскую родину. Со всех сторон доносится до нашего слуха проникновенный напев, все леса и все цветущие луга поют свои песни, радостные и меланхоличные. Они воспевают обширные темные леса — в соло валторн — и солнечные плодоносные долины Лабы, и еще другие края богатой и прекрасной чешской земли. Каждый может услышать в этой композиции то, что ближе его сердцу: поэту открывается вольная дорога, ему необходимо придавать значение только деталям сочинения.
V. «Табор». Мотто: «Кто же вы, Божьи воины»
На этом хорале построено все сочинение. В главном лагере гуситов —Таборе — звучал этот напев, конечно, наиболее мощно и часто. Сочинение рисует решимость и силу воли гуситов, их упорные сражения, их неустрашимость, выдержку и твердую неуступчивость, которые особенно подчеркнуты в заключении симфонической поэмы. Сочинение не следует разлагать на детали, оно восхваляет славу и величие гуситов и силу их характера.
VI. «Бланик»
Завершает непосредственно предшествовавшую часть. После поражения гуситские воители скрылись в недрах горы Бланик, где в глубоком сне ожидают они того мгновения, когда донесется до них призыв родины, которой угрожает опасность, чтобы они вновь взялись за оружие для ее защиты. Для этого служат те же мотивы, которые звучали в "Таборе" — они являются основой для всего построения «Бланика», прежде всего, хорал "Кто же вы, Божьи воины". На развитии этой мелодии (гуситского принципа) рисуется возрождение чешской нации, растет ее будущее счастье, ее близящееся величие! Этот победоносный гимн, с которым выступает в поход весь народ, завершает сочинение и вместе с тем весь цикл симфонических поэм «Моя родина». Как небольшое интермеццо звучит в этой последней части еще проходящая эпизодом идиллия, в которой кратко обрисовывается окружающий Бланик ландшафт, маленький пастушок играет на свирели, и эхо в дальней дали откликается на эти напевы.
Музыка
«Вышеград» открывается звучанием двух солирующих арф (все исследователи ассоциируют их со старинным чешским инструментом типа гусель — варито, на котором играет легендарный сказитель Люмир). Эта величавая эпическая тема, единственная во всей поэме, рождается словно в дымке воспоминаний. Постепенно они становятся реальностью, тема крепнет, разрастается, широко и торжественно звучит tutti и вновь замирает у арф, медных и литавр. Резко контрастен центральный раздел. В стремительном полифоническом развитии краткого мотива основной темы, в звонких возгласах труб возникает картина битвы — первой среди многочисленных битв цикла. Большая волна нарастания завершается победной кульминацией: в мощных аккордах tutti новый вариант темы воспринимается как торжественный, ликующий гимн. Но и эти образы исчезают и, обрамляя всю поэму, возвращается неторопливый начальный эпический раздел. Он предстает в зеркальном отражении: тема Вышеграда звучит все глуше, постепенно вновь погружаясь в дымку воспоминаний.
В партитуре «Влтавы» содержатся авторские указания на конкретные эпизоды. «Первый исток Влтавы» — журчащие пассажи флейт, сопровождаемые, словно брызгами, флажолетами арфы и пиццикато скрипок. «Второй исток Влтавы» рисуют кларнеты, присоединяющие свой более теплый тембр к холодноватым флейтам. Все новые ручьи вливаются в реку, и на этом фоне возникает одна из прекраснейших мелодий Сметаны. На берегах Влтавы развертываются пестрые картины жизни. Первая названа «Леса — охота»: переклички валторн, труб, гобоев и фаготов подражают звучанию охотничьих рогов. Вторая картина — «Деревенская свадьба» — основана на любимейшем танце чехов, польке. Третья — «Луна; хоровод русалок»: фантастический колорит создают тихие, таинственные, застывшие аккорды струнных и валторн, переливающиеся пассажи и арпеджио флейт, кларнетов и арфы. Кульминация — картина «Святоянские пороги», одновременно изобразительная и выразительная: в бушевании волн слышится драматическое противостояние, упорное сопротивление. Венчает развитие «Широкое течение Влтавы» — торжественное, победное проведение темы в мажоре tutti. На сверкающей кульминации возникает мотив Вышеграда, связывая воедино первую и вторую поэмы.
«Шарка» делится на пять эпизодов, сопоставляемых по принципу контраста. Они подобны последовательно развивающимся сценам драмы. Вначале угловатые, стремительные, резко акцентированные мотивы экспонируют образ неистовой воительницы Шарки, а спокойный неторопливый марш с кличами труб и звонкими ударами треугольника и тарелок — рыцаря Цтирада. Затем следует полная томлений сцена любви, построенная как диалог низких (фагот, виолончели) и высоких (флейты, гобой, кларнет, скрипки) инструментов; они подобны мужскому и женскому голосам, причем женский более активен и настойчив. Лирическая сцена уступает место жанрово-бытовой —тяжеловесной пляске воинов. Полифоническое развитие помогает нарисовать разгорающееся веселье, а постепенное выключение инструментов — затихающий танец, когда захмелевшие воины засыпают один за другим. В наступившей тишине раздается соло валторны — рог Шарки призывает к мести. Но прежде чем начнется кровавая резня, тема Шарки предстает в необычном варианте: ее интонирует солирующий кларнет, согласно авторской ремарке, «скорбно, словно речитируя», «плача» (возможно, композитор вспомнил об одной из психологических деталей, сохранившихся в легенде о Шарке — она полюбила Цтирада, но бессильна спасти его). Заключительная сцена свирепых амазонок построена на мотивах первого эпизода, но теперь они приобретают еще более неистовый, исступленный характер.
Поэма «Из чешских лугов и лесов» состоит из трех крупных эпизодов светлого идиллического склада. Их темы (в каждом по две) близки по настроению. В шелесте листвы и лесных зовах первой темы слышится возвышенный гимн природе. Вторая, пасторальная, в терциях гобоев и фаготов, — «будто появляется наивная деревенская девушка», по словам Сметаны. Следующий эпизод открывается воздушным фугато струнных с сурдинами; это лесное скерцо чередуется с привольной песней валторн и кларнетов, которая при повторении приобретает торжественное звучание. Последний эпизод —народный праздник, где пляшут искрометную польку (ее тема — вариант начального возвышенного гимна). На фоне польки кларнеты и фаготы поют в терцию новую тему, словно напоминая о «наивной деревенской девушке», появившейся в лугах. А затем повторяются темы среднего эпизода и возникает ликующий отголосок мажорной темы Влтавы, завершавшей вторую поэму.
«Табор» целиком построен на развитии одной темы. Это подлинный боевой хорал начала XV века «Кто же вы, Божьи воины», который гуситы пели перед сражением, наводя страх на врагов. Медленное вступление — зарисовка ночного лагеря. Слышатся возгласы и приглушенная поступь воинов. Вначале звучит лишь мерный ритм хорала, затем отдельные мелодические обороты и наконец весь оркестр торжественно провозглашает его полностью. Центральный, быстрый раздел — картина битвы, с красочными оркестровыми деталями и мастерским развитием темы. Заключительный раздел рисует победу, и здесь хорал изложен наиболее широко: он то подобен величавому гимну, то приобретает более подвижный и энергичный характер.
«Бланик» непосредственно продолжает предшествующую поэму, начинаясь грозным ритмом хорала «Кто же вы, Божьи воины» (валторны и трубы фортиссимо). Неторопливое суровое шествие (на мотивах хорала) достигает мощной кульминации и стихает — гуситы скрываются в недрах горы. А на земле течет безмятежная жизнь: героический марш сменяется пасторалью, светлые наигрыши деревянных духовых и солирующей валторны подражают перекличкам пастушеских свирелей. Но покой недолог, и вновь рисуется картина битвы — последней в цикле. Солирующая валторна интонирует мотив хорала, из которого рождается победный марш. Величавая кода завершает не только поэму «Бланик», но и цикл в целом: с редким мастерством сочетает Сметана тему хорала (трубы, тромбоны и туба) и аккорды «Вышеграда» (струнные, деревянные и валторны), которые открывали первую поэму.
А. Кенигсберг
На протяжении пяти лет (1874—1879) Сметана создал симфонический цикл «Моя родина», состоящий из шести крупных поэм. Каждая из них представляет собой самостоятельное художественное произведение, но между поэмами существуют образные и тематические связи, прочно объединяющие их в единое целое. Главное же заключается в том, что они спаяны общим патриотическим замыслом: композитор хотел показать красоту родной земли, воспеть ее природу, воскресить старинные предания, картины славного прошлого и тем самым пробудить надежду, укрепить веру в столь же славное будущее родины.
Этот замысел, небывалый по своему величию и размаху, зародился у Сметаны еще в годы работы над оперой «Либуше». Как ее завершение ему мыслилась симфонически-программная картина, воссоздающая замок Вышеград — крепость первых чешских королей. Предполагал он дать и живописную зарисовку реки Влтавы, у которой стоит «Злата Прага». Так все более разрасталась эта картина, и на ее основе родилось шесть поэм. Программы четырех из них рождены поэтической фантазией композитора; в двух («Шарка» и «Бланик») он использовал сюжеты легенд.
Круг образов поэм необычайно широк. Идея родины раскрывается через эпос и историю, народный быт и сказку: здесь и древний замок-крепость, возвышающийся над Прагой — символ прошлой славы Чехии («Вышеград»), и картины родной природы — то реальные, бытовые, окрашенные в лирические тона, то окутанные дымкой фантастики («Влтава», «Из чешских полей и лесов»), и предания о стародавних временах («Шарка»), и страницы истории героической борьбы народа за свое освобождение («Табор»), и, наконец, пророчества о грядущей победе — «в новом блеске возвращается слава земли чешской»,— поясняет содержание своей музыки Сметана («Бланик»).
Используя листовские принципы поэмности, он по-своему трактовал их как в рамках каждой поэмы, так и при сочетании их в единый цикл, который представляет собой своего рода гигантскую шестичастную симфонию. В центре ее — самая краткая и, пожалуй, самая драматичная, третья симфоническая поэма — «Шарка». Ее обрамляют картины родной природы — лирико-бытовые части цикла: вторая и четвертая поэмы «Влтава» и «Из чешских полей и лесов». Прологом цикла служит величавый «Вышеград». Последние же две поэмы тесно связаны друг с другом: в «Таборе», в противовес мятежной романтике «Шарки», воскрешается суровый героический эпос, а в торжественном «Бланике», возникающем как непосредственное продолжение предшествующей поэмы, одновременно устанавливаются образно-тематические связи с «Вышеградом». Так осуществляется единство цикла при образном богатстве образующих его частей. Сметана добился этого необычным путем, отличным от Листа.
Прежде всего, Сметана строго не придерживался избранной им программы. Вначале он предполагал попросить поэта Святоплука Чеха написать стихотворный текст для каждой поэмы, но потом ограничился собственным изложением их содержания в прозе. Однако музыкальное развитие далеко не всегда подчинено развитию «сюжета»: оно следует своим собственным законам, образуя, как указывал композитор, «совершенно новую форму». Пояснительный текст призван лишь пробудить поэтическую фантазию слушателя, помочь ему понять замысел автора.
Далее: Сметана иначе, чем Лист, трактовал форму поэмы, каждый раз заново ее конструировал, причем избегал сонатных принципов и использовал реже, нежели автор «Прелюдов», вариационные методы развития.
И, наконец, самое главное: по своему реалистическому методу цикл «Моя родина» резко отличается от романтических философских поэм Листа.
* * *
Программу первой поэмы Сметана поясняет так: «Звуки варито древнего сказителя образуют вступление, пробуждая воспоминания о былом величии и блеске стольной крепости королей чешских, о рыцарских турнирах и боях, которые в ней и вокруг нее происходили, и, наконец, о ее падении и гибели. Пьеса заканчивается в элегических тонах (вновь звучит песнь сказителя)».
Выражая идею поэмы, в музыке господствует одна эпическая тема (на ее мастерской трансформации строится все развитие) — тема Вышеграда. Она словно зарождается из воспоминаний о далеком прошлом и вначале звучит у двух арф, вызывая представление о певце-сказителе Люмире, играющем на варито:
Далее контуры темы делаются все более отчетливыми, движение ширится — воспоминание становится реальностью. Вторая волна нарастания образует резкий контраст — начинается битва. Сметана вычленяет небольшой оборот все той же темы и на нем строит стремительное фугато. Возникает и другая, более напевная тема, родственная главной. На мощной кульминации эта лирическая тема звучит как торжественный, ликующий гимн. Постепенный спад напряжения приводит к возвращению первоначальных образов, и повествование завершается словно в дымке воспоминаний.
Монотематический принцип, использованный в этой поэме, вызван ее эпическим складом и главенством одного, центрального музыкального образа. Тот же принцип применен Сметаной и в других поэмах героико-эпического склада («Табор», «Бланик»).
Наоборот, богатство образов, их яркая смена свойственны музыке второй поэмы. Авторское пояснение к ней гласит: «Из двух источников возникает Влтава — теплого и холодного. Объединившись, течет она мимо просторных лугов и полей — жители этих мест справляют празднества. При лунном свете русалки ведут свой хоровод. Мимо проносятся гордые крепости, замки, руины, сросшиеся с дикими скалами. Влтава пенится, плещется у Святоянских порогов и широким потоком устремляется к Праге, к Вышеграду. Течение ее величаво, оно уносит Влтаву далее, где она сливается с Эльбой».
В соответствии с замыслом, здесь вместо монотематизма — обилие тем, а обобщенная трактовка уступила место последовательному развитию «сюжета» (Сметана даже детализирует программные указания в партитуре: «Первый исток Влтавы», «Второй исток Влтавы», «Леса — охота», «Деревенская свадьба», «Луна — хоровод русалок», «Святоянские пороги», «Могучее течение Влтавы», «Мотив Вышеграда».) и смене разнохарактерных эпизодов, которые объединены образом Влтавы как символа вечно молодого и непрестанно обновляющегося духа народного. Подобная трактовка породила форму рондо: рефреном служит тема Влтавы, а эпизоды обрисовывают картины жизни на берегу реки.
Большую роль играют изобразительные моменты. Таково начало поэмы, живописующее постепенное рождение широкой реки из двух небольших истоков. Начинает флейта, к ней присоединяется другая, затем два кларнета, альты, струнные, и, наконец, из этого струящегося фона рождается прекрасная певучая тема («мотив чешской земли»). Она распета широко и привольно, с красивыми тональными отклонениями, вызывая представление о плавно текущей многоводной реке:
Первый эпизод — охота — также богат изобразительными моментами (переклички духовых инструментов — охотничьи зовы). Второй эпизод — деревенская свадьба — основан на характерном движении и ритме польки. Третий эпизод, в отличие от двух первых, носит не бытовой, а сказочный характер — русалки пляшут при лунном свете. Фантастический, призрачный колорит подчеркнут низким регистром флейты и кларнета, легкими пассажами арфы, причудливым сочетанием подвижной темы русалочьих игр (у деревянных инструментов) и медленных, словно застывших «аккордов лунного света» (у струнных).
После широкого проведения рефрена начинается четвертый эпизод — «Святоянские пороги» —- это драматическая картина борьбы, столкновений, преодоления препятствий. И как кульминация и итог борьбы возникает заключительное, гимническое проведение рефрена: тема Влтавы звучит торжествующе, победно, в мажоре. Ее венчает эпический мотив Вышеграда.
Несмотря на обилие контрастных эпизодов, поэма отличается единством и цельностью. Этому способствует неоднократное возвращение основной темы (полностью она проводится трижды), а также интонационная близость к ней тематических образований в эпизодах: журчание Влтавы служит аккомпанементом охотничьим рогам в первом эпизоде; из основной темы вырастает хоровод русалок в третьем эпизоде; развитием и разработкой ее является картина «Святоянские пороги». В то же время происходит непрерывный рост темы Влтавы в рефренах — она никогда на протяжении поэмы не повторяется неизменно.
Ясность и простота формы, народно-песенный и народно-танцевальный склад тем, конкретность и общепонятность программы сделали «Влтаву» популярнейшим произведением Сметаны.
Третья поэма — «Шарка» написана на сюжет широко распространенных в Чехии легенд о «девичьей войне» (см. «Старинные сказания чешского народа» Йирасека, оперы Фибиха, Яначка на тот же сюжет и т. д.). В них рассказывается, как, обманувшись в любви, Шарка поклялась мстить всем мужчинам. Чтобы покарать отважную воительницу, в ее владения прибывает храбрый витязь Цтирад со своей дружиной. Он видит девушку, привязанную к дереву — это Шарка, которую витязь не узнал, он жалеет ее, загорается любовью. Дружина вместе с Цтирадом пьет мед, веселится и, утомленная, засыпает. Тогда Шарка сзывает своих дев-амазонок, которые убивают спящих воинов.
Пять контрастных эпизодов образуют содержание этой драматичной поэмы; они последовательно характеризуют Шарку, Цтирада, любовную сцену, пиршество и кровавую расправу. Произведение открывается клятвой Шарки, порывистой и неистовой, образ которой воплощен в резко акцентированных, угловатых темах, с жесткими ладовыми оборотами. Небыстрый марш, смягченный триольным ритмом, рисует беззаботного Цтирада. Ненадолго вновь возникает неистовая тема Шарки, но вскоре уступает место новому эпизоду — сцене любви, где тема героини предстает в сильно измененном, лирическом облике. Пир воинов охарактеризован танцем, а разгар веселья — каноническим проведением голосов, полифоническим усложнением музыкальной ткани. Когда же изображается, как засыпают опьяневшие воины, ткань постепенно разрежается, и один за другим выключаются инструменты оркестра. Но раздается призывный рог Шарки — начинается последний эпизод, аналогичный первому; возникает сцена убийства, построенная на главной теме героини.
Все эти эпизоды изложены сжато, переходы между ними резки. Тем не менее поэма производит цельное впечатление благодаря свободно трактованной трехчастности (пятый эпизод подобен сокращенной репризе первых двух эпизодов) и умело варьированной теме Шарки.
Стремительный драматизм третьей поэмы сменяется широким разливом восторженно-лирических мелодий в следующем произведении — «Из чешских полей и лесов». По словам композитора, поэма призвана передать те мысли и чувства, которые рождаются при созерцании родной чешской природы. Отовсюду несется песня — н радостная, и меланхолическая. Все поют ее — и залитые солнцем поля, и дремучие, темные леса. «Каждый может слушать в этом произведении то, что сердце его хранит в своих воспоминаниях,— писал Сметана.— Поэту пути свободны, надо только не забывать об отдельных деталях композиции».
Поэма основана на чередовании трех больших эпизодов, объединенных родственными темами; трехчастность подчеркнута также тональным планом (g—G; а—A; g—G). Первый эпизод — торжественный гимн природе. Разные голоса слышны здесь — из слитного фона рождаются небольшие попевки, которые потом разовьются в самостоятельные тематические образования. Второй эпизод начинается стремительным фугато в воздушном звучании струнных в высоком регистре («Легкий ветерок шелестит над лесами»); далее возникает привольная тема (соло валторн — будто песню запевают леса):
Кульминацию образует третий эпизод, рисующий картину деревенского праздника, где звучит зажигательная полька в сочетании с песенной темой. Поэма завершается радостно-оживленной кодой. Здесь проводятся главные мелодии всех трех разделов, чем скрепляется единство произведения в целом.
Пятая поэма — «Табор» не имеет разработанного сюжета. «Сочинение повествует о несгибаемой воле гуситов,— писал Сметана,— о жестоких боях, в которых они участвовали, об их бесстрашии, стойкости и упорной непримиримости... Произведение нельзя разбирать в деталях; его задача — прославить величие гуситов и силу их духа».
Чешские передовые писатели, художники, музыканты часто обращались к этой теме, воспевая мужество гуситских воинов, возглавленных Яном Гусом и непобедимым Яном Жижкой, с их твердыней — крепостью Табор. Замечательный музыкальный памятник в честь освободительной войны Чехии XV—XVI веков создал Сметана, положив в основу всего произведения мелодию боевого гимна таборитов «Кто вы, божьи воины» (см. пример 217). Этот старинный хорал стал символом непобедимости и стойкости духа чешских патриотов. Именно так трактовал его Сметана в опере «Либуше», а вслед за ним — другие чешские композиторы.
Вся поэма, в которой неуклонно проведен монотематический принцип, построена на мелодии «Кто вы, божьи воины». Данная мелодия «собирается» постепенно: вначале приглушенно звучат отдельные ее обороты — возникает картина ночного лагеря таборитов (Lento), затем — горячей битвы (Molto vivace) и, наконец, победы (Lento maestoso). Под конец грандиозная и суровая тема хорала проводится полностью, у всех духовых инструментов, в сопровождении ударных и пассажей струнных.
Этот героический образ по-новому преломляется в последней поэме. Ее содержание Сметана почерпнул из красивой и полной глубокого смысла народной легенды, в которой рассказывается о том, что гуситские воины, объятые глубоким сном, погребены в недрах горы Бланик (Эта гора расположена примерно в тридцати километрах от возвышающейся на холме крепости Табор.). Но ударит час — они воспрянут от сна, и для освобожденного народа наступит долгожданная счастливая пора!..
Легенда о бланицких рыцарях, равно как и другие сказания-пророчества о грядущей свободе и славе родной земли, пользовалась в Чехии большой популярностью. Сметана связал эти разнородные сказания воедино. Но он не только воскресил их — музыка поэмы, завершающей весь цикл, зовет к борьбе за светлое будущее.
Вначале как непосредственное продолжение предыдущей поэмы звучит могучая поступь хорала: «Бланик» начинается не с картины сна зачарованных рыцарей, а с торжественного шествия таборитов, решивших в лихую годину укрыть остатки своих сил и сохранить дух народного сопротивления в недрах горы:
Эта героическая картина сменяется пасторальной идиллией, напоминающей пейзажные поэмы цикла: звучит пастуший наигрыш, перекликаются эхом деревянные духовые инструменты и валторны, затем включается выдержанная «педаль» у струнных — все подчеркивает безмятежность, покой полей и лугов, окружающих Бланик. Однако даже в пасторальной теме слышны интонационные обороты боевого гуситского гимна.
Наступает новый, драматичный раздел: возникают образы борьбы, битв, сражений, так богато представленные в предшествующих частях цикла. В результате развития из темы хорала рождается марш (его обороты звучали еще в «Таборе»), который, постепенно разрастаясь, приводит к мощной кульминации — грандиозному утверждению маршевой темы, как бы вобравшей в себя героические интонации тематизма всей поэмы. Более сдержанный средний эпизод (в одноименном миноре) напоминает о лирических образах пасторального эпизода, после чего вновь повторяется ликующий марш. В коде мастерски сочетаются в одновременности мелодия гимна таборитов и тема Вышеграда. Последней темой обрамляется симфонический цикл Сметаны.
* * *
Значение этого цикла в творческой биографии композитора огромно: здесь в неразрывном единстве предстала образная многосторонность его музыки — возвышенная патетика, рожденная высокими патриотическими думами и чувствами, и поэтичная лирика, окрашенная в бытовые тона и выражающая беззаветную любовь к чешскому народу, к родине. Значение цикла «Моя родина» велико и в истории национальной культуры Чехии, ибо в его музыке запечатлены передовые идеи современности, переданы прогрессивные устремления чешской общественности. Но, как всякое большое национальное художественное достижение, этот цикл имеет интернациональное значение: «Моя родина» — выдающееся явление в мировой симфонической литературе.
М. Друскин
